Исполнить на деле оговоренные условия в потемках было невозможно без риска измены с той или другой стороны.
- А пока я потушу огонь, - продолжал Корвино, чтобы вы не могли напасть на меня с тыла. В темноте я буду спокойнее, синьоры!
Холодная дрожь пробежала по жилам зрителей, в числе которых был Луиджи Торреани и молодой англичанин.
Молодая девушка оставалась одна в потемках с грубым бандитом.
Они были возле нее, но бессильны защитить ее. Тщетно ломали они себе голову, как бы вывести ее из этого ужасного положения, не подвергая ее жизнь опасности.
Карабины их были заряжены, и они каждую минуту готовы были уложить Корвино, но последний не предоставлял им для этого удобного случая. Прячась все время за молодой девушкой, которую не выпускал из рук, Корвино подскочил к лампе с целью потушить ее.
В эту же минуту дверь открылась, и в комнате появилось третье лицо.
Это была женщина дикого вида; в руках у нее сверкал кинжал.
Одним прыжком, как пантера, она бросилась к бандиту и вонзила ему в грудь кинжал по самую рукоятку.
Рука, державшая Лючетту, разжалась, и Корвино тяжело рухнул на пол.
Молодая девушка бросилась к окну.
Но убийца, с окровавленным оружием в руке, бросилась на вторую жертву.
Лючетта, однако, уже находилась под охраной своих защитников, ружья которых теперь были просунуты сквозь перекладины окна.
Раздалось десять выстрелов... Затем последовало мертвое молчание. Когда дым рассеялся, на полу лежали два трупа: Корвино и его убийцы.
Лючетта Торреани была спасена.
Глава LIV
РИМСКАЯ РЕСПУБЛИКА
"Да здравствует Римская республика!"
Таков был общий клич, раздававшийся иа улицах Рима в 1849 году. В числе самых ярых энтузиастов были Луиджи Торреани и его друг Генри Гардинг.
Но в это же самое время в Лондоне уже заседал тайный конгресс из представителей всех царствующих домов континента, целью которого было изыскать пути и средства потушить искру свободы, вспыхнувшую в Италии.
За английское золото французские солдаты восстановили владычество папы.
Через три месяца республика была низвергнута, впрочем, скорее изменой, чем силой. Правда, вся Европа приложила здесь свое старание.
Луиджи Торреани, его отец и его друг Генри вместе сражались за республику.
Но после падения республики и торжества деспотизма Рим не мог служить надежным убежищем друзьям свободы, и потому Франческо Торреани должен был направить свои стопы в другую сторону.
Италия его более не привлекала. Австрийцы завладели Венецией, и Франческо всюду видел врагов своей родины.
Естественно, что мысли его направились к Новому Свету и, некоторое время спустя, океанский пароход уносил всю семью Торреани в далекую Америку.
Глава LV
№ 9 УЛИЦЫ ВОЛЬТУРНО
Генерал Гардинг быстро окончил свое дело, приведшее его в Лондон, в чем ему немало содействовал старый Лаусон.
Доверять 30 тысяч лир почте, когда дело шло о спасении человека, казалось очень рискованным, потому это дело и было поручено сыну Лаусона, который должен был завязать личные сношения с синьором Джакопи.
Молодой Лаусон отправился с первым же поездом из Дувра в Италию, захватив с собой мешочек с золотом.
Он прибыл в Рим до истечения десяти дней срока, данного бандитами, и сейчас же принялся отыскивать улицу Вольтурно.
Он без труда нашел улицу и дом под № 9. Сомнений быть не могло, так как на дверях было написано: синьор Джакопи, нотариус.
Лаусон постучался, но дверь открылась только после второго удара. На пороге показалась ужасная старуха, лет семидесяти, по крайней мере. Но англичанина это не смутило. Он принял ее за служанку нотариуса.
- Здесь живет синьор Джакопи? - спросил Лаусон, знавший итальянский язык.
- Нет.
- Как же нет, когда на дверях висит его карточка?
- Это правда, ее еще не сняли, но это не мое дело. Мое дело стеречь дом.
- Так значит, синьор Джакопи больше здесь не живет?
- Господи, что за вопрос, вы шутите, синьор!
- Мне не до шуток, уверяю вас... У меня есть очень важное дело к нему.
- Дело к синьору Джакопи! Пресвятая Дева! - прибавила старуха, осеняя себя крестным знамением.
- Ну, конечно, чего тут странного?
- Дело к покойнику! Боже милостивый!
- Покойник! Синьор Джакопи!
- А то кто же, синьор? Все знают, что он был убит в первый день восстания, а потом поднят и повешен на фонаре, потому что его обвинили в... о, синьор, даже страшно повторять, в чем его обвинили.
В страхе и удивлении англичанин даже выронил свой мешок с золотом. Неужели он не добьется никакого результата!
Опасения его оправдались. Все, что он узнал о Джакопи, заключалось только в том, что это был алжирский еврей по происхождению, который перешел в католичество и по временам куда-то надолго и таинственно отлучался. И что вследствие какой-то непонятной причины он навлек на себя народную ярость, жертвой которой и пал в первый день революции.
Глава LVI
БЕСПОЛЕЗНЫЕ ПОИСКИ
- Что делать?
Таков был вопрос, который себе задал молодой Лаусон, вернувшись в гостиницу.
Вернуться в Лондон с нетронутым золотом и с сознанием неисполненного поручения?
Но последствия этого могли быть ужасны. По истечении десяти дней рука Генри Гардинга должна быть послана отцу. Прошло уже девять дней. Теперь оставался только один день. Но каким образом войти в сношения с бандитами, во власти которых находился сын генерала, раз посредник Джакопи отправился на тот свет?
Генри писал, что он был захвачен в плен шайкой разбойников на неаполитанской границе, в 50 милях от Рима.
Это было единственное указание, находившееся в руках Лаусона.
Но не мог же он, не рискуя своей собственной свободой, узнать место пребывания каждой разбойничьей шайки на границе!
Даже если бы ему и удалось это, то успеет ли он сделать это вовремя? Конечно, нет.
Никогда еще за всю его долгую практику почтенному дому "Лаусон и сын" не приходилось решать такой трудной задачи. Что делать, на что решиться? Каким образом помешать совершению преступления?
Лаусон не мог найти никакого выхода из своего положения. В конце концов он решил написать в Лондон о своей неудаче, вполне уверенный, что со следующей почтой получит грустное извещение о приведенной в исполнение угрозе разбойников.
Но вдруг ему пришла другая мысль в голову: что, если письмо его затеряется? Не лучше ли ему самому съездить в Лондон? Такое важное дело нельзя подвергать никаким случайностям.
Он разорвал начатое письмо и стал готовиться к отъезду.
В Лондоне он ничего нового не узнал, и на общем совете было решено, что молодой Лаусон снова отправится в Италию.
Но на этот раз Лаусон не так скоро попал в Рим.
Вечный город в это время был осажден французскими войсками под начальством Удино.
Два раза осаждавшие были отбиты, улицы Рима были залиты кровью храбрых защитников республики, предводительствуемых великим Гарибальди, будущим объединителем Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
- А пока я потушу огонь, - продолжал Корвино, чтобы вы не могли напасть на меня с тыла. В темноте я буду спокойнее, синьоры!
Холодная дрожь пробежала по жилам зрителей, в числе которых был Луиджи Торреани и молодой англичанин.
Молодая девушка оставалась одна в потемках с грубым бандитом.
Они были возле нее, но бессильны защитить ее. Тщетно ломали они себе голову, как бы вывести ее из этого ужасного положения, не подвергая ее жизнь опасности.
Карабины их были заряжены, и они каждую минуту готовы были уложить Корвино, но последний не предоставлял им для этого удобного случая. Прячась все время за молодой девушкой, которую не выпускал из рук, Корвино подскочил к лампе с целью потушить ее.
В эту же минуту дверь открылась, и в комнате появилось третье лицо.
Это была женщина дикого вида; в руках у нее сверкал кинжал.
Одним прыжком, как пантера, она бросилась к бандиту и вонзила ему в грудь кинжал по самую рукоятку.
Рука, державшая Лючетту, разжалась, и Корвино тяжело рухнул на пол.
Молодая девушка бросилась к окну.
Но убийца, с окровавленным оружием в руке, бросилась на вторую жертву.
Лючетта, однако, уже находилась под охраной своих защитников, ружья которых теперь были просунуты сквозь перекладины окна.
Раздалось десять выстрелов... Затем последовало мертвое молчание. Когда дым рассеялся, на полу лежали два трупа: Корвино и его убийцы.
Лючетта Торреани была спасена.
Глава LIV
РИМСКАЯ РЕСПУБЛИКА
"Да здравствует Римская республика!"
Таков был общий клич, раздававшийся иа улицах Рима в 1849 году. В числе самых ярых энтузиастов были Луиджи Торреани и его друг Генри Гардинг.
Но в это же самое время в Лондоне уже заседал тайный конгресс из представителей всех царствующих домов континента, целью которого было изыскать пути и средства потушить искру свободы, вспыхнувшую в Италии.
За английское золото французские солдаты восстановили владычество папы.
Через три месяца республика была низвергнута, впрочем, скорее изменой, чем силой. Правда, вся Европа приложила здесь свое старание.
Луиджи Торреани, его отец и его друг Генри вместе сражались за республику.
Но после падения республики и торжества деспотизма Рим не мог служить надежным убежищем друзьям свободы, и потому Франческо Торреани должен был направить свои стопы в другую сторону.
Италия его более не привлекала. Австрийцы завладели Венецией, и Франческо всюду видел врагов своей родины.
Естественно, что мысли его направились к Новому Свету и, некоторое время спустя, океанский пароход уносил всю семью Торреани в далекую Америку.
Глава LV
№ 9 УЛИЦЫ ВОЛЬТУРНО
Генерал Гардинг быстро окончил свое дело, приведшее его в Лондон, в чем ему немало содействовал старый Лаусон.
Доверять 30 тысяч лир почте, когда дело шло о спасении человека, казалось очень рискованным, потому это дело и было поручено сыну Лаусона, который должен был завязать личные сношения с синьором Джакопи.
Молодой Лаусон отправился с первым же поездом из Дувра в Италию, захватив с собой мешочек с золотом.
Он прибыл в Рим до истечения десяти дней срока, данного бандитами, и сейчас же принялся отыскивать улицу Вольтурно.
Он без труда нашел улицу и дом под № 9. Сомнений быть не могло, так как на дверях было написано: синьор Джакопи, нотариус.
Лаусон постучался, но дверь открылась только после второго удара. На пороге показалась ужасная старуха, лет семидесяти, по крайней мере. Но англичанина это не смутило. Он принял ее за служанку нотариуса.
- Здесь живет синьор Джакопи? - спросил Лаусон, знавший итальянский язык.
- Нет.
- Как же нет, когда на дверях висит его карточка?
- Это правда, ее еще не сняли, но это не мое дело. Мое дело стеречь дом.
- Так значит, синьор Джакопи больше здесь не живет?
- Господи, что за вопрос, вы шутите, синьор!
- Мне не до шуток, уверяю вас... У меня есть очень важное дело к нему.
- Дело к синьору Джакопи! Пресвятая Дева! - прибавила старуха, осеняя себя крестным знамением.
- Ну, конечно, чего тут странного?
- Дело к покойнику! Боже милостивый!
- Покойник! Синьор Джакопи!
- А то кто же, синьор? Все знают, что он был убит в первый день восстания, а потом поднят и повешен на фонаре, потому что его обвинили в... о, синьор, даже страшно повторять, в чем его обвинили.
В страхе и удивлении англичанин даже выронил свой мешок с золотом. Неужели он не добьется никакого результата!
Опасения его оправдались. Все, что он узнал о Джакопи, заключалось только в том, что это был алжирский еврей по происхождению, который перешел в католичество и по временам куда-то надолго и таинственно отлучался. И что вследствие какой-то непонятной причины он навлек на себя народную ярость, жертвой которой и пал в первый день революции.
Глава LVI
БЕСПОЛЕЗНЫЕ ПОИСКИ
- Что делать?
Таков был вопрос, который себе задал молодой Лаусон, вернувшись в гостиницу.
Вернуться в Лондон с нетронутым золотом и с сознанием неисполненного поручения?
Но последствия этого могли быть ужасны. По истечении десяти дней рука Генри Гардинга должна быть послана отцу. Прошло уже девять дней. Теперь оставался только один день. Но каким образом войти в сношения с бандитами, во власти которых находился сын генерала, раз посредник Джакопи отправился на тот свет?
Генри писал, что он был захвачен в плен шайкой разбойников на неаполитанской границе, в 50 милях от Рима.
Это было единственное указание, находившееся в руках Лаусона.
Но не мог же он, не рискуя своей собственной свободой, узнать место пребывания каждой разбойничьей шайки на границе!
Даже если бы ему и удалось это, то успеет ли он сделать это вовремя? Конечно, нет.
Никогда еще за всю его долгую практику почтенному дому "Лаусон и сын" не приходилось решать такой трудной задачи. Что делать, на что решиться? Каким образом помешать совершению преступления?
Лаусон не мог найти никакого выхода из своего положения. В конце концов он решил написать в Лондон о своей неудаче, вполне уверенный, что со следующей почтой получит грустное извещение о приведенной в исполнение угрозе разбойников.
Но вдруг ему пришла другая мысль в голову: что, если письмо его затеряется? Не лучше ли ему самому съездить в Лондон? Такое важное дело нельзя подвергать никаким случайностям.
Он разорвал начатое письмо и стал готовиться к отъезду.
В Лондоне он ничего нового не узнал, и на общем совете было решено, что молодой Лаусон снова отправится в Италию.
Но на этот раз Лаусон не так скоро попал в Рим.
Вечный город в это время был осажден французскими войсками под начальством Удино.
Два раза осаждавшие были отбиты, улицы Рима были залиты кровью храбрых защитников республики, предводительствуемых великим Гарибальди, будущим объединителем Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44