— Я вас спрашивал, как вы провели вечер третьего…
— Да. Так я уже сказала, что, спустившись вниз, застала в этой комнате мою сестру и Маргариту… До половины одиннадцатого играли на рояле… Мой отец, как обычно, в девять часов лег спать… А я с сестрой проводила Маргариту до моста…
— И вы никого не встретили?
— Никого. Было холодно… Мы вернулись домой… А на следующий день начались разговоры об исчезновении Жермены Пьедбёф… И только через два дня нам предъявили обвинение, потому что кто-то видел, как она вошла в нашу лавку… Сначала нас вызвал комиссар полиции, потом ваш коллега из Нанси… Видимо, месье Пьедбёф подал жалобу… Обшарили дом, погреб, сараи, все… Даже перекопали землю в саду.
— Ваш брат не был третьего числа в Живе?
— Нет! Он приезжает только по субботам на мотоцикле… Изредка бывает и в другой день недели… Весь город ополчился против нас, потому что мы фламандцы и у нас есть деньги…
Оттенок гордости прозвучал в ее голосе.
— Вы не представляете, чего только о нас не говорят!
В лавке снова зазвенел звонок, потом послышался молодой голос:
— Это я!.. Не беспокойтесь!..
Раздались торопливые шаги, и в столовой появилась очень женственная фигурка. Она направилась в глубь комнаты, но, увидев Мегрэ, остановилась.
— Ах! Простите… я не знала…
— Комиссар Мегрэ, он приехал помочь нам… Моя кузина Маргарита…
Маленькая ручка в перчатке очутилась в огромной руке Мегрэ…
— Анна сказала мне, что вы согласились…
Лицо ее было скорее очень тонкое, чем красивое. Его окаймляли мелкие завитушки белокурых волос.
— Говорят, вы играете на рояле?
— Да… Люблю музыку… Особенно когда мне грустно.
Ее улыбка напоминала улыбку хорошеньких девушек на рекламных календарях. Надутые губки, глаза с поволокой, чуть склоненная набок головка.
— Мария еще не приходила?
— Нет, видимо, поезд опять опаздывает.
Хрупкий стул затрещал, когда Мегрэ попытался скрестить ноги.
— В котором часу вы пришли сюда третьего числа?
— В половине девятого… А может быть, немного раньше… Мы рано обедаем… У отца собрались друзья для игры в бридж.
— Была такая же погода, как сегодня?
— Шел дождь… Он шел всю неделю…
— Мёза уже разлилась?
— Половодье едва лишь начиналось… Но плотины прорвало только пятого или шестого… Еще ходили караваны баржей…
— Кусочек пудинга, господин комиссар?.. Не хотите?.. Тогда, может быть, сигару?..
Анна протянула коробку с бельгийскими сигарами и пробормотала, словно извиняясь:
— Это не контрабанда… Одна сторона нашего дома в Бельгии, другая — во Франции…
— В общем, ваш брат, во всяком случае, совершенно непричастен к делу, раз он был тогда в Реймсе…
Анна с раздражением в голосе возразила:
— Как бы не так! Один пьяница утверждает, что видел, как мотоцикл брата проехал по набережной… Он рассказал об этом спустя две недели… Как будто он мог вспомнить!.. Это дело рук Жерара, брата Жермены Пьедбёф… Ему делать нечего. Вот он и проводит время в поисках свидетелей… Подумайте, они хотят предъявить гражданский иск и потребовать триста тысяч франков.
— Где ребенок?
Раздался звонок, и мадам Питере бросилась в лавку. Анна убрала пудинг в буфет, поставила кофейник на печку.
— У них.
А из лавки слышался голос речника, покупавшего можжевеловую водку.
Глава 2
«Полярная Звезда»
Маргарита Ван де Веерт лихорадочно рылась в своей сумке, торопясь что-то показать.
— Ты еще не получила «Эхо Живе»?
И она протянула Анне вырезку из газеты. Анна передала бумажку Мегрэ.
— Кто тебя надоумил это сделать?
— Сама сообразила.
В газете было напечатано объявление:
«Просьба к мотоциклисту, который проезжал третьего января вечером по дороге вдоль Мёзы, дать о себе знать. Возможно хорошее вознаграждение. Обращаться в лавку Питерсов».
— Я не осмелилась дать свой адрес, но…
Мегрэ показалось, что Анна слегка раздраженно смотрела на свою кузину; она прошептала:
— Это идея… Но только никто не придет…
А Маргарита-то ждала поздравлений.
— А почему бы ему не прийти? — спросила она. — Ведь это был не Жозеф, и у него нет причин…
Через открытую дверь из кухни доносился шум закипающего чайника. Мадам Питере накрывала на стол к обеду. С порога лавки раздались голоса, и обе девушки вдруг стали прислушиваться.
— Входите, прошу вас… Правда, мне нечего вам сказать, но…
— Жозеф! — вскочила Маргарита.
В ее голосе чувствовалась не просто любовь, а страстное обожание.
Теперь голос доносился уже из кухни.
— Здравствуй, мать…
И другой голос, более официальный:
— Простите меня, мадам, но мне нужно кое-что проверить, и я воспользовался приездом вашего сына…
Наконец оба мужчины показались в дверях столовой.
Жозеф Питере едва заметно нахмурился и произнес с преувеличенной нежностью:
— Здравствуй, Маргарита!
Она взяла его руку в свои.
— Не слишком устал, Жозеф? Настроение хорошее?
Анна же, более спокойная; обратилась к спутнику брата, указывая ему на Мегрэ:
— Комиссар Мегрэ, которого вы должны знать…
— Инспектор Машер… — представился тот, протягивая руку. — Это правда, что вы…
Инспектор был круглолицым человеком, жизнерадостным на вид. Но невозможно было разговаривать таким образом, стоя между дверью и накрытым столом.
— Хоть я сюда и приехал, — буркнул Мегрэ, — действуйте так, словно меня здесь нет.
Кто-то коснулся его руки.
— Мой брат Жозеф… Комиссар Мегрэ…
И Жозеф протянул длинную костлявую холодную руку. Он был на полголовы выше Мегрэ, хотя рост комиссара достигал ста восьмидесяти сантиметров. Но при этом Жозеф был такой тонкий, что, несмотря на его двадцать пять лет, казалось, будто он все еще растет.
Нос со сжатыми ноздрями. Синева вокруг усталых глаз. Светлые, коротко подстриженные волосы. По-видимому, у него было плохое зрение: он беспрестанно моргал, отворачиваясь от лампы.
— Рад вас видеть, господин комиссар… Я немного смущен…
Жозеф не был элегантен. Он снял забрызганный грязью плащ, надетый поверх плохо сшитого серого костюма.
— Я встретил его возле моста, — сказал инспектор Машер, — и попросил подвезти меня сюда на мотоцикле.
Затем он повернулся к Анне. Теперь он обращался только к ней, как если бы она была настоящей хозяйкой дома. Не видно было ни мадам Питере, ни ее мужа, неподвижно сидевшего в своем плетеном кресле на кухне.
— Думаю, что у вас легко взобраться на крышу.
Присутствующие вопросительно посмотрели друг на друга.
— Можно через слуховое окно чердака, — заметила Анна. — Вы хотите?..
— Да, я хотел бы поглядеть, что там наверху…
Для Мегрэ представился случай осмотреть дом. Натертая лестница так блестела, что приходилось следить, как бы не поскользнуться.
На площадку второго этажа выходили двери трех спален.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26