С золотыми лестницами, трубящими трубами и парящими ангелами?
— Что-то в этом роде.
— Но, Джейсон, это невозможно!
— Наверное, невозможно, но Мэри думает, что нашла его. Экайер в это почти верит.
— Значит, твой Экайер глуп.
— Нет, он не глуп, — возразил Теннисон. — Джилл, скажи, они тебе угрожали?
— Угрожали?
— Да, угрожали или нет? Экайер мне довольно прозрачно намекнул, что мне могут не позволить покинуть планету.
— Нет. Мне никто ничего такого не говорил. Я говорила с кардиналом, представляешь? Лиловая мантия, алая митра. Одна свечка на весь кабинет очень торжественно! Погоди, постой-ка… Так ты поэтому остаёшься? Потому что они пригрозили, что не дадут тебе улететь?
— Нет, не совсем так. Они могли бы отпустить нас. Но угроза остаётся. Этим местом правит Ватикан, а как Ватикан скажет, так и будет. Это слова Экайера. Но я остаюсь потому, что так хочу, — пока. Пока мне лететь некуда. Кроме всего прочего, здесь очень неплохо. И потом, должен честно признаться, я сильно заинтригован.
— Я тоже, — кивнула Джилл. — Кардинал и слышать не хотел, чтобы я написала о них книгу или статью. Он ни слова не сказал о том, что они не позволят мне улететь. Честно говоря, я рассчитывала только на то, что он меня просто вышвырнет. А он мне работу предложил!
— Стальной коготь в бархатной перчатке…
— Вроде того. Вообще, довольно-таки симпатичный робот. Ох, чуть не сказала «симпатичный старичок». Довольно милый, но упрямый. Я пыталась поспорить с ним, но без толку.
— Ну а работа?
— Они хотят, чтобы я написала для них историю Ватикана, ни много ни мало. Кардинал божится, что у них тут некому этим заняться, утверждает, что робота такому обучить невозможно. Ты только представь: у них есть полное описание всего, что тут происходило с того самого момента, как сюда прибыл первый корабль. Все лежит и ждёт обработки. Я, конечно, сказала «нет». Ну то есть… если припомнить, я не отказалась наотрез. Да, вроде бы я сказала, что я должна подумать. Но, наверное, у него все-таки создалось впечатление, что я сказала «нет».
— Ну а на самом-то деле?
— Джейсон, честно, я не знаю! Подумай только! Вся их история! Лежит, дожидается, когда кто-то её изучит и напишет. Все эти годы она была здесь, и никто к ней пальцем не притронулся.
— Но что в этом хорошего, если ты все равно не сможешь ничего отсюда вывезти?
— Вот именно. Бессмысленно. Джейсон, я похожа на мошенника?
— Ну… да, пожалуй, похожа.
— Я не смогу жить дальше, если не добьюсь своего.
— Джилл, тут что-то не так. Сначала они не разрешают тебе писать о них, а потом преподносят всю свою историю на блюдечке с голубой каёмочкой. Либо они действительно хотят, чтобы история была написана, либо при любых обстоятельствах уверены, что им удастся не выпустить тебя отсюда.
— Если так, — заявила Джилл, — они много на себя берут! Не слишком ли они в себе уверены?
— Не слишком. Ровно настолько, насколько надо. Так мне и Экайер ночью сказал. Абсолютно уверены.
— Джейсон, мы, наверное, пара идиотов. Занесло нас сюда, это надо же! Конечно, если Ватикан так волнует утечка информации, единственный способ убедиться, что информация не уйдёт за пределы планеты, не дать никому отсюда выбраться.
— А паломники? Паломники прилетают и улетают.
— Кардинал мне это более или менее объяснил. Паломники, похоже, не в счёт. Они с разных планет, приверженцы тайных культов, мало кем уважаемые. Их россказни никто всерьёз не принимает, даже соотечественники. Религиозный дурман, одним словом.
— А Ватикану есть что прятать, — задумчиво проговорил Теннисон. — Паломники, к примеру, наверняка ничего не знают о Поисковой Программе Экайера. А Программа, пожалуй, будет поважнее самого Ватикана. Исследователи тянут знания из Галактики, из всей Вселенной, отовсюду — из пространства и времени, а может быть, у них и дальше руки доходят — за пределы пространства и времени. Если, конечно, такие места есть. Если есть хоть одно такое место…
— Может быть, Рай как раз такое место? Если вообще Рай можно назвать местом.
— Главное, — покачав головой, задумчиво проговорил Теннисон, — что больше нигде ничего подобного нет. В рамках Поисковой Программы накоплены целые мили файлов с информацией, собранной за многие столетия. Все это здесь. Что они собираются со всем этим делать?
— Но… может быть, действительно скармливают Папе?
— Какому Папе, вот вопрос, — пожал плечами Теннисон. — Надо ещё понять, что за Папа такой. Нет, думаю, не вся информация уходит туда. Экайер мне так и сказал, что не вся. И ещё он мне кое-что сказал. Сейчас постараюсь вспомнить поточнее… Ну, будто постепенно Ватикан стал своеобразным прикрытием для выполнения Поисковой Программы. Да, вроде бы вот так он и сказал. И ещё попросил, чтобы я об этом никому из Ватикана не проболтался. Дал понять, что кое-кто из старожилов здешних может быть недоволен.
— Да, у Ватикана свои заботы, — проговорила Джилл. — Кардинал мне тоже кое-что рассказал. Выглядело так, будто он мне жаловался, хотя это вряд ли. Но… он, и, похоже, ещё некоторые кардиналы, уверены, что у них кто-то потихоньку ворует информацию. «Мелкое воровство», — именно так он сказал. А больше всего его беспокоит что они даже не догадываются, кто или что этим занимается…
Глава 15
Енох, кардинал Феодосий, разыскал своего ближайшего помощника — Сесила, кардинала Робертса.
— Преосвященный, — сказал он, — мне кажется, нам с вами есть о чем побеседовать.
— Вы озабочены, Преосвященный, — ответил Робертс. — Что происходит?
— Прибыли двое новеньких. Люди, мужчина и женщина.
— Что вам о них известно?
— О мужчине — ничего. Экайер назначил его на должность врача Ватикана. Похоже, он бежал сюда, спасаясь от возмездия.
— А вы с Экайером об этом говорили, Преосвященный?
— Нет, не говорил. В последнее время с Экайером вообще стало невозможно разговаривать.
— Да, знаю, — кивнул Робертс. — Такое впечатление, будто он возомнил, что его Поисковая Программа — наше главное дело. Если хотите знать моё мнение, Преосвященный, то я считаю, что он чересчур возгордился. Много на себя берет.
Феодосий вздохнул.
— Да, друг мой… Как бы мы ни восхищались людьми, попадаются среди них такие, с которыми порой очень трудно ладить.
— Ну а женщина, Преосвященный?
— Я беседовал с ней утром. Она — писательница. Вы только представьте себе: писательница! Это она написала нам все эти письма. Я вам рассказывал про письма?
— Да, как будто рассказывали.
— И она хочет написать о нас.
— Написать о нас?
— Да. Это же было во всех письмах. Вы их читали или нет?
— Читал, конечно. Но у меня это как-то вылетело из головы. Это, безусловно, невозможно. Просто наглость!
— Да. Наглость, — подтвердил Феодосий.
— Вы ей сказали, что это невозможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Что-то в этом роде.
— Но, Джейсон, это невозможно!
— Наверное, невозможно, но Мэри думает, что нашла его. Экайер в это почти верит.
— Значит, твой Экайер глуп.
— Нет, он не глуп, — возразил Теннисон. — Джилл, скажи, они тебе угрожали?
— Угрожали?
— Да, угрожали или нет? Экайер мне довольно прозрачно намекнул, что мне могут не позволить покинуть планету.
— Нет. Мне никто ничего такого не говорил. Я говорила с кардиналом, представляешь? Лиловая мантия, алая митра. Одна свечка на весь кабинет очень торжественно! Погоди, постой-ка… Так ты поэтому остаёшься? Потому что они пригрозили, что не дадут тебе улететь?
— Нет, не совсем так. Они могли бы отпустить нас. Но угроза остаётся. Этим местом правит Ватикан, а как Ватикан скажет, так и будет. Это слова Экайера. Но я остаюсь потому, что так хочу, — пока. Пока мне лететь некуда. Кроме всего прочего, здесь очень неплохо. И потом, должен честно признаться, я сильно заинтригован.
— Я тоже, — кивнула Джилл. — Кардинал и слышать не хотел, чтобы я написала о них книгу или статью. Он ни слова не сказал о том, что они не позволят мне улететь. Честно говоря, я рассчитывала только на то, что он меня просто вышвырнет. А он мне работу предложил!
— Стальной коготь в бархатной перчатке…
— Вроде того. Вообще, довольно-таки симпатичный робот. Ох, чуть не сказала «симпатичный старичок». Довольно милый, но упрямый. Я пыталась поспорить с ним, но без толку.
— Ну а работа?
— Они хотят, чтобы я написала для них историю Ватикана, ни много ни мало. Кардинал божится, что у них тут некому этим заняться, утверждает, что робота такому обучить невозможно. Ты только представь: у них есть полное описание всего, что тут происходило с того самого момента, как сюда прибыл первый корабль. Все лежит и ждёт обработки. Я, конечно, сказала «нет». Ну то есть… если припомнить, я не отказалась наотрез. Да, вроде бы я сказала, что я должна подумать. Но, наверное, у него все-таки создалось впечатление, что я сказала «нет».
— Ну а на самом-то деле?
— Джейсон, честно, я не знаю! Подумай только! Вся их история! Лежит, дожидается, когда кто-то её изучит и напишет. Все эти годы она была здесь, и никто к ней пальцем не притронулся.
— Но что в этом хорошего, если ты все равно не сможешь ничего отсюда вывезти?
— Вот именно. Бессмысленно. Джейсон, я похожа на мошенника?
— Ну… да, пожалуй, похожа.
— Я не смогу жить дальше, если не добьюсь своего.
— Джилл, тут что-то не так. Сначала они не разрешают тебе писать о них, а потом преподносят всю свою историю на блюдечке с голубой каёмочкой. Либо они действительно хотят, чтобы история была написана, либо при любых обстоятельствах уверены, что им удастся не выпустить тебя отсюда.
— Если так, — заявила Джилл, — они много на себя берут! Не слишком ли они в себе уверены?
— Не слишком. Ровно настолько, насколько надо. Так мне и Экайер ночью сказал. Абсолютно уверены.
— Джейсон, мы, наверное, пара идиотов. Занесло нас сюда, это надо же! Конечно, если Ватикан так волнует утечка информации, единственный способ убедиться, что информация не уйдёт за пределы планеты, не дать никому отсюда выбраться.
— А паломники? Паломники прилетают и улетают.
— Кардинал мне это более или менее объяснил. Паломники, похоже, не в счёт. Они с разных планет, приверженцы тайных культов, мало кем уважаемые. Их россказни никто всерьёз не принимает, даже соотечественники. Религиозный дурман, одним словом.
— А Ватикану есть что прятать, — задумчиво проговорил Теннисон. — Паломники, к примеру, наверняка ничего не знают о Поисковой Программе Экайера. А Программа, пожалуй, будет поважнее самого Ватикана. Исследователи тянут знания из Галактики, из всей Вселенной, отовсюду — из пространства и времени, а может быть, у них и дальше руки доходят — за пределы пространства и времени. Если, конечно, такие места есть. Если есть хоть одно такое место…
— Может быть, Рай как раз такое место? Если вообще Рай можно назвать местом.
— Главное, — покачав головой, задумчиво проговорил Теннисон, — что больше нигде ничего подобного нет. В рамках Поисковой Программы накоплены целые мили файлов с информацией, собранной за многие столетия. Все это здесь. Что они собираются со всем этим делать?
— Но… может быть, действительно скармливают Папе?
— Какому Папе, вот вопрос, — пожал плечами Теннисон. — Надо ещё понять, что за Папа такой. Нет, думаю, не вся информация уходит туда. Экайер мне так и сказал, что не вся. И ещё он мне кое-что сказал. Сейчас постараюсь вспомнить поточнее… Ну, будто постепенно Ватикан стал своеобразным прикрытием для выполнения Поисковой Программы. Да, вроде бы вот так он и сказал. И ещё попросил, чтобы я об этом никому из Ватикана не проболтался. Дал понять, что кое-кто из старожилов здешних может быть недоволен.
— Да, у Ватикана свои заботы, — проговорила Джилл. — Кардинал мне тоже кое-что рассказал. Выглядело так, будто он мне жаловался, хотя это вряд ли. Но… он, и, похоже, ещё некоторые кардиналы, уверены, что у них кто-то потихоньку ворует информацию. «Мелкое воровство», — именно так он сказал. А больше всего его беспокоит что они даже не догадываются, кто или что этим занимается…
Глава 15
Енох, кардинал Феодосий, разыскал своего ближайшего помощника — Сесила, кардинала Робертса.
— Преосвященный, — сказал он, — мне кажется, нам с вами есть о чем побеседовать.
— Вы озабочены, Преосвященный, — ответил Робертс. — Что происходит?
— Прибыли двое новеньких. Люди, мужчина и женщина.
— Что вам о них известно?
— О мужчине — ничего. Экайер назначил его на должность врача Ватикана. Похоже, он бежал сюда, спасаясь от возмездия.
— А вы с Экайером об этом говорили, Преосвященный?
— Нет, не говорил. В последнее время с Экайером вообще стало невозможно разговаривать.
— Да, знаю, — кивнул Робертс. — Такое впечатление, будто он возомнил, что его Поисковая Программа — наше главное дело. Если хотите знать моё мнение, Преосвященный, то я считаю, что он чересчур возгордился. Много на себя берет.
Феодосий вздохнул.
— Да, друг мой… Как бы мы ни восхищались людьми, попадаются среди них такие, с которыми порой очень трудно ладить.
— Ну а женщина, Преосвященный?
— Я беседовал с ней утром. Она — писательница. Вы только представьте себе: писательница! Это она написала нам все эти письма. Я вам рассказывал про письма?
— Да, как будто рассказывали.
— И она хочет написать о нас.
— Написать о нас?
— Да. Это же было во всех письмах. Вы их читали или нет?
— Читал, конечно. Но у меня это как-то вылетело из головы. Это, безусловно, невозможно. Просто наглость!
— Да. Наглость, — подтвердил Феодосий.
— Вы ей сказали, что это невозможно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92