— Что вы собираетесь делать? Вы хотите схватить этого Маскарели?
Мегрэ испытывал сильное искушение так поступить — ему надоело, что с ним обращаются, как с первоклассником.
— Если я это сделаю, я помешаю помощнику прокурора разделаться с главой гангстеров в Сен-Луи.
— А если вы этого не сделаете, вы не сможете обвинить Чарли и Чичеро в покушении на убийство.
— Конечно. Но остается Лоньон. Они похитили Лоньона, увезли его в лес Сен-Жермен и отделали там под орех. Они ворвались также в его квартиру, прибегнув при этом к взлому, и, наконец, Чарли стрелял в инспектора на улице Гранд Бательер.
— Он заявит, что на него напали первыми, что он подумал, будто попал в ловушку бандитов и, естественно, защищался, и надо сказать, внешне все обстоятельства говорят в его пользу. Его адвокат распишет суду, как он спокойно шел по улице и вдруг увидел, что два человека кинулись на него.
— Хорошо. Допустим даже, что все это так и будет. Но Лоньон у нас остается, и за одно это Чарли получит несколько лет тюрьмы, а нам достаточно продержать его хотя бы несколько месяцев.
Начальник не мог не улыбнуться, глядя, с каким упрямством Мегрэ ведет свою линию.
— Американка никак не связана с делом Лоньона, — заметил начальник, подыскивая новые возражения.
— Я знаю, ее придется отпустить. Поэтому я даю ей вволю накричаться.
Против Поччо я тоже сейчас не могу возбудить дело. Но с ним мы сладим по-другому: обнаружим в ближайшее время какое-нибудь нарушение санитарной инструкции и прикроем его лавочку.
— Сердитесь, Мегрэ?
Мегрэ в свою очередь улыбнулся.
— Согласитесь, шеф, что они просто зарвались. Если бы Лоньон не проявил такого усердия в ночь с понедельника на вторник, мы бы это дело прошляпили как маленькие. А потом всю эту историю рассказывали бы в Сен-Луи. И я словно слышу: «Ну, а французская полиция?» — «Французская полиция? Куда ей! Этот орешек ей не по зубам! Да оно и понятно…»
Было одиннадцать часов утра. Мегрэ только что кончил говорить по телефону с госпожой Лоньон, которая тревожила его в этот день уже второй раз, как позвонил инспектор шестого района.
— Алло! Комиссар Мегрэ? Врача зовут Луи Дювилье, он живет в доме номер семнадцать-бис на улице Мосье де Принс.
— Он сейчас дома?
— Да.
— У него есть кто-нибудь?
— Консьержка говорит, что, по всей видимости, у него уже несколько дней живет какой-то больной. И еще какая-то женщина.
— С какого дня живет женщина?
— Она пришла вчера.
— Больше никого нет?
— Американец, который приходит почти каждый день.
Мегрэ повесил трубку, и четверть часа спустя он медленно подымался по лестнице указанного дома. Дом был старый, лифта не было, а квартира доктора находилась на шестом этаже. Слева был звонок. Он позвонил и услышал за дверью шаги. Потом дверь чуть-чуть приоткрылась, показалось чье-то лицо, и Мегрэ, распахнув ногой створку, воскликнул:
— А ты что здесь делаешь?!
Он не мог сдержать смеха. Человек, который встретил его с пистолетом в руках, был не кто иной, как Дедэ из Марселя, известный в Париже тем, что изображал бандитов во всех ночных кабаре. Дедэ не знал, что ответить, он растерялся и уставился на комиссара своими круглыми глазами, пытаясь спрятать пистолет.
— Я не делаю ничего плохого, поверьте мне!
— Хелло, мосье Мегрэ!
Высокий блондин в рубашке с засученными рукавами вышел ему навстречу из комнаты-мансарды с застекленной крышей, похожей на ателье художника. Лицо у него было чуть отекшее, а глаза такие же погасшие, как у Барона. Но он весело поглядел на Мегрэ и протянул ему руку.
— Я так и думал, что вчера наболтал лишнего и что вы в конце концов найдете мой адрес. Вы на меня сердитесь?
Из кухни вышла молодая женщина — она там что-то разогревала на газовой плитке.
— Разрешите вас познакомить?
— Я предпочел бы поговорить с вами в другом месте. Сквозь открытую дверь Мегрэ увидел кровать, на которой лежал темноволосый человек. Услышав голоса, он натянул на себя одеяло.
— Я вас понимаю. Подождите меня минутку.
Он вернулся в прихожую в пиджаке и со шляпой в руках.
— А мне что делать? — спросил Дедэ, обращаясь не только к нему, но и к Мегрэ.
— Ты свободен, — ответил Мегрэ. — Бандиты сидят за решеткой…
Комиссар и его спутник молча спустились по лестнице и направились в сторону бульвара Сен-Мишель.
— То, что вы сейчас сказали, правда?
— Четверо за решеткой, а Чарли в госпитале.
— Ваш инспектор передал вам мою просьбу?
— Через сколько дней вы сумеете сесть в самолет со своим подопечным?
— Через три или четыре дня. Как разрешит доктор. У него будут неприятности?
— Скажите мне, мосье Гарри… Гарри… как?
— Гарри Пиле.
— Понятно. Фамилия певца! Барон мне говорил. Так вот, представьте себе, что я приеду в вашу страну и буду вести себя там так, как вы вели себя у нас?
— Я принимаю ваш упрек.
— Но вы не ответили на мой вопрос.
— У вас были бы неприятности, серьезные неприятности.

— Где вы познакомились с Дедэ?
— После войны, когда я почти все ночи напролет проводил в мюзик-холлах Монмартра.
— Вы наняли его, чтобы он охранял раненого?
— Не мог же я стеречь его день и ночь. Доктору тоже надо было уходить.
— Как вы поступите с подругой Джо?
— У нее нет денег на обратную дорогу. Я обещал ей оплатить теплоход. Она уезжает послезавтра.
Они проходили мимо бара, Гарри Пиле остановился и после некоторого колебания неуверенно спросил:
— Вы не думаете, что мы могли бы вместе выпить? Я хочу сказать, не согласились ли бы вы…
Смешно было видеть, как этот здоровый парень атлетического сложения смущается и краснеет.
— А может, здесь нет виски? — возразил Мегрэ.
— Есть. Я знаю.
Он заказал виски и поднял свою рюмку, держа ее перед собой. Мегрэ поглядел на него хмуро, как человек, у которого еще не отлегло от души, и сказал не без яда:
— За веселый Париж, как вы говорите!
— Вы еще сердитесь?
Быть может, чтобы показать, что он не так уж сердится, или просто потому, что Пиле симпатичный парень, Мегрэ выпил еще рюмку.
А так как он не мог уйти, не угостив Гарри, они выпили по третьей.
— Послушайте, Мегрэ, старина…
— Нет, Гарри, теперь моя очередь спрашивать.
К полудню Пиле уже говорил:
— Видишь ли, Жюль…

— Что с тобой? — спросила мадам Мегрэ. — Похоже, что ты…
— У меня грипп — вот и все, и я сейчас лягу, выпив грога и приняв две таблетки аспирина.
— Ты есть не будешь?
Не отвечая, он прошел через столовую, добрался до спальни и начал раздеваться. Если бы не жена, он лег бы, наверное, в носках.
И все же он им показал… Да, показал!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34