– бушевала она. – Мы убежим вместе. "Дон улыбнулся.
– Вам обоим надо закончить школу.
Николь повернулась к покрасневшему от смущения Асторре.
– Асторре, ты не уедешь? Правда?
Юноша не ответил, и Николь разрыдалась.
Любого отца такая сцена тронула бы до глубины души, дона она разве что позабавила. Он видел, что дочь его – истинная мафиозо, а потому особо не волновался о последствиях. Как бы то ни было, потом она несколько недель не разговаривала с отцом и запиралась в своей комнате. Но дон знал, что разбитым навеки сердце его дочери не останется.
Еще больше занимал его Асторре, угодивший в ловушку, которой не удается миновать юношам, вступающим в пору зрелости. Конечно же, Асторре любил Николь. А ее страсть и любовь возвышали его в собственных глазах. Любой молодой человек не устоял бы перед чарами Николь. Но дон понимал и другое: Асторре требовался предлог, чтобы освободиться от обязательств, которые могли помешать достижению поставленной цели.
Дон улыбался. С инстинктами у парня был полный порядок, то есть пришла пора настоящей учебы.
И теперь, через три года после ухода на заслуженный отдых, дон Раймонде Априле ощущал себя в полной безопасности и испытывал чувство глубокой удовлетворенности, свойственное человеку, который на всех жизненных развилках делал правильный выбор. Даже с детьми у него начали устанавливаться более теплые отношения. На исходе жизни у него появилась возможность вкусить плоды отцовства.
Поскольку большую часть последних двадцати лет Валерий провел на заграничных военных базах, особой близости с отцом у него не было.
После того как его перевели в Уэст-Пойнт, они стали видеться гораздо чаще и разговаривать более открыто. Но обоим сближение давалось с трудом.
С Маркантонио все было иначе. У дона и его второго сына сразу установилось полное взаимопонимание. Маркантонио рассказывал, чем он занимается на телевидении, объяснял особенности драматургии телевизионных передач, свои обязанности перед зрителями, рассуждал о том, как телевидение, по его разумению, может улучшить мир, в котором они живут. Люди, формирующие общественное мнение, казались дону персонажами из сказок. Они его просто зачаровывали.
На семейных обедах Маркантонио и его отец частенько спорили, но по-дружески, к вящему удовольствию остальных. Как-то дон сказал Маркантонио:
– В жизни я никогда не видел таких хороших или таких плохих людей, как персонажи твоих постановок.
– Зато в их существование верят наши зрители, – отпарировал Маркантонио. – И мы должны оправдывать их ожидания.
На другом семейном обеде Валерий попытался объяснить дону, что послужило причиной войны в Персидском заливе, которая не только защитила экономические интересы Америки и права свободолюбивого народа Кувейта, но и стала поистине золотым дном (если говорить о рейтингах) для телевещательной компании, в которой работал Маркантонио. На все объяснения дон лишь пожимал плечами. Международные конфликты особо его не интересовали.
– Скажи мне, каким образом та или иная страна выигрывает войну? – спросил он Валерия. – Какой фактор является решающим?
Валерий задумался.
– Имеет значение уровень подготовки армии, талант генералов. Немаловажен исход решающих сражений, как выигранных, так и проигранных.
Когда я работал в разведывательной службе, мы проводили достаточно глубокий анализ. И пришли к следующему выводу: войну выигрывает страна, которая производит больше стали.
Дон кивнул, вполне удовлетворенный ответом.
Но самые теплые отношения сложились у него с Николь. Он гордился ее достижениями, красотой, взрывным характером, умом. И действительно, к тридцати двум годам она стала влиятельным адвокатом, приобрела обширные политические связи и никого и ничего не боялась.
Дон тайком помогал дочери: адвокатская фирма, в которой она работала, немало ему задолжала. А вот братья держались с ней настороженно.
По двум причинам. Во-первых, она так и не вышла замуж, во-вторых, слишком уж увлекалась общественной работой. Несмотря на восхищение успехами дочери, дон не воспринимал ее всерьез.
Она, в конце концов, была женщиной. Не нравились ему и мужчины, на которых она останавливала свой выбор.
На семейных обедах отец и дочь цапались постоянно, как две большие кошки, иной раз чуть ли не набрасывались друг на друга. В одном вопросе они просто не могли найти общего языка, придерживаясь противоположных позиций. Человеческую жизнь Николь полагала священной, смертная казнь вызывала у нее отвращение. Она организовала и возглавила Движение за отмену смертной казни.
– Почему? – спрашивал ее дон.
И Николь вспыхивала как спичка. Потому что она верила, что смертная казнь приведет к гибели человечества. Оправдание убийства, совершаемого при определенном наборе условий, могло вести к его оправданию при другом наборе, и так далее. А потому не способствовало эволюции и развитию цивилизации. Убеждения Николь приводили и к ее постоянным конфликтам с Валерием. Для чего, собственно, создается армия, как не для убийств? Причины Николь не интересовали.
Убийство всегда оставалось убийством и вело к людоедству, а то и к еще худшим последствиям.
При каждой возможности Николь участвовала в судебных процессах, везде и всюду защищая приговоренных к смертной казни. И хотя дон полагал это совершеннейшей чепухой и пустой тратой времени, на семейном обеде он поднял тост за ее победу на судебном процессе, в котором она участвовала на общественных началах, не получив ни цента вознаграждения. Ей удалось уберечь от смерти одного из самых знаменитых преступников последнего десятилетия, который убил своего лучшего друга и в извращенной форме изнасиловал вдову. Убегая, он убил и ограбил двух человек, работавших на бензоколонке. Потом успел изнасиловать и убить двенадцатилетнюю девочку. Череда преступлений оборвалась попыткой убить двух полицейских-патрульных. Николь удалось убедить присяжных в безумии своего подзащитного, и решением суда его отправили в закрытую психиатрическую клинику для преступников.
На следующем семейном обеде Николь вновь поздравляли с победой, в этот раз на разбирательстве в коллегии адвокатов. В недавнем судебном процессе она буквально прошла по острию ножа.
Процесс выиграла, но предстала перед коллегией адвокатов по обвинению в нарушении профессиональной этики, однако коллегия ее оправдала.
И теперь она светилась от счастья.
Дон, также пребывавший в прекрасном настроении, проявил к этому делу нехарактерный для него интерес. Он поздравил дочь с решением коллегии адвокатов, высказавшейся в ее пользу, но признался, что не очень понимает (или прикинулся, что не понимает), на чем основано обвинение в нарушении этики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Вам обоим надо закончить школу.
Николь повернулась к покрасневшему от смущения Асторре.
– Асторре, ты не уедешь? Правда?
Юноша не ответил, и Николь разрыдалась.
Любого отца такая сцена тронула бы до глубины души, дона она разве что позабавила. Он видел, что дочь его – истинная мафиозо, а потому особо не волновался о последствиях. Как бы то ни было, потом она несколько недель не разговаривала с отцом и запиралась в своей комнате. Но дон знал, что разбитым навеки сердце его дочери не останется.
Еще больше занимал его Асторре, угодивший в ловушку, которой не удается миновать юношам, вступающим в пору зрелости. Конечно же, Асторре любил Николь. А ее страсть и любовь возвышали его в собственных глазах. Любой молодой человек не устоял бы перед чарами Николь. Но дон понимал и другое: Асторре требовался предлог, чтобы освободиться от обязательств, которые могли помешать достижению поставленной цели.
Дон улыбался. С инстинктами у парня был полный порядок, то есть пришла пора настоящей учебы.
И теперь, через три года после ухода на заслуженный отдых, дон Раймонде Априле ощущал себя в полной безопасности и испытывал чувство глубокой удовлетворенности, свойственное человеку, который на всех жизненных развилках делал правильный выбор. Даже с детьми у него начали устанавливаться более теплые отношения. На исходе жизни у него появилась возможность вкусить плоды отцовства.
Поскольку большую часть последних двадцати лет Валерий провел на заграничных военных базах, особой близости с отцом у него не было.
После того как его перевели в Уэст-Пойнт, они стали видеться гораздо чаще и разговаривать более открыто. Но обоим сближение давалось с трудом.
С Маркантонио все было иначе. У дона и его второго сына сразу установилось полное взаимопонимание. Маркантонио рассказывал, чем он занимается на телевидении, объяснял особенности драматургии телевизионных передач, свои обязанности перед зрителями, рассуждал о том, как телевидение, по его разумению, может улучшить мир, в котором они живут. Люди, формирующие общественное мнение, казались дону персонажами из сказок. Они его просто зачаровывали.
На семейных обедах Маркантонио и его отец частенько спорили, но по-дружески, к вящему удовольствию остальных. Как-то дон сказал Маркантонио:
– В жизни я никогда не видел таких хороших или таких плохих людей, как персонажи твоих постановок.
– Зато в их существование верят наши зрители, – отпарировал Маркантонио. – И мы должны оправдывать их ожидания.
На другом семейном обеде Валерий попытался объяснить дону, что послужило причиной войны в Персидском заливе, которая не только защитила экономические интересы Америки и права свободолюбивого народа Кувейта, но и стала поистине золотым дном (если говорить о рейтингах) для телевещательной компании, в которой работал Маркантонио. На все объяснения дон лишь пожимал плечами. Международные конфликты особо его не интересовали.
– Скажи мне, каким образом та или иная страна выигрывает войну? – спросил он Валерия. – Какой фактор является решающим?
Валерий задумался.
– Имеет значение уровень подготовки армии, талант генералов. Немаловажен исход решающих сражений, как выигранных, так и проигранных.
Когда я работал в разведывательной службе, мы проводили достаточно глубокий анализ. И пришли к следующему выводу: войну выигрывает страна, которая производит больше стали.
Дон кивнул, вполне удовлетворенный ответом.
Но самые теплые отношения сложились у него с Николь. Он гордился ее достижениями, красотой, взрывным характером, умом. И действительно, к тридцати двум годам она стала влиятельным адвокатом, приобрела обширные политические связи и никого и ничего не боялась.
Дон тайком помогал дочери: адвокатская фирма, в которой она работала, немало ему задолжала. А вот братья держались с ней настороженно.
По двум причинам. Во-первых, она так и не вышла замуж, во-вторых, слишком уж увлекалась общественной работой. Несмотря на восхищение успехами дочери, дон не воспринимал ее всерьез.
Она, в конце концов, была женщиной. Не нравились ему и мужчины, на которых она останавливала свой выбор.
На семейных обедах отец и дочь цапались постоянно, как две большие кошки, иной раз чуть ли не набрасывались друг на друга. В одном вопросе они просто не могли найти общего языка, придерживаясь противоположных позиций. Человеческую жизнь Николь полагала священной, смертная казнь вызывала у нее отвращение. Она организовала и возглавила Движение за отмену смертной казни.
– Почему? – спрашивал ее дон.
И Николь вспыхивала как спичка. Потому что она верила, что смертная казнь приведет к гибели человечества. Оправдание убийства, совершаемого при определенном наборе условий, могло вести к его оправданию при другом наборе, и так далее. А потому не способствовало эволюции и развитию цивилизации. Убеждения Николь приводили и к ее постоянным конфликтам с Валерием. Для чего, собственно, создается армия, как не для убийств? Причины Николь не интересовали.
Убийство всегда оставалось убийством и вело к людоедству, а то и к еще худшим последствиям.
При каждой возможности Николь участвовала в судебных процессах, везде и всюду защищая приговоренных к смертной казни. И хотя дон полагал это совершеннейшей чепухой и пустой тратой времени, на семейном обеде он поднял тост за ее победу на судебном процессе, в котором она участвовала на общественных началах, не получив ни цента вознаграждения. Ей удалось уберечь от смерти одного из самых знаменитых преступников последнего десятилетия, который убил своего лучшего друга и в извращенной форме изнасиловал вдову. Убегая, он убил и ограбил двух человек, работавших на бензоколонке. Потом успел изнасиловать и убить двенадцатилетнюю девочку. Череда преступлений оборвалась попыткой убить двух полицейских-патрульных. Николь удалось убедить присяжных в безумии своего подзащитного, и решением суда его отправили в закрытую психиатрическую клинику для преступников.
На следующем семейном обеде Николь вновь поздравляли с победой, в этот раз на разбирательстве в коллегии адвокатов. В недавнем судебном процессе она буквально прошла по острию ножа.
Процесс выиграла, но предстала перед коллегией адвокатов по обвинению в нарушении профессиональной этики, однако коллегия ее оправдала.
И теперь она светилась от счастья.
Дон, также пребывавший в прекрасном настроении, проявил к этому делу нехарактерный для него интерес. Он поздравил дочь с решением коллегии адвокатов, высказавшейся в ее пользу, но признался, что не очень понимает (или прикинулся, что не понимает), на чем основано обвинение в нарушении этики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78