ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Но зачем думать об этом? Мегрэ закрыл глаза. Ему хотелось спать. Бесполезно было припоминать все марсельские и провансальские рестораны, где ему приходилось бывать и в Париже, и в других городах. Запах там был другой, ну и ладно! А теперь нужно спать, спать. Ведь он достаточно выпил, чтобы заснуть мертвым сном.
Разве он не уснул, как только улегся? Окно было открыто, и внимание комиссара привлек какой-то шум.
Наконец он понял: это шелестят деревья на площади.
Запахи, доносившиеся снизу, пожалуй, могли вызвать в его памяти небольшой бар в Канне, который содержала толстая женщина. Когда-то Мегрэ вел там расследование и часами лениво просиживал в этом баре.
Но сейчас в его комнате запах был какой-то совсем непонятный. Интересно, чем тут набивают матрацы?
Может быть, как в Бретани, морскими водорослями, которые пахнут йодом? Впрочем, в этой кровати лежало до него немало людей. Ему даже почудилось, что в комнате попахивает кремом, которым женщины натираются для загара.
Он тяжело перевернулся на другой бок. Кажется, в десятый раз. Кто-то опять открыл дверь, вышел в коридор и направился к уборной. В этом не было ничего особенного, но Мегрэ невольно подумал, что туда ходит гораздо больше людей, чем проживает в гостинице. И он принялся перебирать в памяти обитателей «Ковчега». Поль с женой спали над его комнатой, в мансарде, куда вела особая лестница. Интересно, где спит Жожо? Во всяком случае, не на втором этаже.
У нее тоже был свой, особенный запах, то ли от напомаженных волос, то ли от тела и одежды. Запах неясный и пряный. Он отвлекал Мегрэ, когда он слушал, что говорит ему девушка.
Еще один повод для м-ра Пайка подумать, что он с ним недостаточно откровенен. После обеда комиссар поднялся на минутку к себе в номер — вымыть руки и почистить зубы. Дверь оставалась открытой, и он даже не услышал, как на пороге бесшумно появилась Жожо. Сколько ей могло быть лет? Шестнадцать? Двадцать? Во взгляде ее читались одновременно и восхищение, и страх, как у девчонок, которые обивают пороги театров, выклянчивая у актеров автографы. Мегрэ произвел на нее впечатление. Как же! Ведь он тоже был знаменитостью.
— Ну что, малышка, хотите мне что-нибудь сказать?
Она закрыла за собой дверь, и это ему не понравилось.
Никогда не знаешь, что могут подумать люди. К тому же Мегрэ не забывал, что в доме находится англичанин.
— Я насчет Марселена, — сказала она, краснея. — Однажды он говорил со мной. Это было днем. Марселей тогда так много выпил, что остался отдыхать после обеда тут же на скамейке в кафе.
Вот оно что! Войдя днем в кафе, когда там было пусто, Мегрэ обратил внимание на человека, который дремал на скамейке, прикрыв голову газетой. Должно быть, прохладный уголок. И все-таки странный дом! Что касается запаха…
— Я подумала, что это может вам пригодиться. Марселен мне сказал, что, если бы захотел, мог бы иметь вот такую кучу.
— Кучу чего?
— Ну, ясное дело, банковских билетов.
— Давно это было?
— Кажется, дня за два до того, как это случилось.
— Был тогда кто-нибудь в кафе?
— Нет, никого. Я как раз мыла прилавок.
— Вы об этом кому-нибудь говорили?
— Кажется, нет.
— Больше он ничего не сказал?
— Нет. Только добавил: «Что бы я с ними делал, крошка Жожо? Ведь здесь и так хорошо».
— Он никогда за вами не ухаживал, не делал никаких предложений?
— Нет.
— А другие?
— Почти все.
— А когда здесь бывала Жинетта, — она ведь приезжает почти каждый месяц, — Марселей когда-нибудь поднимался к ней в комнату?
— Что вы! Конечно нет. Он обходился с ней очень почтительно.
— Можно с вами, Жожо, говорить, как со взрослой?
— Конечно, мне уже девятнадцать.
— Ладно. Так вот: были у Марселена какие-нибудь связи с женщинами?
— Конечно.
— На острове?
— Во-первых, с Ниной. Это моя двоюродная сестра.
Она занимается любовью с кем попало. Видно, ничего с собой поделать не может.
— У него в лодке?
— Где придется. Потом со вдовой Ламбер, которая содержит кафе по ту сторону площади. Ему случалось проводить у нее ночь. Бывало, наловит морских окуней и тащит к ней. Думаю, что раз Марселей мертв, я могу сказать: он глушил рыбу динамитом.
— Вопрос о его женитьбе на вдове Ламбер не вставал?
— Сдается мне, ей не больно-то хотелось второй раз замуж.
И Жожо улыбкой дала понять, что вдова Ламбер особа не из заурядных.
— Это все, Жожо?
— Да. А теперь мне лучше уйти.
Жинетта тоже не спала. Она лежала в соседней комнате, по другую сторону перегородки, и Мегрэ казалось, что он слышит ее дыхание. Ворочаясь, он постоянно задевал локтем стенку, а Жинетта, должно быть, всякий раз вздрагивала от этого.
Она долго не ложилась. Что она могла делать? Занималась косметикой, умывалась? Временами в комнате у нее была такая тишина, что Мегрэ начинал думать, не пишет ли она что-нибудь. Облокотиться на подоконник, подышать свежим воздухом она тоже не может — окошко в ее комнате слишком высоко.
А этот пресловутый запах… Да это просто запах Поркероля. Когда они вечером гуляли по молу с м-ром Пайком, они и там чувствовали его. Вода, перегретая за день солнцем, источала свой аромат, а легкий ветерок приносил с суши другие. Что это за деревья на площади? Не эвкалипты ли? А может быть, на острове есть и другие пахучие растения?
Кто-то снова вышел в коридор. Неужели м-р Пайк?
Это уже в третий раз. Должно быть, испортил себе желудок непривычной для него кухней Поля.
М-р Пайк много пил. Интересно, любит ли он выпить вообще? Шампанское, во всяком случае, любит, а Мегрэ и не подумал им его угостить. Англичанин весь вечер пил с майором, и они так быстро нашли общий язык, что их смело можно было принять за старых знакомых. Они уселись в уголке, а Жожо по собственному почину приносила им шампанское.
Беллэм пил его не из фужера, а из большого стакана, как пиво. Он словно сошел со страниц «Панча» со своими серебристыми волосами, румяными щеками, большими светлыми глазами, подернутыми влагой, и огромной сигарой, которую он не вынимал изо рта.
Это был ребенок лет семидесяти — семидесяти двух с лукавыми искорками в глазах. Голос у него, наверное от сигар и шампанского, стал хриплым. Даже после нескольких бутылок он трогательно сохранял чувство собственного достоинства.
— Я хочу представить вам майора Беллэма, — вдруг сказал среди вечера м-р Пайк. — Оказывается, мы с ним учились в одном колледже. Конечно, не в один и тот же год и даже не в одно десятилетие.
Чувствовалось, что это было приятно им обоим. Майор называл комиссара «г-н Мегрэтт».
Время от времени он бросал на Жожо или на Поля едва уловимый взгляд, означавший, что нужно подать на стол еще одну бутылку шампанского. Другим знаком он подзывал Жожо, которая подходила к их столику, наполняла стакан и относила кому-нибудь в зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34