От этого зрелища они избавлены. Нет ни на ветке, ни под ней. Живой или мертвый, но индеец исчез.
Его отсутствие вселяет в них уверенность; тем более, что, внимательно вглядываясь, они видят свисающую с ветки веревку, которую так искусно привязали, чтобы поймать его в ловушку. Даже с такого расстояния видно, что веревка перерезана одним взмахом ножа, а не порвалась под тяжестью тела, как можно было бы подумать.
Кто мог перерезать веревку? Он сам? Невозможно. Какой рукой он мог бы это сделать? У него для этого не было свободной руки.
Они подбираются поближе, по-прежнему передвигаясь украдкой, беззвучно. Канюки замечают их; хотя эти тупые птицы не хотят покидать свой гнусный пир, они неохотно поднимаются в воздух. Что-то во внешности двух подкрадывающихся вспугивает их, как будто птицы тоже знают, что они совершили преступление.
– Да, веревка перерезана. Это удивительно, – говорит Бак, останавливаясь под ней. – Перерезана ножом. Кто бы это мог быть?
– Не могу представить себе, – задумчиво отвечает молодой плантатор. – Скорее всего старый Джерри Рук или какой-нибудь случайный прохожий.
– Кто бы это ни был, надеюсь, он пришел вовремя. Если же нет…
– Если нет, мы должны его найти. Я бы предпочел видеть его висящим. Тогда мы могли бы спрятать тело. Но если его нашли мертвым и унесли, мы погибли. Тот, кто его нашел, все узнает. Лена Рук знает, что мы здесь были, и мы не сможем заставить ее молчать. Если бы это был только сам Рук, этот старый мошенник, у нас был бы шанс. За деньги он на все готов, а я готов – мы все готовы – купить его молчание.
– Хорошо, что ты к этому готов, мастер Альфред Брендон. Именно этого хочет «старый мошенник» Рук, именно на этом он настаивает. Назови свою цену.
Если бы с ветки упало мертвое тело, оно не заставило бы двух молодых негодяев так вздрогнуть, как живой Джерри Рук, который появился из густых зарослей рядом с деревом.
– Ты, Джерри Рук! – воскликнули оба одновременно дрожащим голосом. – Ты здесь?
– Я здесь, джентльмены; и вижу, что как раз вовремя, потому что я вам нужен. А теперь называйте вашу цену; или мне назвать ее за вас? Нет смысла разыгрывать невинность. Вы хорошо знаете, что сделали, и я знаю. Вы повесили Пьера Робиду, который жил со мной, в моей хижине.
– Мы этого не делали.
– Сделали. Повесили за шею, пока он не умер, как говорят судьи. Я тут оказался случайно и снял его, но было уже поздно.
– Это правда, Рук? Ты говоришь правду? Ты нашел его мертвым?
– Мертвым, как олень, получивший пулю из ружья Джерри Рука. Если не верите, можете пойти ко мне в хижину. Он там лежит.
– Нет, нет… Не хотим. Мы не собирались. Клянусь небом…
– Никаких клятв, молодые люди! Мне все равно, чего вы хотели. Вы это сделали. Я видел, как все это было. Вы подвесили его для забавы – ничего себе забава! А потом уехали и забыли о нем. Ваша забава привела его к смерти.
– Боже мой! Нам жаль это слышать. Мы не думали, что так кончится. Появился медведь и поднял наших собак.
– А, значит, это был медведь? Я так и думал. И вы побежали за медведем и оставили беднягу висеть?
– Да, это правда. Мы не можем отрицать. Но у нас не было намерения, чтобы так кончилось. Мы думали только о медведе.
– Что ж, теперь вам нужно подумать и о другом. Что вы намерены делать?
– Это ужасное дело. Нам очень жаль.
– Конечно, вам жаль, и было бы еще больше жаль, если бы у парня были родственники, которые могли бы призвать вас к ответу. Но у него никого, кроме меня, не было, и он мне не родственник, он только жил со мной. Это облегчает ваше положение.
– Но что ты сделал с… с телом?
Брендон задает этот вопрос неуверенно, думая о дочери Рука.
– С телом? Я отнес его в хижину и спрятал. Не хотел, чтобы поднялся шум, пока не увижусь с вами. Так что никто ничего не знает.
– А…
– Что еще?
– А твоя дочь?
– О, моя дочь не в счет. Она послушная девочка и не будет говорить, если я велю ей молчать. Об этом не беспокойтесь.
– Джерри Рук, – говорит Брендон, обретя уверенность от «намеков» старого охотника, – нет смысла отпираться. Мы попали в трудное положение, и ты это знаешь. Мы не собирались совершать преступление; была задумана только шутка. Но поскольку все обернулось нехорошо, нам нужно выбираться. Ты один можешь нас выдать, и ты не станешь это делать. Я знаю, что не станешь. Мы будем благодарны, если ты поведешь себя правильно. Ты можешь сказать, что парень ушел куда-нибудь – в Орлеан или еще куда. Я слышал, ты как-то говорил, что он не будет жить с тобой долго. Это объяснило бы соседям его отсутствие. Поговорим прямо: какова цена такого объяснения?
– Будь я проклят, Альф Брендон! Тебе следовало бы стать юристом, или проповедником, или кем-то в таком роде. Ты очень точно все выразил. Что ж, посмотрим. Я рискую, сохраняя тайну, – многим рискую. Но готов вам помочь. Посмотрим. Вас шестеро, судя по следам лошадей. Где остальные?
– Близко.
– Что ж, вам лучше позвать их. Они тревожатся не меньше вас. К тому же дело слишком важное, чтобы его решали представители. Я хотел бы, чтобы вы все тут были и принимали решение.
– Согласны, придут все. Приведи их, Билл.
Билл выполняет приказание, и вскоре шестеро охотников любителей снова собираются на поляне, но совсем с иными чувствами, чем раньше. Билл им все рассказал, даже о предложении Рука; и теперь они мрачно сидят в седлах в ожидании его условий.
– Вас шестеро, – говорит охотник, по-видимому, делавший тем временем расчеты. – Вы все сыновья богатых отцов, все способны заплатить мне по сто долларов в год, чтобы я мог жить нормально. Шестьсот долларов. Не очень много. Но даст мне возможность не умереть с голоду. Охота здесь пошла ко всем чертям, и вы, приятели, приложили к этому руку. Так что должны быть рады помочь человеку, бизнес которого свели на нет. Что-то вроде пенсии. По сто долларов с каждого, и плата должна быть ежегодной . Мы все знаем, за что она. Согласны?
– Я согласен.
– И я.
– Я тоже.
Согласились все шестеро.
– Что ж, тогда можете уезжать. Больше от меня об этом деле не услышите. Конечно, если не будете дураками и не станете задерживать плату. Если сделаете это, клянусь небом…
– Не нужно, Джерри Рук, – прервал Брендон, не желая выслушивать угрозу. – Можешь положиться на нас. Я сам буду следить за этим.
– Хорошо. Насчет этой шкуры, висящей на дереве. Вы, наверно, ее не хотите? Могу я взять ее, чтобы закрепить наш договор?
Никто не возразил. Старику разрешили воспользоваться плодами охоты – и тем, что на поляне, и тем, что дальше в лесу. Все с радостью отказывались от любого напоминания о том, что произошло в этот злополучный день.
Они ехали медленно, погрузившись в мрачные мысли, все разъехались по домам, оставив Джерри Рука одного.
А старый охотник довольно усмехался.
– Теперь нужно разобраться с Диком Тарлтоном!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28