Я думал, она старше, потому что, если верить господину Эмилю, ему шестьдесят пять. Оказывается, он у нее родился, когда ей было четырнадцать. Она сама сказала мне это вчера. Оба живут очень спокойно, никто к ним не ходит. Смотрите! Вон там, видите, господин Эмиль у себя в саду в белом костюме, с колониальным шлемом на голове. У него есть лодочка, как и у всех, но он не ходит на ней дальше места, где кончается мол; там он сидит часами, ловит морских юнкеров.
— А что это такое? — спросил м-р Пайк.
— Морской юнкер? Маленькая рыбка, очень красивая, с красными и голубыми плавниками. Жареная довольно вкусна, но это не серьезный лов. Понимаете?
— Понимаю.
Все трое шли по песку, за домами, выходившими фасадом на площадь.
— Здесь есть еще один тип из той же среды. Наверное, мы будем завтракать за соседним с ним столом. Это Шарло. Он поздоровался с вами, шеф, когда мы сходили на берег. Я просил его не уезжать с острова, и он не протестовал. Любопытно, что никто здесь не просил разрешения уехать. Они все очень спокойны.
— А это что за яхта?
Огромная белая яхта, не очень красивая, вся из металла, почти заполняла собой гавань.
— «Алкиона»? Она стоит здесь круглый год. Принадлежит одному заводчику из Лиона, господину Жорги, за весь год он пользуется ею не больше недели. Да и то лишь ходит на ней купаться, один, на расстоянии ружейного выстрела от острова. На борту два матроса-бретонца, живется им неплохо.
Англичанин ожидал, что Мегрэ будет делать себе пометки. Но тот лишь курил трубку, лениво поглядывая вокруг и рассеянно слушая Леша.
— Посмотрите на эту маленькую зеленую лодку рядом с «Алкионой», она такой забавной формы. Каюта крошечная, и все-таки в ней живут двое — мужчина и женщина. Они устроили из паруса тент над палубой и большей частью там и ночуют. Там же готовят пищу, умываются. Эти двое не каждый год живут на острове.
Однажды утром оказалось, что их лодка причалила в том месте, где она стоит сейчас. Мужчину зовут Жеф де Греф, он голландец. Художник. Ему только двадцать четыре. Вы его увидите. Девушку зовут Анна, они не женаты. Я видел их документы. Ей восемнадцать. Она из Остенде. Всегда ходит наполовину голая и даже больше, чем наполовину. Как только наступает вечер, можно видеть, как они оба голышом купаются в конце мола. — Леша не преминул добавить в пику м-ру Пайку: — Правда, если верить рыбакам, миссис Уилкокс делает то же самое около своей яхты.
Люди наблюдали за ними издали. Они собирались маленькими группами; вид у них был такой, словно им весь день больше нечего делать.
— Еще пятьдесят метров, и вы увидите лодку Марселена.
Теперь гавань окаймляли не задние стены домов, стоявших на площади, а виллы, большей частью утопавшие в зелени.
— Они пусты, кроме двух, — пояснил Леша.
Сады отделялись от моря каменной стенкой. У каждой виллы имелся свой маленький мол. У одного из таких молов была пришвартована лодка местной работы, длиной около шести метров, остроконечная с обеих сторон.
— Это лодка Марселена.
На палубе грязного суденышка царил беспорядок.
Там виднелось нечто вроде очага, сложенного из больших камней, котел, почерневшие от дыма кастрюльки, пустые бутылки.
— Вы вправду знавали его, шеф? В Париже?
— Да, в Париже.
— Местные жители отказываются верить, что он родился в Гавре. Все убеждены, что он был настоящий южанин. Даже говорил с акцентом. Странный тип! Жил в своей хижине. Время от времени ездил на материк — прошвырнуться, как он говорил, то есть пришвартоваться к молу в Сен-Тропезе или Лаванду. Когда погода была слишком плохая, ночевал вон в той хижине, чуть повыше гавани. Там рыбаки кипятят сети. У него не было никаких потребностей. Мясник время от времени давал ему кусок мяса. Рыбу он ловил мало, только летом, когда брал с собой туристов. Таких, как он, несколько на острове.
— А у вас в Англии есть такие? — спросил Мегрэ м-ра Пайка.
— Нет, у нас слишком холодно. В портах живут только крысы.
— Он пил?
— Только белое вино. Если он работал, помогал кому-нибудь, с ним расплачивались бутылкой белого. Марселей часто выигрывал вино и в шары: он был очень силен в этой игре. В лодке я и нашел письмо.
— Больше не было никаких документов?
— Военный билет, фотография женщины, вот и все.
Странно, что он сохранил ваше письмо, вы не находите?
Мегрэ не находил это таким уж удивительным. Ему хотелось поговорить об этом с м-ром Пайком, но он отложил разговор.
— Хотите осмотреть лачугу? Я запер ее, ключ у меня в кармане; надо будет отдать его рыбакам — он им нужен.
Нет, сейчас он не пойдет в хижину. Мегрэ был голоден. К тому же ему хотелось поскорее увидеть английского коллегу одетым. Несколько вольный костюм последнего стеснял комиссара, хотя он не мог бы точно сказать — почему. Просто он не привык вести расследование в обществе человека в купальных трусах.
Пайк поднялся к себе в комнату, чтобы одеться, и вернулся без галстука, в рубашке с открытым воротом, как и Леша; он успел даже достать себе — конечно, в мелочной лавке мэра — пару синих полотняных туфель.
Рыбаки, которые с удовольствием поболтали бы с ними, пока еще не осмеливались к ним обращаться.
«Ковчег» состоял из двух помещений: кафе, где находился и бар, и зала поменьше, где стояли столики со скатертями В красную клетку. Их столик был уже накрыт. Немного подальше Шарло с озабоченным видом дегустировал морских ежей.
На этот раз он снова поднес руку к виску, глядя на Мегрэ. Потом равнодушно добавил:
— Как поживаете?
Лет пять-шесть назад они провели несколько часов, может быть, целую ночь наедине в кабинете Мегрэ.
Комиссар не мог припомнить фамилию этого человека. Здесь все звали его просто Шарло.
Он занимался всем понемногу: вербовал пополнение для домов терпимости Юга, торговал контрабандным кокаином и другими товарами, имел также какое-то отношение к скачкам, а во время выборов был самым активным из агентов побережья.
Выглядел Шарло очень опрятно, был невозмутимо спокоен, только глаза порой иронически поблескивали.
— Вы любите южную кухню, мистер Пайк?
— Я ее не знаю.
— Хотите попробовать?
— С удовольствием.
Поль, хозяин «Ковчега», предложил:
— Подать вам маленьких птичек для начала? У меня есть жаренные на вертелах.
Это были красногрудки, как неосторожно сообщил Поль, подавая их англичанину, который невольно с жалостью посмотрел на свою тарелку.
— Как видите, комиссар, я вел себя хорошо, — вполголоса обратился к Мегрэ Шарло, не переставая есть. — Я терпеливо ждал вас. Я даже не просил у инспектора разрешения отлучиться.
Наступило довольно продолжительное молчание.
— Я буду в вашем распоряжении, когда скажете. Поль может подтвердить, что в тот вечер я не уходил из «Ковчега».
— Вы что, торопитесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— А что это такое? — спросил м-р Пайк.
— Морской юнкер? Маленькая рыбка, очень красивая, с красными и голубыми плавниками. Жареная довольно вкусна, но это не серьезный лов. Понимаете?
— Понимаю.
Все трое шли по песку, за домами, выходившими фасадом на площадь.
— Здесь есть еще один тип из той же среды. Наверное, мы будем завтракать за соседним с ним столом. Это Шарло. Он поздоровался с вами, шеф, когда мы сходили на берег. Я просил его не уезжать с острова, и он не протестовал. Любопытно, что никто здесь не просил разрешения уехать. Они все очень спокойны.
— А это что за яхта?
Огромная белая яхта, не очень красивая, вся из металла, почти заполняла собой гавань.
— «Алкиона»? Она стоит здесь круглый год. Принадлежит одному заводчику из Лиона, господину Жорги, за весь год он пользуется ею не больше недели. Да и то лишь ходит на ней купаться, один, на расстоянии ружейного выстрела от острова. На борту два матроса-бретонца, живется им неплохо.
Англичанин ожидал, что Мегрэ будет делать себе пометки. Но тот лишь курил трубку, лениво поглядывая вокруг и рассеянно слушая Леша.
— Посмотрите на эту маленькую зеленую лодку рядом с «Алкионой», она такой забавной формы. Каюта крошечная, и все-таки в ней живут двое — мужчина и женщина. Они устроили из паруса тент над палубой и большей частью там и ночуют. Там же готовят пищу, умываются. Эти двое не каждый год живут на острове.
Однажды утром оказалось, что их лодка причалила в том месте, где она стоит сейчас. Мужчину зовут Жеф де Греф, он голландец. Художник. Ему только двадцать четыре. Вы его увидите. Девушку зовут Анна, они не женаты. Я видел их документы. Ей восемнадцать. Она из Остенде. Всегда ходит наполовину голая и даже больше, чем наполовину. Как только наступает вечер, можно видеть, как они оба голышом купаются в конце мола. — Леша не преминул добавить в пику м-ру Пайку: — Правда, если верить рыбакам, миссис Уилкокс делает то же самое около своей яхты.
Люди наблюдали за ними издали. Они собирались маленькими группами; вид у них был такой, словно им весь день больше нечего делать.
— Еще пятьдесят метров, и вы увидите лодку Марселена.
Теперь гавань окаймляли не задние стены домов, стоявших на площади, а виллы, большей частью утопавшие в зелени.
— Они пусты, кроме двух, — пояснил Леша.
Сады отделялись от моря каменной стенкой. У каждой виллы имелся свой маленький мол. У одного из таких молов была пришвартована лодка местной работы, длиной около шести метров, остроконечная с обеих сторон.
— Это лодка Марселена.
На палубе грязного суденышка царил беспорядок.
Там виднелось нечто вроде очага, сложенного из больших камней, котел, почерневшие от дыма кастрюльки, пустые бутылки.
— Вы вправду знавали его, шеф? В Париже?
— Да, в Париже.
— Местные жители отказываются верить, что он родился в Гавре. Все убеждены, что он был настоящий южанин. Даже говорил с акцентом. Странный тип! Жил в своей хижине. Время от времени ездил на материк — прошвырнуться, как он говорил, то есть пришвартоваться к молу в Сен-Тропезе или Лаванду. Когда погода была слишком плохая, ночевал вон в той хижине, чуть повыше гавани. Там рыбаки кипятят сети. У него не было никаких потребностей. Мясник время от времени давал ему кусок мяса. Рыбу он ловил мало, только летом, когда брал с собой туристов. Таких, как он, несколько на острове.
— А у вас в Англии есть такие? — спросил Мегрэ м-ра Пайка.
— Нет, у нас слишком холодно. В портах живут только крысы.
— Он пил?
— Только белое вино. Если он работал, помогал кому-нибудь, с ним расплачивались бутылкой белого. Марселей часто выигрывал вино и в шары: он был очень силен в этой игре. В лодке я и нашел письмо.
— Больше не было никаких документов?
— Военный билет, фотография женщины, вот и все.
Странно, что он сохранил ваше письмо, вы не находите?
Мегрэ не находил это таким уж удивительным. Ему хотелось поговорить об этом с м-ром Пайком, но он отложил разговор.
— Хотите осмотреть лачугу? Я запер ее, ключ у меня в кармане; надо будет отдать его рыбакам — он им нужен.
Нет, сейчас он не пойдет в хижину. Мегрэ был голоден. К тому же ему хотелось поскорее увидеть английского коллегу одетым. Несколько вольный костюм последнего стеснял комиссара, хотя он не мог бы точно сказать — почему. Просто он не привык вести расследование в обществе человека в купальных трусах.
Пайк поднялся к себе в комнату, чтобы одеться, и вернулся без галстука, в рубашке с открытым воротом, как и Леша; он успел даже достать себе — конечно, в мелочной лавке мэра — пару синих полотняных туфель.
Рыбаки, которые с удовольствием поболтали бы с ними, пока еще не осмеливались к ним обращаться.
«Ковчег» состоял из двух помещений: кафе, где находился и бар, и зала поменьше, где стояли столики со скатертями В красную клетку. Их столик был уже накрыт. Немного подальше Шарло с озабоченным видом дегустировал морских ежей.
На этот раз он снова поднес руку к виску, глядя на Мегрэ. Потом равнодушно добавил:
— Как поживаете?
Лет пять-шесть назад они провели несколько часов, может быть, целую ночь наедине в кабинете Мегрэ.
Комиссар не мог припомнить фамилию этого человека. Здесь все звали его просто Шарло.
Он занимался всем понемногу: вербовал пополнение для домов терпимости Юга, торговал контрабандным кокаином и другими товарами, имел также какое-то отношение к скачкам, а во время выборов был самым активным из агентов побережья.
Выглядел Шарло очень опрятно, был невозмутимо спокоен, только глаза порой иронически поблескивали.
— Вы любите южную кухню, мистер Пайк?
— Я ее не знаю.
— Хотите попробовать?
— С удовольствием.
Поль, хозяин «Ковчега», предложил:
— Подать вам маленьких птичек для начала? У меня есть жаренные на вертелах.
Это были красногрудки, как неосторожно сообщил Поль, подавая их англичанину, который невольно с жалостью посмотрел на свою тарелку.
— Как видите, комиссар, я вел себя хорошо, — вполголоса обратился к Мегрэ Шарло, не переставая есть. — Я терпеливо ждал вас. Я даже не просил у инспектора разрешения отлучиться.
Наступило довольно продолжительное молчание.
— Я буду в вашем распоряжении, когда скажете. Поль может подтвердить, что в тот вечер я не уходил из «Ковчега».
— Вы что, торопитесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34