Мори застонал. Он смотрел прямо перед собой, и от того, что он видел, его колотила дрожь и по спине бежали мурашки.
Робот-дворецкий старался изо всех сил, но блестящее его лицо не выражало ничего. Одетый в бриджи и туфли для гольфа, робот с важным видом лупил клюшкой по мячу, мяч летел в стену, затем робот ловил его, снова бил, и так без конца, пока от мяча не отлетали лохмотья, клюшка не сгибалась от ударов, и на одежде не расползались швы. И тогда все это заменялось новым.
– Боже мой! – проговорил Мори растерянно.
Роботы-горничные, облаченные в лучшие Шеррины наряды, сгибались, наклонялись, садились и вставали… Робот-повар готовил обед, перед которым не устоял бы сам Дионис…
– Вы… вы… давно это… – проговорил Мори с трудом. – Так вот почему исчерпалась квота…
– О да, сэр! Все, как вы сказали, сэр, – ответил Генри.
Мори пришлось сесть. Один из роботов-слуг почтительно подал ему стул.
Растрата.
Мори повертел это слова на языке.
Растрата.
Вы никогда не портили вещи. Вы ими пользовались. Вы доводили себя до изнеможения, чтобы использовать их вовремя. Вы превращали каждый вдох и каждый час в мучение, стараясь использовать их на максимальное количество процентов – и так до тех пор, пока за прилежное потребление и/или профессиональные заслуги вас не переводили в следующий, более высокий класс, позволяя потреблять не так страстно и напряженно. Но вы никогда не разрушали бессмысленно вещи и никогда не выбрасывали их неиспользованными. Вы потребляли.
Не дай Боже, это дойдет до Министерства, подумал Мори с ужасом.
Правда, напомнил он себе, пока это до Министерства не дошло. И пока еще никто из людей не видел, что здесь происходит. И надо сделать так, чтобы никто сюда и не входил. Это не противоречит ни законам, ни обычаям, и устроить это будет тоже несложно. Ведь даже когда случаются поломки, что бывает очень редко, роботы управляются сами. Хозяева их даже не догадываются, что произошло, потому что для вызова ремонтной команды роботы пользуются собственной РПС-связью, и все происходит автоматически.
– Генри, ты должен был мне сказать, – проговорил Мори с упреком. Хотя бы напомнить мне об этом.
– Но, сэр, – запротестовал Генри, – вы же сами приказали мне… Вы сказали: «Не говори не единой живой душе».
– Хм. Ладно. Продолжай в том же духе. Сейчас мне надо идти. А роботы пусть пока приготовят ужин.
Мори покинул подвал с тяжелым чувством.
Ужин проходил трудно. Мори всегда нравились Шеррины родители. Старый Элон после обязательного досвадебного расследования, которое он, как отец, непременно должен был учинить жениху своей дочери, целиком погрузился в свою работу и больше их не тревожил. Но Мори не мог сказать, что старики совсем их забили, наслаждаясь своим высоким социальным статусом. Они помогали молодым, по меньшей мере раз в неделю приезжая обедать, и миссис Элон не раз перешивала Шеррины платья для себя, присовокупляя к ним Шеррины же украшения.
И они сделали богатые подарки на свадьбу. Родные Мори не пошли дальше серебряной посуды и хрусталя, но Элон обещал забрать машину, павлиний загон для своего сада и полный набор мебели для гостиной! Конечно, они могли себе позволить делать такие подарки, имея высокий статус и мизерную квоту потребления. И Мори знал, что без их помощи в первые месяцы семейной жизни у них с Шерри было бы гораздо больше проблем.
Но в этот вечер Мори было трудно, как никогда. Поглощенный своими мыслями, он односложно отвечал на вопросы и еле что-то пробормотал, когда Элон произнес тост за его повышение и блестящее будущее.
Просто Элон ничего не знал…
Именно так. Храбрясь в глубине души, Мори, тем не менее, думал лишь о том, какое наказание ждет его впереди. Он пережевывал и пережевывал в уме ситуацию и, к тому времени, когда с обедом было покончено, и он со своим свекром перешел в кабинет выпить бренди, довел себя почти до бесчувствия.
В этот раз, впервые с тех пор, как они познакомились, Элон предложил Мори одну из своих сигар.
– У тебя теперь пятый класс, сынок, положено покурить чужие сигары, верно?
– Верно, – хмуро кивнул Мори.
На несколько мгновений повисла неловкая пауза, но затем Элон, корректный, как робот-компаньон, кашлянул и попробовал снова:
– Ведь я отлично помню, как сам добивался пятого, – сказал он задумчиво. – Потребление преследует человека всю жизнь, это уж точно. Вещи дома, вещи в офисе, в машине, вещи, вещи… Ни на минуту нельзя расслабиться, ни на минуту нельзя забыть о вездесущих потребительских талонах. И это правильно, потому что потребление – главнейший гражданский долг. Мы с мамой немало хлебнули в свое время, но, я думаю, каждая пара, которая хочет совместить семейную жизнь и гражданский долг, должна быть к этому готова, верно?
Мори подавил дрожь и снова кивнул.
– Самое приятное в повышении, – продолжал Элон как ни в чем ни бывало, – то, что можешь не тратить столько времени на потребление и заняться работой. Эх, хотел бы я снова стать молодым! Пять дней в неделю в суде – вот и все, что у меня есть. Я бы мог и шесть, но врач не разрешает. Говорит, нельзя перебарщивать с удовольствиями. А ты, значит, будешь теперь работать два дня в неделю, верно?
Мори изобразил еще один кивок.
Элон глубоко затянулся сигарой, глаза его вспыхнули и уставились на зятя. Он явно что-то почуял, и Мори, даже сквозь свое смущение, смог точно уловить момент, когда Элон потянул за ниточку. Но не за ту.
– У вас с Шерри все нормально? – дипломатично спросил он.
– Прекрасно! – очнувшись, воскликнул Мори. – Лучше не бывает.
– Хорошо, хорошо, – Элон моментально сменил тему. – Расскажу тебе о суде. Недавно был интересный случай. Молодой парень – на год-два моложе тебя. Статья девяносто седьмая. Знаешь, что это такое? Кража со взломом!
– Кража со взломом? – удивленно повторил Мори, против поли заинтересовавшись. – Как это?
– Старый термин. В законах их полно. Обычно люди крали вещи.
– И он крал вещи? – спросил Мори недоверчиво.
– Именно! Крал! Я сам совершенно случайно наткнулся на эту формулировку. Потом я поговорил с одним из его адвокатов; для него это тоже был сюрприз. Оказывается, у мальчишки была подружка, симпатичная крошка, только чересчур полновата. Она интересовалась искусством.
– Но в этом нет ничего предосудительного, – сказал Мори.
– Ну да, она-то ни в чем не виновата. Правда, парень не очень ей нравился, она все не соглашалась идти за него замуж. Ему пришлось поломать голову, как бы ее переубедить… Ты знаешь большую картину Мондриана в Музее?
– Никогда там не был, – признался Мори смущенно.
– Гм. Когда-нибудь стоит попробовать, сынок. Короче, однажды перед закрытием Музея парень пробрался внутрь и украл картину. Да-да, украл. Спер ее и отнес своей девчонке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18