Полицейский посмотрел на него почти таким же взглядом, каким немного раньше посмотрел сержант Ферно.
— Для этого мне нужно найти протокол… Сейчас я здесь один… Не могли бы вы зайти через полчаса?
Он пошел по улице. Что еще ему было делать? Потом зашел в бар выпить чашку кофе.
Он стал сверхчувствительным. Достаточно было блеска у кого-то во взгляде или нахмуренных бровей, чтобы пробудить в нем подозрительность.
Полчаса тянулись долго. У него хватило времени постоять перед двумя десятками витрин и осмотреть все там выставленное.
Когда он вернулся в полицейский участок, принимавший его полицейский сразу же протянул ему бумажку с именем и адресом:
«Жерар Верн, представитель компании по торговле растительным маслом „Белор“. Проспект Жана-Жореса, Исси-ле-Мулино».
Он сел в поезд метро, спросил, где ему нужно выйти, и вскоре разыскал жилище представителя компании «Белор». Было слышно, как во всех квартирах женщины делают уборку. Консьержка мела лестницу.
Он позвонил, ему открыла женщина в шлепанцах, одетая по-домашнему.
— Что вам нужно?
— Мсье Верн дома?
— Да, но он лежит в постели, у него грипп.
— Не мог бы я обменяться с ним парой слов?
— Вы инспектор из торгового дома «Белор»?
— Нет.
— И не доктор?
Она смотрела на него подозрительно.
— Пойду посмотрю, проснулся ли он…
Через некоторое время она вернулась.
— Не обращайте внимания на беспорядок. Я еще не закончила уборку.
Она провела его в узкую спальню, где лежал не бритый уже дня два мужчина.
Он немного приподнялся, чтобы откинуться спиной на подушку, и с любопытством посмотрел на посетителя.
— По-моему, я никогда раньше вас не видел…
— Да. Но вы видели мою жену.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы давали показания в качестве свидетеля по поводу несчастного случая на улице Вашингтона.
— Правильно. А вы кто?
— Ее муж.
— И что вы хотите узнать?
— Если вы действительно видели, как моя жена вышла из дома…
— Только теперь вы пришли спросить меня об этом? Не очень-то вы торопились…
— Вы ее видели?
— Как вас сейчас вижу. После того как это случилось, я посмотрел на номер дома. Сорок девятый. Там еще две медные таблички слева от входа, какие бывают у врачей. Да полиция все это знает…
— Она бежала?
— Не то чтобы бежала… Шла очень быстро, как человек, который спешит, и вдруг захотела перейти улицу… Шел сильный дождь… Она поскользнулась и упала прямо перед колесами грузовика…
— Вы уверены, что она вышла из какого-то дома?
— Я достаточно наблюдателен, чтобы быть в себе уверенным.
— Благодарю вас… Извините, что побеспокоил…
Он вернулся на метро до станции «Авеню Георга Пятого». В самом деле, он взялся за это слишком поздно, но если до сегодняшнего дня он ничего не делал, так это из уважения к жене. Точно так же за двадцать лет брака он ни разу не открыл ни одного ее ящика.
Начал он с номера сорок седьмого. Ему повезло: консьержка была у себя. У него в бумажнике все еще хранилась фотокарточка Аннет.
В помещении пахло тушеным мясом с луком. Консьержка была молодая и приветливая.
— Если вы насчет найма квартиры…
— Нет.
Он протянул ей фотографию.
— Вы когда-нибудь видели эту женщину?
Она внимательно посмотрела, потом подошла к окну, чтобы лучше видеть.
— Она мне кого-то напоминает… Даже этот белый воротничок… Не та ли это дама, которую задавила машина недалеко отсюда?
— Да. Приходила ли она к кому-нибудь в вашем доме?
— Нет, насколько я знаю. А проникнуть в дом так, чтобы я не знала, очень трудно. Особенно после обеда, когда я шью в маленькой гостиной…
— Благодарю вас… Извините…
Он то и дело извинялся. Наверное, от застенчивости, которая сохранилась у него с детства.
Соседний дом был побогаче. Консьержка подметала лестницу, и ему пришлось подождать перед застекленной дверью швейцарской, пока она спустится с ведром в одной руке и шваброй в другой.
— Что вам надо?
Она была постарше консьержки из сорок седьмого, и у нее были маленькие подозрительные глазки.
— Меня зовут Селерен…
Он воображал, что все должны знать подробности несчастного случая и фамилию жертвы.
— И что же вы хотите этим сказать? — И она добавила, открывая дверь швейцарской:
— Подождите, пока я освобожусь от этого…
Черная кошка спрыгнула со стула, на котором лежала бархатная подушечка, и, выгнув спину, стала тереться о ноги посетителя.
— Проходите. И скажите мне прямо, что вам от меня нужно. Надеюсь, вы не продаете пылесосы или энциклопедии? А что касается ясновидящей с шестого этажа, так она уже почти год, как умерла… А люди все еще приходят и спрашивают ее…
Как бы нехотя он протянул фотографию.
— Вы знали эту женщину?
Она с живостью подняла голову и посмотрела на него более внимательно.
— Вы ее муж?
— Да.
Она явно колебалась.
— Вы обращались в полицию?
— Да, и снова обращусь, если понадобится.
В груди у него сжалось, ноги дрожали. Было очевидно, что консьержка знала нечто для него очень неприятное.
— Вы давно были женаты?
— Почти двадцать лет.
— Так вот, восемнадцать лет она приходила сюда.
В горле у него встал комок, он едва мог говорить. Теперь он проклинал сержанта Ферно и его двусмысленный тон.
— И часто она приходила?
— Не каждый день, но не меньше трех раз в неделю. Ничего не поделаешь!
Раз вы муж, так имеете право все знать, так ведь? Сперва, когда они сняли квартиру, я приняла их за супругов… Всем занимался он: покупал мебель, обои, словом — все-все… И должна вам сказать, что все это роскошное…
— Он расторг договор?
— Нет. Иной раз он приходит сюда… Ночевали они здесь, по-моему, не больше двух раз… Первый раз года три назад…
Да, тогда Селерен ездил ненадолго в Антверпен покупать камни.
— Другой раз, — продолжала консьержка, — несколько месяцев назад… Про этих двоих можно сказать, что они любили друг друга. Мсье Брассье всегда приносил ей всякие лакомства, он приходил первым…
— Как вы его назвали?
Он не верил своим ушам.
— Мсье Брассье, а что? Он же должен был назвать свое настоящее имя, чтобы оформить договор… Сперва я подумала, что долго это у них не протянется, что вскоре станут приходить другие женщины… Так нет… Они все время были такими же влюбленными, как в первые дни…
— Человек, о котором вы говорите, действительно Жан-Поль Брассье?
— А кто же еще?
— И долго они оставались наверху?
— Обычно он приходил около трех, она немного попозже. А уходила между пятью и шестью и всегда торопилась…
— Кто там делал уборку?
— Я… Потому-то я их и знаю хорошо… Представьте себе, в спальне стены обиты желтым шелком… Повсюду шелк… Когда она приходила и уходила, на ней не было ничего нарядного… Почти всегда костюм или платье цвета морской волны. Но если бы вы видели постельное белье и халаты там наверху…
Он не посмел попросить ее подняться в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30