Я не думаю, что какая-то другая особенность данного дела рассердила его светлость больше, чем это глупое оправдание. Милорд рассказал, что когда сэр Джон Мур остановился в Эррериаше во время своего отступления к Ла-Корунье [Ла-Корунья — город и морской порт в Галисии, на северо-западе Испании] , он отправил передовой дивизии инструкции остаться в Луго [Луго — город в Галисии, на реке Миньо] , где собирался дать сражение. Депеша была передана сэру Дэвиду Бэрду одним из адъютантов сэра Джона, но сэр Дэвид отправил ее вперед с одним солдатом, который в дороге напился и потерял ее. Это, сказал лорд Веллингтон, случаи одного порядка, с той лишь разницей, что если простой солдат может не понимать важности порученной ему миссии, то такое непонимание непростительно для капитана Гарфилда.
— Что ж, слава богу, — сказал нахмурившийся было сэр Теренс. — Мне подумалось, что он подразумевал мою неосторожность в выборе посланца, как в случае с сэром Дэвидом Бэрдом.
— Нет, нет, сэр Теренс. Я просто повторил слова лорда Веллингтона, чтобы вы представили, как сильно он разгневан. Когда Гарфилд совсем оправится от своей раны, он предстанет перед военным судом. Пока он находится под домашним арестом, как и его противник по дуэли, майор Сайке из 23-го драгунского. Обоих разжалуют, нет сомнения. Но это еще не все. Данное происшествие вместе с прежним делом майора Беркли побудило лорда Веллингтона предпринять шаг, инструкции относительно которого содержатся в этом письме.
Сэр Теренс сломал печать. В письме, написанном секретарем, но заканчивающемся личной подписью Веллингтона, содержалось следующее:
«Предъявитель сего, капитан Станоп, сообщит Вам подробности возмутительного дела капитана Гарфилда. Это происшествие, так же как и то, что имело место с майором Беркли, говорит мне о необходимости доведения до сведения офицеров службы его величества, что они присланы на полуостров для того, чтобы сражаться с французами, а не друг с другом и не с местным населением. Пока продолжается эта кампания и пока я ее возглавляю, я объявляю, что не буду мириться с отвратительной практикой дуэлей среди тех, кто находится под моей командой. Прошу Вас немедленно издать общий приказ, обязывающий офицеров всех рангов без исключения откладывать разрешение личных ссор, по крайней мере, до окончания этой кампании. Для придания ему силы доведите до общего сведения, что любое нарушение данного приказа станет рассматриваться как тяжкое преступление и что любой офицер, бросивший или принявший вызов, если трибунал признает его виновным, будет немедленно расстрелян».
Сэр Теренс кивнул.
— Очень хорошо. Чрезвычайно разумная мера. Хотя я сомневаюсь, что она окажется популярной. Что ж, непопулярность часто становится уделом разумных мер.
— Слава богу, что это дело не обернулось более серьезными последствиями; насколько я помню, те депеши не были чересчур неотложными.
— Да тут другое, — сказал капитан Стеноп. — Судя по всему, в них кто-то совал нос.
— Совал нос? — с явным недоверием спросил капитан Тремейн. — Но кто мог это сделать?
— Налицо все признаки того, что это, увы, случилось. Гарфилда отнесли в дом приходского священника, где он и пролежал, пока не оправился. У вас, конечно, есть опись всех тех документов, сэр Теренс?
— Безусловно. Полагаю, она у вас, Тремейн?
Тот подошел к своему столу и, заглянув в один из выдвижных ящиков, быстро нашел сложенный лист бумаги с подтверждающей подписью генерал-адъютанта на обратной стороне. Развернув перечень, он положил его на стол сэра Теренса, и капитан Станоп, вытащив привезенный им список, положил его рядом и, склонившись, стал сверять.
Вдруг он замер, нахмурился и, поставив палец под одним из пунктов в перечне сэра Теренса, некоторое время внимательно смотрел в свой.
— Вот! — наконец сказал он. — Что это? — и прочитал: — «Сообщение лорда Ливерпула о подкреплениях, которые будут погружены на суда для отправки в Лиссабон в июне или июле».
Станоп поднял голову.
— Похоже, это был самый важный документ из всех — пожалуй, документ первостепенной важности. И его не оказалось в списке бумаг, доставленных лорду Веллингтону.
Все трое мрачно переглянулись.
— У вас есть его копия, сэр? — спросил адъютант.
— Копии нет — есть краткое изложение содержания с выписанными на полях цифрами, — ответил Тремейн.
— Позвольте, сэр? — Станоп взял со стола генерал-адъютанта перо и быстро переписал цифры.
— Лорд Веллингтон должен ознакомиться с этим как можно скорее. Остальное, сэр Теренс, конечно, ложится на ваши плечи, вы знаете, что делать. А я тем временем сообщу его светлости о том, что случилось. Думаю, мне лучше сейчас же и отправиться назад.
— Если вы отдохнете час и доставите удовольствие моей супруге, составив ей компанию за завтраком, я напишу письмо лорду Веллингтону, — сказал О'Мой и, не дожидаясь ответа капитана Станопа на свое равносильное приказу приглашение, добавил: — Вы позаботитесь об этом, Тремейн?
Они ушли, а сэр Теренс, забыв обо всем остальном, сел писать письмо.
Позднее, когда капитан Станоп отбыл, Тремейну пришлось сесть за составление приказа и приготовление его копий для всех дивизий.
— Интересно, — сказал он О'Мою, — кто первый его нарушит?
— Какой-нибудь болван, которому будет не терпеться нарушить собственную жизнь, — ответил тот.
Капитан помолчал — было видно, что он с чем-то не согласен, — потом сказал:
— Чертовски строгое постановление.
— Но очень нужное и полезное.
— О, безусловно, — сразу согласился Тремейн. — Что ж, во всяком случае, я не чувствую себя как-то связанным из-за него — слава богу, у меня нет врага, жаждущего моей крови.
По лицу сэра Теренса пробежала тень.
— Какой человек может быть в этом уверен?
— Полагаю, всякий, у кого чистая совесть, — смеясь, ответил Тремейн и погрузился в свои бумаги.
Искренность столь беспечно произнесенных слов была так очевидна, что в уже почти укоренившееся подозрение сэра Теренса вновь закрались сомнения.
— Ты можешь похвалиться чистой совестью, Нед? — спросил он, почувствовав стыд из-за своего тайного стремления проникнуть в чужую душу, но тем не менее с нетерпением стал ждать ответа.
— Почти чистой, — ответил Тремейн. — Искушение не может запятнать, если ему сопротивляешься, верно?
О'Мой вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Ну, — сказал он, — это вопрос для казуистов. Они могут ответить, что тут все зависит от искушения, — и спросил напрямик:
— Что тебя искушает?
Тремейну нужно было кому-нибудь довериться, а сэр Теренс был его другом. Но он колебался.
— Чертовски плохо быть бедным, О'Мой, — наконец произнес капитан, не отвечая на вопрос.
Генерал повернулся к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Что ж, слава богу, — сказал нахмурившийся было сэр Теренс. — Мне подумалось, что он подразумевал мою неосторожность в выборе посланца, как в случае с сэром Дэвидом Бэрдом.
— Нет, нет, сэр Теренс. Я просто повторил слова лорда Веллингтона, чтобы вы представили, как сильно он разгневан. Когда Гарфилд совсем оправится от своей раны, он предстанет перед военным судом. Пока он находится под домашним арестом, как и его противник по дуэли, майор Сайке из 23-го драгунского. Обоих разжалуют, нет сомнения. Но это еще не все. Данное происшествие вместе с прежним делом майора Беркли побудило лорда Веллингтона предпринять шаг, инструкции относительно которого содержатся в этом письме.
Сэр Теренс сломал печать. В письме, написанном секретарем, но заканчивающемся личной подписью Веллингтона, содержалось следующее:
«Предъявитель сего, капитан Станоп, сообщит Вам подробности возмутительного дела капитана Гарфилда. Это происшествие, так же как и то, что имело место с майором Беркли, говорит мне о необходимости доведения до сведения офицеров службы его величества, что они присланы на полуостров для того, чтобы сражаться с французами, а не друг с другом и не с местным населением. Пока продолжается эта кампания и пока я ее возглавляю, я объявляю, что не буду мириться с отвратительной практикой дуэлей среди тех, кто находится под моей командой. Прошу Вас немедленно издать общий приказ, обязывающий офицеров всех рангов без исключения откладывать разрешение личных ссор, по крайней мере, до окончания этой кампании. Для придания ему силы доведите до общего сведения, что любое нарушение данного приказа станет рассматриваться как тяжкое преступление и что любой офицер, бросивший или принявший вызов, если трибунал признает его виновным, будет немедленно расстрелян».
Сэр Теренс кивнул.
— Очень хорошо. Чрезвычайно разумная мера. Хотя я сомневаюсь, что она окажется популярной. Что ж, непопулярность часто становится уделом разумных мер.
— Слава богу, что это дело не обернулось более серьезными последствиями; насколько я помню, те депеши не были чересчур неотложными.
— Да тут другое, — сказал капитан Стеноп. — Судя по всему, в них кто-то совал нос.
— Совал нос? — с явным недоверием спросил капитан Тремейн. — Но кто мог это сделать?
— Налицо все признаки того, что это, увы, случилось. Гарфилда отнесли в дом приходского священника, где он и пролежал, пока не оправился. У вас, конечно, есть опись всех тех документов, сэр Теренс?
— Безусловно. Полагаю, она у вас, Тремейн?
Тот подошел к своему столу и, заглянув в один из выдвижных ящиков, быстро нашел сложенный лист бумаги с подтверждающей подписью генерал-адъютанта на обратной стороне. Развернув перечень, он положил его на стол сэра Теренса, и капитан Станоп, вытащив привезенный им список, положил его рядом и, склонившись, стал сверять.
Вдруг он замер, нахмурился и, поставив палец под одним из пунктов в перечне сэра Теренса, некоторое время внимательно смотрел в свой.
— Вот! — наконец сказал он. — Что это? — и прочитал: — «Сообщение лорда Ливерпула о подкреплениях, которые будут погружены на суда для отправки в Лиссабон в июне или июле».
Станоп поднял голову.
— Похоже, это был самый важный документ из всех — пожалуй, документ первостепенной важности. И его не оказалось в списке бумаг, доставленных лорду Веллингтону.
Все трое мрачно переглянулись.
— У вас есть его копия, сэр? — спросил адъютант.
— Копии нет — есть краткое изложение содержания с выписанными на полях цифрами, — ответил Тремейн.
— Позвольте, сэр? — Станоп взял со стола генерал-адъютанта перо и быстро переписал цифры.
— Лорд Веллингтон должен ознакомиться с этим как можно скорее. Остальное, сэр Теренс, конечно, ложится на ваши плечи, вы знаете, что делать. А я тем временем сообщу его светлости о том, что случилось. Думаю, мне лучше сейчас же и отправиться назад.
— Если вы отдохнете час и доставите удовольствие моей супруге, составив ей компанию за завтраком, я напишу письмо лорду Веллингтону, — сказал О'Мой и, не дожидаясь ответа капитана Станопа на свое равносильное приказу приглашение, добавил: — Вы позаботитесь об этом, Тремейн?
Они ушли, а сэр Теренс, забыв обо всем остальном, сел писать письмо.
Позднее, когда капитан Станоп отбыл, Тремейну пришлось сесть за составление приказа и приготовление его копий для всех дивизий.
— Интересно, — сказал он О'Мою, — кто первый его нарушит?
— Какой-нибудь болван, которому будет не терпеться нарушить собственную жизнь, — ответил тот.
Капитан помолчал — было видно, что он с чем-то не согласен, — потом сказал:
— Чертовски строгое постановление.
— Но очень нужное и полезное.
— О, безусловно, — сразу согласился Тремейн. — Что ж, во всяком случае, я не чувствую себя как-то связанным из-за него — слава богу, у меня нет врага, жаждущего моей крови.
По лицу сэра Теренса пробежала тень.
— Какой человек может быть в этом уверен?
— Полагаю, всякий, у кого чистая совесть, — смеясь, ответил Тремейн и погрузился в свои бумаги.
Искренность столь беспечно произнесенных слов была так очевидна, что в уже почти укоренившееся подозрение сэра Теренса вновь закрались сомнения.
— Ты можешь похвалиться чистой совестью, Нед? — спросил он, почувствовав стыд из-за своего тайного стремления проникнуть в чужую душу, но тем не менее с нетерпением стал ждать ответа.
— Почти чистой, — ответил Тремейн. — Искушение не может запятнать, если ему сопротивляешься, верно?
О'Мой вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Ну, — сказал он, — это вопрос для казуистов. Они могут ответить, что тут все зависит от искушения, — и спросил напрямик:
— Что тебя искушает?
Тремейну нужно было кому-нибудь довериться, а сэр Теренс был его другом. Но он колебался.
— Чертовски плохо быть бедным, О'Мой, — наконец произнес капитан, не отвечая на вопрос.
Генерал повернулся к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68