— Кто?.. — начал вице-прокурор, а когда заметил Мегрэ, наморщил брови и добавил: — Извините. Я вас не заметил. Как произошло, что вы оказались тут раньше нас?
Мегрэ сделал неопределенный жест и ответил еще более туманно:
— Это случайность…
Вице-прокурор Кернавель, не скрывая недовольства, решил беседовать исключительно с Фумелем.
— Что именно здесь происходит?
— Двое полицейских, патрулировавших этот район на велосипедах, примерно час назад заметили лежащее под деревом тело. Я сообщил комиссару полиции, а он приказал мне позвонить прокурору. Потом я позвонил доктору Буарону…
Вице-прокурор поискал глазами врача.
— Что вы установили, доктор?
— На первый взгляд размозжен череп, возможны многочисленные переломы в других местах, лицо совершенно изуродовано…
— Дорожное происшествие? Быть может, его сбила машина? Как вы думаете?
— Он получил несколько ударов сначала по голове, потом в лицо каким-то тупым предметом.
— Вы уверены, что это убийство?
Мегрэ мог только сохранять молчание, предоставив делам идти своим чередом. Он не подошел даже на шаг.
— Не выиграем ли мы время, вызвав специалистов из отдела по установлению личности?
Вице-прокурор обращался исключительно к Фумелю.
— Пусть кто-нибудь из полицейских сходит к ближайшему телефону.
Нос у него покраснел от холода. Все, собравшиеся вокруг тела, промерзли до костей.
— Бродяга?
— Судя по одежде, не похоже, чтобы это мог быть бродяга. Кстати, в такие зимние ночи бродяге нечего искать в Булонском лесу.
— Ограблен?
— Насколько удалось установить, в карманах пусто.
— Возвращался домой и подвергся нападению?
— На земле не видно следов крови. Доктор предполагает, и я склоняюсь к тому же, что преступление совершено в другом месте, а потом тело привезли и бросили здесь.
— В таком случае, это личные счеты.
Вице-прокурор Кернавель произнес это категорическим тоном, не допускающим возражений, довольный, что ему так быстро удалось найти решение проблемы.
— Убийство могло быть совершено, например, на Монмартре, а убийцы, желая избавиться от тела, привезли его и бросили на обочине дороги.
И через секунду обратился к Мегрэ:
— Не думаю, господин комиссар, чтобы это дело могло вас заинтересовать. Вы, если не ошибаюсь, ведете сейчас другое расследование, пожалуй, более важное, чем это. Каковы ваши успехи, если говорить о том грабительском нападении на почтовое отделение в тринадцатом районе?
— Совершенно не продвинулось.
— А как с предыдущими нападениями? Сколько их было за последние две недели в Париже?
— Пять.
— Я тоже запомнил именно эту цифру. Поэтому был так удивлен, увидев вас здесь. Дело это мелкое и незначительное.
Уже не в первый раз Мегрэ слушал эту песню. Господа из прокуратуры были всерьез обеспокоены «возрастающей волной преступности», как они это называли, особенно этими сенсационными ограблениями, которые так участились в последнее время.
Это свидетельствовало о появлении какой-то новой банды, как любит выражаться пресса.
— Все еще нет никаких следов?
— Никаких.
Это не совсем соответствовало истине. Если даже у Мегрэ и не было явных следов, то все-таки у него была своя собственная теория, которую он надеялся подтвердить фактами. Но его методы работы не касаются никого, а уж меньше всего прокуратуры.
— Пусть судебный следователь возьмет дело в свои руки. По моему мнению, его не надо придавать гласности. Это обычный случай: может быть, убийство с целью ограбления, может быть, личные счеты в преступной среде, а если они станут убивать друг друга, то, даю слово, общественность от этого только выиграет. Вы меня понимаете?
Затем он обратился к Фумелю:
— Вы, инспектор, из шестнадцатого комиссариата?
Фумель кивнул головой.
— Сколько лет вы работаете в полиции?
— Тридцать… Двадцать девять, точнее…
— Это хороший работник? — спросил вице-прокурор Мегрэ.
— Это человек, знающий свое ремесло.
Вице-прокурор стоял в стороне с судебным следователем и с минуту беседовал с ним вполголоса. Он подошел к Кажу, который казался озабоченным. Вице-прокурор старался говорить непринужденно.
— Так вот, господин комиссар, благодарим вас и просим прощения за то, что побеспокоили. Дальнейшие инструкции я буду передавать инспектору Фумелю. Если судебному следователю понадобится помощь, я пошлю вам соответствующие указания или вызову к себе. У вас есть слишком серьезное и слишком срочное задание, чтобы я мог вас задерживать далее.
Мегрэ побледнел теперь уже не только от холода, а трубку в зубах сжал так крепко, что даже послышался легкий треск черного дерева.
— Как вы доберетесь до дома?
— Найду такси на Порт-Дофин.
Вице-прокурор заколебался, как бы намереваясь предложить, что отвезет Мегрэ, но тот уже уходил, махнув рукой Фумелю.
А ведь если бы ему дали полчаса времени, комиссар Мегрэ мог бы сказать об убитом многое. В первый момент у него еще не было уверенности, и только поэтому он ничего не произнес.
В тот момент, когда он наклонился над убитым, Мегрэ не мог избавиться от чувства, что этого человека он когда-то уже видел. Несмотря на то что лицо его было изуродовано, комиссар дал бы голову на отсечение, что знает, кто это.
Для полной уверенности ему не хватало только мелочи, которая обнаружилась бы, если жертву раздеть.
Правда, установить личность убитого можно было бы и по отпечаткам пальцев.
На стоянке оказалось то самое такси, которое его сюда привезло.
— Уже все?
— Еду домой. Бульвар Ришар-Ленуар.
На площади Республики был открыт какой-то маленький бар, и Мегрэ чуть было не остановил такси, так ему хотелось выпить что-нибудь подкрепляющее. Но он этого не сделал, ему было немного стыдно.
Жена опять легла в постель и заснула, так что она не слышала, как он вернулся. Проснувшись, она удивилась:
— Уже? — И через минуту с беспокойством спросила: — Что случилось?
— Ничего. Этим господам я не потребовался. Он редко беседовал с женой о том, что происходило на набережной Орфевр.
— Ты что-нибудь ел?
— Нет.
— Сейчас приготовлю тебе завтрак. Ты должен быстро принять горячую ванну, чтобы согреться.
Ему не было холодно. Злость уступила место разочарованию.
Не он один это чувствовал. Сам директор управления уголовной полиции уже дважды пытался подать в отставку. В третий раз он не стал этого делать, поскольку знал, что заменить его некем.
Реорганизация, как говорили. Молодые люди, образованные, из лучших семей, внимательно изучали проблемы в тиши своих кабинетов, чтобы таким путем получить результаты. Из этого умствования, из этих ученых извращений возникали удивительные проекты, которые еженедельно превращались в новые циркуляры.
А новые предписания почти безоговорочно утверждали, что роль полиции должна быть не такой, как была до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32