— Приступаю… Нет, Дункан Роджас, ничего, кроме жажды знаний, вами не движет.
— Ты уверен?
— Нет, Дункан Роджас. Не уверен. Я создал подпрограмму, основанную на своих логических принципах. Будь вы машиной, я был бы уверен.
— Спасибо тебе, компьютер.
Наверное, я задремал, потому что, открыв глаза, увидел, что часы показывают два ночи, а во рту — привкус горечи.
— Компьютер?
— Да, Дункан Роджас?
— Ты нашел бивни?
— Нет.
— Ты определил место и время смерти Таити Бено?
— Нет.
Я поднялся, прошел в ванную, встал под молекулярный душ. И тут же меня позвал компьютер.
— Букоба Мандака пытается связаться с вами.
— Обеспечь визуальный контакт.
Над компьютером появилось лицо Мандаки.
— Я пытался найти вас в одиннадцать вечера, но безо всякого успеха.
— Мне пришлось заглянуть в одно место. Отказаться не было никакой возможности.
— Насчет бивней?
— Нет.
— Тогда вы не имели права уходить, — резко бросил он. — Я оплачиваю ваше время.
— Я ходил на бал для сотрудников компании. Мне пригрозили, что отлучат меня от компьютера, если я не явлюсь.
Он долго смотрел на меня, потом кивнул.
— Вы нашли бивни?
— Нет. Сейчас компьютер выясняет, где и как умерла Таити Бено. Я исхожу из предположения, что бивни не попали к наследникам Лийо Нельона. Вы можете это подтвердить?
— Тембо Лайбон был последним из масаи, кому принадлежали бивни. — Он помрачнел: так случалось всякий раз, когда он поминал Тембо Лайбона. — Они принадлежали нам тринадцать столетий, и этот болван проиграл их в карты!
— Может, он не знал их истинной ценности, — предположил я.
— Знал, — уверенно ответил Мандака. — Каждый масаи знал об этом. Бивни не должны были попасть ни к нему, ни ко мне. Первому же масаи, который завладел ими, следовало исполнить волю богов.
— Первому? — переспросил я. — Вы имеете в виду Масаи Лайбона?
Он молча кивнул, его взгляд нырнул в далекое прошлое. И такая печаль отразилась на его лице, что мне захотелось его утешить.
— Я их найду. Даю вам слово, Букоба Мандака, — Я знаю, что найдете. — Лицо его напоминало деревянную маску.
— Я свяжусь с вами, как только узнаю, где они, — продолжил я.
— Хорошо, — ответил он.
Еще минуту я смотрел на него, гадая, что же такое сказать, но он облегчил мою участь, разорвав визуальный контакт.
— Компьютер?
— Да, Дункан Роджас?
— Масаи Лайбон был первым из масаи, которому принадлежали бивни?
— Да.
— Он передал их своим потомкам, и они оставались у масаи, пока не попали к Тембо Лайбону?
— Совершенно верно.
— Интересно, а каким же образом бивни попали к Масаи Лайбону?
— Это вопрос? — спросил компьютер.
— Да. Ты знаешь ответ?
— Проверяю… Да, теперь знаю.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ХУДОЖНИК (1701 г. Г.Э.)
Приближаясь к Килиманджаро, я останавливался все чаще и чаще, чтобы наполнить желудок водой, ибо, хотя мне и хотелось есть, зубы мои источились и я не мог пережевывать пищу. Болела голова, суставы не разгибались, я то и дело останавливался, чтобы передохнуть.
Я много раз проверял ветер, потому что люди жили у подножия горы, а у меня не было желания встречаться с ними. Сил, оставшихся у меня, едва хватило бы на то, чтобы подняться на вершину и встретиться с Богом, а спускаться я не собирался. Даже белые цапли, мои постоянные спутники, и те почувствовали, что я готовлюсь к смерти: все, кроме одной, улетели, когда я вплотную подошел к горе. Я последний раз напился, последний раз осыпал спину пылью и ступил на тропу, вьющуюся по склону к, вершине.
Он — черная кожа, рост шесть футов четыре дюйма.
Она — семь футов два дюйма от носа до кончика хвоста, кожа — замысловатый рисунок синего и зеленого.
Он смотрел на мир холодными карими глазами, она видела недоступное никому горящими красными «бельмами».
Он — Человек, она — Ночная ползунья. Он — Масаи Лайбон, она — Глаза-в-огне. Пути их пересеклись лишь однажды, потому что ей принадлежало то, что он хотел заполучить. Ее драгоценнейшее сокровище, без которого он не мог жить.
Она жила в пещере на Беламоне XI, где температура редко поднималась выше нуля градусов по шкале Цельсия, а кружащиеся в вихре снежинки рассеивали свет далекой красной звезды.
Некоторые цивилизации убивали слепых младенцев при рождении. Другие, с помощью достижений науки, возвращали им зрение. Кто-то воспринимал слепого как беспомощного инвалида, которого кормили и поили всю жизнь. Ночные ползуны выбрали иной путь. Они создали все условия, чтобы развить ее уникальный художественный талант, позволяющий дать более точное описание того, что они знали, но никогда не видели.
В сорок пять она по праву считалась одним из лучших художников своего поколения. К восьмидесяти годам, достигнув зрелости, она решила, что пора браться за проект, к которому она готовилась всю жизнь. В череде образов она хотела запечатлеть в резьбе эволюцию Ночных ползунов, от зарождения разума до покорения звезд, дабы еще полнее осознать опыт, накопленный цивилизацией.
Когда она объявила, что пора, один из всепланетных торговых домов преподнес ей две колонны слоновой кости, приобретенные у людей. Республика которых постепенно становилась ведущей силой в галактике. Бивни принадлежали самому большому из животных, когда-либо ходивших по материнской планете человека, и возраст их исчислялся тремя тысячелетиями. Глаза-в-огне согласилась, что органический материал, сохранивший свою структуру столь долгое время, идеально подходит для ее целей. К тому же Ночные ползуны подписали перемирие с Человеком, стали одним из его союзников. И своим проектом она могла соединить прошлое Земли и ее цивилизации.
Она начала свой титанический труд в тот день, когда родился Масаи Лайбон.
Работала она медленно, основательно, а Масаи Лай-бон тем временем вырос, окончил школу, прослужил четыре года во флоте Республики, женился, у него родились два сына и дочь. Этого серьезного молодого человека больше интересовали прошлое и будущее, а не настоящее, и в тридцать лет он привез жену и детей в родительский дом, а сам отправился на поиски бивней Слона Килиманджаро.
Поиск его начался с Альфа Беднари IV и охватил спиральный рукав. Внешние и Внутренние миры. Он побывал в музеях и поместьях миллионеров, в мрачных барах и городах инопланетян, дважды оказывался в больницах, когда людям не нравились вопросы, которые он задавал, или тон, которым они задавались.
Но в конце концов через двенадцать лет он обнаружил бивни на Беламоне XI, холодной планете, населенной змееподобными существами, не так давно ставшими союзниками Республики.
Он полетел к Беламону, приземлился на Беламоне XI, попросил посла Республики навести справки. Когда выяснилось, что бивни принадлежат существу женского пола по имени Глаза-в-огне, он попросил разрешения встретиться с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78