) — «Иона Мильк».
Здесь ведь его зовут «Мильком». Не важно, если снова придется ждать. Комиссар удивится. Первой его мыслью будет, что Иона решил признаться. «Я знаю, где моя жена», — объявит Иона. Сообщит имя и адрес горничной, посоветует в гостиницу к ней не ходить, отдаст бумажку с адресом представителя химической фирмы. «Можете проверить, но мне хотелось бы, чтобы у них не было неприятностей. Возможно, госпожа Тьерри ничего не знает, и ставить ее в известность ни к чему».
Поймут ли его на этот раз? Будут ли на него смотреть, как на человека с другой планеты? Или согласятся, наконец, считать его таким же, как все?
В этот час Верхняя улица была почти пуста. С площади Мэрии исчезли тележки зеленщиц, и только голуби что-то клевали на мостовой. Издали Иона увидел клетки с птицами перед комиссариатом, но петух замолчал.
Этим утром Мильк впервые в жизни упал в обморок: ощущение не было неприятным, в какую-то секунду ему показалось даже, что тело становится невесомым и бесплотным. Теряя сознание, он думал о Дусе. Иона невольно замедлил шаг. Пройти оставалось не больше двадцати метров; он уже отчетливо различал круглые глаза попугая, сидящего на жердочке. Из комиссариата вышел полицейский и сел на велосипед: может быть, он должен доставить кому-то повестку на грубой бумаге, какую Иона получил вчера.
В самом ли деле это было вчера? Казалось, все происходило в далеком прошлом. Не прожил ли Иона с тех пор столько же, сколько прожил за всю остальную жизнь?
Милые остановился в десяти шагах от двери, над которой висел голубой фонарь; глаза его были широко раскрыты, но он ничего не видел. Пробегавший мимо пятнадцатилетний мальчишка толкнул его, чуть не опрокинул, и он едва успел поймать очки. Что если бы они разбились? Продавец птиц, одетый в темно-серую блузу, какие носят торговцы скобяным товаром, смотрел на него, словно спрашивая себя, не болен ли Мильк; тогда Иона повернулся, вновь пересек площадь, вымощенную плитками, и пошел по Верхней улице.
У Пепито дверь была отворена; он подметал пол и видел, как шел Иона. Ле Бук тоже. Но только маленькая девочка с очень светлыми волосами, в одиночестве игравшая с куклой под шиферной крышей Старого Рынка, заметила, как он закрыл дверь на задвижку.
9. Садовая стена
Было пасмурно и душно. Перед букинистической лавкой, въехав двумя колесами на тротуар, стоял грузовик.
Булочница не обратила внимания, что этим утром Иона не пришел за своими рогаликами. Мальчик, купивший на прошлой неделе книгу о пчелах, принес пятьдесят франков долга, попробовал открыть дверь, заглянул внутрь и ничего не увидел. В четверть одиннадцатого Ансель, сидя у Ле Бука, заметил:
— Слушай-ка! Что-то сегодня не видно Ионы! — И беззлобно добавил:
— Вот паршивец!
Ле Бук не ответил. В одиннадцать женщина, хотевшая зайти в магазин купить книгу, спросила у Анджелы:
— Ваш зять болен?
— А хоть бы и вовсе помер! — огрызнулась Анджела, которая, выпятив зад, наклонилась над корзиной со шпинатом. Это не помешало ей тут же поинтересоваться:
— А почему вы спрашиваете?
— У него закрыто.
— Его уже арестовали?
Немного позже, в перерыве между покупателями, она пошла посмотреть сама и приникла лицом к витрине: в доме все было в порядке, только шляпа Ионы лежала на соломенном стуле.
— Ты не видела Иону, Мелани? — спросила Анджела, проходя мимо лавки Шенов.
— Сегодня нет.
— Говорят, Иону арестовали, — объявила она, когда в полдень вернулся Луиджи и поставил свой велосипед.
— Тем лучше.
— Засов задвинут, и внутри все тихо.
— Иону арестовали, — сказал Луиджи, зайдя к Ле Буку пропустить стаканчик.
— Кто? — осведомился полицейский Бенеш, пивший белое вино.
— Ясное дело, полиция.
— Странно, — отозвался Бенеш, пожав плечами и хмурясь. Допив вино, он добавил:
— В комиссариате я ничего такого не слышал.
Ле Бук забеспокоился. Он ничего не сказал, несколько минут думал, потом прошел в заднее помещение, где около туалетов висел телефон.
— Комиссариат полиции, пожалуйста.
— Даю.
— Комиссариат слушает.
— Это вы, Жув? — Ле Бук узнал голос бригадира.
— Кто у телефона?
— Ле Бук. Скажите, это правда, что Иона арестован?
— Букинист?
— Да.
— Утром я ничего о нем не слышал. Но я этим не занимаюсь. Подождите немного.
Через минуту Ле Бук услышал:
— У нас никто ничего не знает. Комиссар ушел завтракать, но Баскен здесь. Он был бы в курсе.
— Дверь у него закрыта.
— И что же?
— Не знаю. Сегодня его никто не видел.
— Поговорите-ка лучше с инспектором. Не вешайте трубку.
— Жув говорит, что сегодня Иона не показывался? — раздался голос Баскена.
— Да. Лавка закрыта. Внутри все тихо.
— Вы думаете, он уехал?
В голове у Фернана было другое, но он предпочел не высказывать свое мнение.
— Не знаю. Мне это кажется странным. Он чудак.
— Сейчас приду.
Когда через десять минут Баскен появился, многие вышли из бара и подошли к лавке. Инспектор постучал в дверь — сперва как обычно, потом все громче и громче и, наконец, закричал, задрав голову и глядя на открытое окно второго этажа:
— Господин Иона!
Подошедшая Анджела на этот раз не язвила. Луиджи выпил у Ле Бука один за другим два стаканчика граппы, бормоча:
— Ручаюсь, он отсиживается в каком-нибудь углу.
Луиджи не верил, хорохорился, но в его покрасневших глазах читалось беспокойство.
— Есть поблизости слесарь? — спросил Баскен, тщетно тряся дверь.
— Старик Дельтур. Он живет…
— Ломать дверь незачем, — прервала говорившего г-жа Шен, — нужно только встать на стул и перелезть через стену во дворе. Пойдемте, господин инспектор.
Они прошли через магазин, через кухню, где жарилось мясо с овощами, и вышли во двор, заваленный бочками и ящиками.
— Это насчет Ионы! — проходя, крикнула она мужу, который был туговат на ухо. Потом добавила:
— Стойте!
Бочка еще лучше, чем стул.
Она стояла в белом фартуке, подбоченясь, и смотрела, как инспектор взбирается на стену.
— Можете спуститься с той стороны?
Инспектор ответил не сразу: он увидел, что маленький человек из Архангельска висит на ветке, наклонившейся над двором. Кухня была открыта; на столе, застеленном клеенкой, стояла чашка с кофейной гущей. Из двери дома выпорхнул дрозд и взлетел на верхушку липы, где у него было гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Здесь ведь его зовут «Мильком». Не важно, если снова придется ждать. Комиссар удивится. Первой его мыслью будет, что Иона решил признаться. «Я знаю, где моя жена», — объявит Иона. Сообщит имя и адрес горничной, посоветует в гостиницу к ней не ходить, отдаст бумажку с адресом представителя химической фирмы. «Можете проверить, но мне хотелось бы, чтобы у них не было неприятностей. Возможно, госпожа Тьерри ничего не знает, и ставить ее в известность ни к чему».
Поймут ли его на этот раз? Будут ли на него смотреть, как на человека с другой планеты? Или согласятся, наконец, считать его таким же, как все?
В этот час Верхняя улица была почти пуста. С площади Мэрии исчезли тележки зеленщиц, и только голуби что-то клевали на мостовой. Издали Иона увидел клетки с птицами перед комиссариатом, но петух замолчал.
Этим утром Мильк впервые в жизни упал в обморок: ощущение не было неприятным, в какую-то секунду ему показалось даже, что тело становится невесомым и бесплотным. Теряя сознание, он думал о Дусе. Иона невольно замедлил шаг. Пройти оставалось не больше двадцати метров; он уже отчетливо различал круглые глаза попугая, сидящего на жердочке. Из комиссариата вышел полицейский и сел на велосипед: может быть, он должен доставить кому-то повестку на грубой бумаге, какую Иона получил вчера.
В самом ли деле это было вчера? Казалось, все происходило в далеком прошлом. Не прожил ли Иона с тех пор столько же, сколько прожил за всю остальную жизнь?
Милые остановился в десяти шагах от двери, над которой висел голубой фонарь; глаза его были широко раскрыты, но он ничего не видел. Пробегавший мимо пятнадцатилетний мальчишка толкнул его, чуть не опрокинул, и он едва успел поймать очки. Что если бы они разбились? Продавец птиц, одетый в темно-серую блузу, какие носят торговцы скобяным товаром, смотрел на него, словно спрашивая себя, не болен ли Мильк; тогда Иона повернулся, вновь пересек площадь, вымощенную плитками, и пошел по Верхней улице.
У Пепито дверь была отворена; он подметал пол и видел, как шел Иона. Ле Бук тоже. Но только маленькая девочка с очень светлыми волосами, в одиночестве игравшая с куклой под шиферной крышей Старого Рынка, заметила, как он закрыл дверь на задвижку.
9. Садовая стена
Было пасмурно и душно. Перед букинистической лавкой, въехав двумя колесами на тротуар, стоял грузовик.
Булочница не обратила внимания, что этим утром Иона не пришел за своими рогаликами. Мальчик, купивший на прошлой неделе книгу о пчелах, принес пятьдесят франков долга, попробовал открыть дверь, заглянул внутрь и ничего не увидел. В четверть одиннадцатого Ансель, сидя у Ле Бука, заметил:
— Слушай-ка! Что-то сегодня не видно Ионы! — И беззлобно добавил:
— Вот паршивец!
Ле Бук не ответил. В одиннадцать женщина, хотевшая зайти в магазин купить книгу, спросила у Анджелы:
— Ваш зять болен?
— А хоть бы и вовсе помер! — огрызнулась Анджела, которая, выпятив зад, наклонилась над корзиной со шпинатом. Это не помешало ей тут же поинтересоваться:
— А почему вы спрашиваете?
— У него закрыто.
— Его уже арестовали?
Немного позже, в перерыве между покупателями, она пошла посмотреть сама и приникла лицом к витрине: в доме все было в порядке, только шляпа Ионы лежала на соломенном стуле.
— Ты не видела Иону, Мелани? — спросила Анджела, проходя мимо лавки Шенов.
— Сегодня нет.
— Говорят, Иону арестовали, — объявила она, когда в полдень вернулся Луиджи и поставил свой велосипед.
— Тем лучше.
— Засов задвинут, и внутри все тихо.
— Иону арестовали, — сказал Луиджи, зайдя к Ле Буку пропустить стаканчик.
— Кто? — осведомился полицейский Бенеш, пивший белое вино.
— Ясное дело, полиция.
— Странно, — отозвался Бенеш, пожав плечами и хмурясь. Допив вино, он добавил:
— В комиссариате я ничего такого не слышал.
Ле Бук забеспокоился. Он ничего не сказал, несколько минут думал, потом прошел в заднее помещение, где около туалетов висел телефон.
— Комиссариат полиции, пожалуйста.
— Даю.
— Комиссариат слушает.
— Это вы, Жув? — Ле Бук узнал голос бригадира.
— Кто у телефона?
— Ле Бук. Скажите, это правда, что Иона арестован?
— Букинист?
— Да.
— Утром я ничего о нем не слышал. Но я этим не занимаюсь. Подождите немного.
Через минуту Ле Бук услышал:
— У нас никто ничего не знает. Комиссар ушел завтракать, но Баскен здесь. Он был бы в курсе.
— Дверь у него закрыта.
— И что же?
— Не знаю. Сегодня его никто не видел.
— Поговорите-ка лучше с инспектором. Не вешайте трубку.
— Жув говорит, что сегодня Иона не показывался? — раздался голос Баскена.
— Да. Лавка закрыта. Внутри все тихо.
— Вы думаете, он уехал?
В голове у Фернана было другое, но он предпочел не высказывать свое мнение.
— Не знаю. Мне это кажется странным. Он чудак.
— Сейчас приду.
Когда через десять минут Баскен появился, многие вышли из бара и подошли к лавке. Инспектор постучал в дверь — сперва как обычно, потом все громче и громче и, наконец, закричал, задрав голову и глядя на открытое окно второго этажа:
— Господин Иона!
Подошедшая Анджела на этот раз не язвила. Луиджи выпил у Ле Бука один за другим два стаканчика граппы, бормоча:
— Ручаюсь, он отсиживается в каком-нибудь углу.
Луиджи не верил, хорохорился, но в его покрасневших глазах читалось беспокойство.
— Есть поблизости слесарь? — спросил Баскен, тщетно тряся дверь.
— Старик Дельтур. Он живет…
— Ломать дверь незачем, — прервала говорившего г-жа Шен, — нужно только встать на стул и перелезть через стену во дворе. Пойдемте, господин инспектор.
Они прошли через магазин, через кухню, где жарилось мясо с овощами, и вышли во двор, заваленный бочками и ящиками.
— Это насчет Ионы! — проходя, крикнула она мужу, который был туговат на ухо. Потом добавила:
— Стойте!
Бочка еще лучше, чем стул.
Она стояла в белом фартуке, подбоченясь, и смотрела, как инспектор взбирается на стену.
— Можете спуститься с той стороны?
Инспектор ответил не сразу: он увидел, что маленький человек из Архангельска висит на ветке, наклонившейся над двором. Кухня была открыта; на столе, застеленном клеенкой, стояла чашка с кофейной гущей. Из двери дома выпорхнул дрозд и взлетел на верхушку липы, где у него было гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32