Дернув второй раз, он вытянул рыбу на середину плота, где, как и ее двух предшественниц, прикончил ударом гандшпуга в голову.
Снежок в это время продолжал усердно "тралить" своей удочкой; тем же занялся и другой рыбак, который, сведя счеты со второй пойманной им рыбой, насадил свежую приманку и снова закинул удочку в воду.
Но что-то опять напугало альбакоров: к ним вернулась их прежняя робость. Рыбаки, как видно, тут были ни при чем - рыб встревожило что-то другое, невидимое с плота.
Альбакоры подвинулись к нему так близко, что можно было разглядеть каждое их движение, каждую мельчайшую подробность - вплоть до блеска радужной оболочки их глаз.
Наблюдавшая за ними четверка увидела, что рыбы смотрят вверх. Стали глядеть вверх и наши рыболовы, и ничем не занятые юнга с Лали: все уставились на небо. Но там не видно было ничего такого, что могло бы нагнать страх на альбакоров. "Почему же тогда они так тревожно смотрят вверх?" - подумали юнга с Лали. Матрос тоже недоумевал: и он видел лишь голубое, безоблачное небо и ничего больше.
Только Снежок, у которого знаний океанской жизни было вдвое больше, чем у всех троих вместе, не отвел, как они, взгляда, а, наоборот, в течение нескольких минут все упорнее всматривался в небо. И наконец у него вырвался удовлетворенный возглас: он разглядел нечто такое, чем, по его мнению, и объяснялось странное поведение альбакоров.
- Фрегат!.. - пробормотал Снежок сквозь зубы. - Да их там два: самец и самка, должно быть. Может быть, поэтому рыба так и перепугалась.
- Что? Фрегат? - повторил матрос.
Это было название одной из самых своеобразных, блуждающих над океаном хищных птиц. Натуралисты обозначают их именем "пеликанус аквила", а моряки за быстрый полет и изящное строение тела знают больше под названием, какое дал ей Снежок.
- Да где ж ты его увидел? Где он? Никакой птицы не вижу! Где он, а?
- А вот... почти прямо над головой... Возле того облачка. Вот они - один, а рядом другой: самец и самочка. Я ясно вижу обоих.
- Ну и острые глаза у тебя, Снежок! А я так никакой птицы не вижу... А, вот они! Их две, верно! Правильно, дружище, ясное дело - это фрегаты! Их сразу узнаешь по крыльям: ни у одной другой птицы, что летает над океаном, таких нет. И ни одна из них не поднимается так высоко, как эта. Крылья у нее, когда она их распускает, футов двенадцати в ширину, а отсюда они кажутся не больше ласточкиных. Значит, птицы поднялись на добрую милю. Правильно я говорю, Снежок?
- На милю, масса Бен? Скажите лучше - на две. Совсем укрылись от ветра. И застыли на одном месте. Здорово, должно быть, спят!
- Спят? - отозвался юнга. В тоне его послышалось крайнее изумление.- Уж не хочешь ли ты сказать, Снежок, что птица может спать на лету?
- Эх, малыш Вильм, мало же ты знаешь о повадках птиц в здешних местах! Может спать на лету? Конечно, они спят на лету. А иной раз сложат крылья, прижав их к туловищу, и спрячут под крыло голову... Верно я говорю, масса Бен?
- Не знаю, Снежок, не могу точно сказать, так оно или не так,- неуверенно ответил бывший матрос военного фрегата.- Я слышал об этом, только мне кажется - ерунда это!
- Вот так сказали!-ответил Снежок, насмешливо покачав головой.- Почему же ерунда? Ведь может корабль-фрегат "спать" на воде, убрав паруса? Почему же фрегат-птица не может спать в воздухе? Что вода для фрегат-корабля, то воздух для фрегат-птицы. Что ей может там помешать спать? Разве только сильный ветер. В сильный ветер ей там, конечно, не уснуть.
- Вот что, дружище...-ответил матрос. По тону его чувствовалось, что у него нет определенного мнения на этот счет. - Может, ты прав, а может, и нет. Я не говорю, что ты врешь, и нисколечко этого не думаю. Одно знаю, что много раз видел фрегатов, неподвижно замерших в воздухе, вроде как сейчас вот, не двигаясь ни в подветренную, ни в наветренную сторону. А все-таки я не верю, что они на лету спят. Я сколько раз видел: они при этом то складывают свой похожий на вилку хвост, то раскрывают его, как портной ножницы. И мне думается, что сна у них в это время ни в одном глазу нет. Если бы они спали, как же они могли бы так шевелить хвостом? Он у птиц хоть из перьев, а все же в нем есть тяжесть. Как же фрегат им во сне ворочает?
- Ну, ну, масса Бен, - сказал негр еще более покровительственным тоном, словно жалея матроса за то, что он не мог выдвинуть более солидного довода, - а вы разве не шевелите во сне большим пальцем или ступней, а то и всей ногой? И потом, по-вашему, выходит, что фрегат и вовсе не отдыхает, не спит. Вы же знаете, что плавать он не умеет, потому что на ногах у него совсем малюсенькая перепонка. И на воде он держится не лучше, чем какая-нибудь цесарка или старая курица, привыкшая к своей навозной куче. Ведь спать на воде для фрегата - такое же невозможное дело, как для нас с вами, масса Бен.
- Ладно уж, Снежок,-медленно, словно подыскивая ответ, сказал матрос,- я бы и рад с тобой согласиться: то, что ты говоришь, как будто похоже на правду... А все-таки, хоть убей, не пойму, как так птица может спать на лету. Да это то же самое, если бы я поверил, что могу повесить, зацепив за краешек облака, свою старую брезентовую шляпу. А в то же время, по совести сознаюсь, никак в толк не возьму, как же на самом деле фрегаты отдыхают. Разве только они каждую ночь возвращаются на берег, а поутру летят назад.
- Вот так сказали, масса Брас! Да неужто вы ничего умнее не придумали? Люди говорят, будто фрегат никогда не отлетает от берега дальше чем за сто лиг. Враки! Этот негр,-ткнул себя Снежок в грудь,-видал такого старого самца среди самого Атлантического океана на гораздо более далеком расстоянии, чем сто лиг, от берега. Они и сейчас на таком же расстоянии. Хорошо, если бы это было правдой, будто фрегат никогда не залетает от земли дальше чем на сто узлов, тогда бы нам, может, и удалось его поймать. Господи! Да ведь мы сейчас вдвое дальше от земли, а эти вот длиннокрылые птицы висят у нас высоко над головой и спят так же спокойно, как этот негр,- ткнул он опять себя в грудь,- спал, бывало, в камбузе на старушке "Пандоре".
На этот раз Бену нечем было крыть. Прав ли был негр в своих доводах или только хитроумно придал им видимость правды, но факт остается фактом. Высоко в небе маячили два темных силуэта, ясно выделяясь на его ярко-голубом фоне. Хотя они висели очень высоко и явно не двигались, все же видно было, что это живые существа, что это птицы, и именно того особого вида, к которому и матрос и негр при всем своем научном невежестве сразу и безошибочно их отнесли.
Глава XLVIII
ФРЕГАТ
Фрегат ("пеликанус аквила"), вызвавший на "Катамаране" столько оживленных споров, во многих отношениях существенным образом отличается от прочих океанских птиц. Хотя его обычно причисляют к пеликанам, он почти ничем не похож на эту уродливую, неуклюжую, напоминающую домашнего гуся, птицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Снежок в это время продолжал усердно "тралить" своей удочкой; тем же занялся и другой рыбак, который, сведя счеты со второй пойманной им рыбой, насадил свежую приманку и снова закинул удочку в воду.
Но что-то опять напугало альбакоров: к ним вернулась их прежняя робость. Рыбаки, как видно, тут были ни при чем - рыб встревожило что-то другое, невидимое с плота.
Альбакоры подвинулись к нему так близко, что можно было разглядеть каждое их движение, каждую мельчайшую подробность - вплоть до блеска радужной оболочки их глаз.
Наблюдавшая за ними четверка увидела, что рыбы смотрят вверх. Стали глядеть вверх и наши рыболовы, и ничем не занятые юнга с Лали: все уставились на небо. Но там не видно было ничего такого, что могло бы нагнать страх на альбакоров. "Почему же тогда они так тревожно смотрят вверх?" - подумали юнга с Лали. Матрос тоже недоумевал: и он видел лишь голубое, безоблачное небо и ничего больше.
Только Снежок, у которого знаний океанской жизни было вдвое больше, чем у всех троих вместе, не отвел, как они, взгляда, а, наоборот, в течение нескольких минут все упорнее всматривался в небо. И наконец у него вырвался удовлетворенный возглас: он разглядел нечто такое, чем, по его мнению, и объяснялось странное поведение альбакоров.
- Фрегат!.. - пробормотал Снежок сквозь зубы. - Да их там два: самец и самка, должно быть. Может быть, поэтому рыба так и перепугалась.
- Что? Фрегат? - повторил матрос.
Это было название одной из самых своеобразных, блуждающих над океаном хищных птиц. Натуралисты обозначают их именем "пеликанус аквила", а моряки за быстрый полет и изящное строение тела знают больше под названием, какое дал ей Снежок.
- Да где ж ты его увидел? Где он? Никакой птицы не вижу! Где он, а?
- А вот... почти прямо над головой... Возле того облачка. Вот они - один, а рядом другой: самец и самочка. Я ясно вижу обоих.
- Ну и острые глаза у тебя, Снежок! А я так никакой птицы не вижу... А, вот они! Их две, верно! Правильно, дружище, ясное дело - это фрегаты! Их сразу узнаешь по крыльям: ни у одной другой птицы, что летает над океаном, таких нет. И ни одна из них не поднимается так высоко, как эта. Крылья у нее, когда она их распускает, футов двенадцати в ширину, а отсюда они кажутся не больше ласточкиных. Значит, птицы поднялись на добрую милю. Правильно я говорю, Снежок?
- На милю, масса Бен? Скажите лучше - на две. Совсем укрылись от ветра. И застыли на одном месте. Здорово, должно быть, спят!
- Спят? - отозвался юнга. В тоне его послышалось крайнее изумление.- Уж не хочешь ли ты сказать, Снежок, что птица может спать на лету?
- Эх, малыш Вильм, мало же ты знаешь о повадках птиц в здешних местах! Может спать на лету? Конечно, они спят на лету. А иной раз сложат крылья, прижав их к туловищу, и спрячут под крыло голову... Верно я говорю, масса Бен?
- Не знаю, Снежок, не могу точно сказать, так оно или не так,- неуверенно ответил бывший матрос военного фрегата.- Я слышал об этом, только мне кажется - ерунда это!
- Вот так сказали!-ответил Снежок, насмешливо покачав головой.- Почему же ерунда? Ведь может корабль-фрегат "спать" на воде, убрав паруса? Почему же фрегат-птица не может спать в воздухе? Что вода для фрегат-корабля, то воздух для фрегат-птицы. Что ей может там помешать спать? Разве только сильный ветер. В сильный ветер ей там, конечно, не уснуть.
- Вот что, дружище...-ответил матрос. По тону его чувствовалось, что у него нет определенного мнения на этот счет. - Может, ты прав, а может, и нет. Я не говорю, что ты врешь, и нисколечко этого не думаю. Одно знаю, что много раз видел фрегатов, неподвижно замерших в воздухе, вроде как сейчас вот, не двигаясь ни в подветренную, ни в наветренную сторону. А все-таки я не верю, что они на лету спят. Я сколько раз видел: они при этом то складывают свой похожий на вилку хвост, то раскрывают его, как портной ножницы. И мне думается, что сна у них в это время ни в одном глазу нет. Если бы они спали, как же они могли бы так шевелить хвостом? Он у птиц хоть из перьев, а все же в нем есть тяжесть. Как же фрегат им во сне ворочает?
- Ну, ну, масса Бен, - сказал негр еще более покровительственным тоном, словно жалея матроса за то, что он не мог выдвинуть более солидного довода, - а вы разве не шевелите во сне большим пальцем или ступней, а то и всей ногой? И потом, по-вашему, выходит, что фрегат и вовсе не отдыхает, не спит. Вы же знаете, что плавать он не умеет, потому что на ногах у него совсем малюсенькая перепонка. И на воде он держится не лучше, чем какая-нибудь цесарка или старая курица, привыкшая к своей навозной куче. Ведь спать на воде для фрегата - такое же невозможное дело, как для нас с вами, масса Бен.
- Ладно уж, Снежок,-медленно, словно подыскивая ответ, сказал матрос,- я бы и рад с тобой согласиться: то, что ты говоришь, как будто похоже на правду... А все-таки, хоть убей, не пойму, как так птица может спать на лету. Да это то же самое, если бы я поверил, что могу повесить, зацепив за краешек облака, свою старую брезентовую шляпу. А в то же время, по совести сознаюсь, никак в толк не возьму, как же на самом деле фрегаты отдыхают. Разве только они каждую ночь возвращаются на берег, а поутру летят назад.
- Вот так сказали, масса Брас! Да неужто вы ничего умнее не придумали? Люди говорят, будто фрегат никогда не отлетает от берега дальше чем за сто лиг. Враки! Этот негр,-ткнул себя Снежок в грудь,-видал такого старого самца среди самого Атлантического океана на гораздо более далеком расстоянии, чем сто лиг, от берега. Они и сейчас на таком же расстоянии. Хорошо, если бы это было правдой, будто фрегат никогда не залетает от земли дальше чем на сто узлов, тогда бы нам, может, и удалось его поймать. Господи! Да ведь мы сейчас вдвое дальше от земли, а эти вот длиннокрылые птицы висят у нас высоко над головой и спят так же спокойно, как этот негр,- ткнул он опять себя в грудь,- спал, бывало, в камбузе на старушке "Пандоре".
На этот раз Бену нечем было крыть. Прав ли был негр в своих доводах или только хитроумно придал им видимость правды, но факт остается фактом. Высоко в небе маячили два темных силуэта, ясно выделяясь на его ярко-голубом фоне. Хотя они висели очень высоко и явно не двигались, все же видно было, что это живые существа, что это птицы, и именно того особого вида, к которому и матрос и негр при всем своем научном невежестве сразу и безошибочно их отнесли.
Глава XLVIII
ФРЕГАТ
Фрегат ("пеликанус аквила"), вызвавший на "Катамаране" столько оживленных споров, во многих отношениях существенным образом отличается от прочих океанских птиц. Хотя его обычно причисляют к пеликанам, он почти ничем не похож на эту уродливую, неуклюжую, напоминающую домашнего гуся, птицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80