Это вряд ли. Сил вполне достаточно. Двадцать-тридцать профессионалов могут справиться с любой задачей. Тем более, что противостоят им, как обычно, наглые дилетанты. Последнее мужик сообщил с нескрываемой гордостью, и я ухмыльнулся. Посмотрим.
Пока я задавал свои вопросы и слушал ответы на них, пленный стал медленно, почти незаметно заводить правую руку за спину. Быть может, он надеялся, что я не замечу этого из-за темноты, а ещё потому, что перемещал руку сантиметр за сантиметром. Может это и было незаметно, но участившиеся зарницы, время от времени освещавшие все здесь мгновенными вспышками холодного электрического света, оставляли в глазах долго не исчезающий контур, стоявшего передо мной тела. И этот контур с каждой новой вспышкой чуть-чуть изменял положение руки.
Я подумал, что парень возможно и не стал бы думать о сопротивлении, но, видно, на него повлияла смерть товарища. Мужик подумал, что его тоже не оставят в живых. Мысль была разумная, глупо оставлять в тылу пленного, который может освободиться и поднять тревогу. Но что делать с этим, я ещё не решил, поэтому с любопытством наблюдал за развитием событий. Пусть идет так, как идет.
Вдруг парень резко дернулся, взмах его правой руки совпал с очередной небесной вспышкой, отразившейся на полированном клинке, занесенном для удара... Я выстрелил два раза, как обычно. Уже прыгнувший на меня мужчина был убит на лету. Его пробитая голова ткнулась мне в ноги, испачкав брюки кровью и ошметками мозга.
Постоял несколько мгновений с закрытыми глазами. Все происходящее неуклонно подталкивало меня к бездне, за которой мутно и тяжко вздымается волны крови и смерти. Я чувтвовал, что готов поддаться опьянению мести, опьянению вольных инстинктов. Я чувстовал, как это было бы приятно. А следящая за мной Катя, улыбалась мне и подбадривала: ей тоже нравилось кровавая тризна по себе.
ГЛАВА 36
ВОЙНА
Собрав все запасные обоймы и гранаты, я быстро двинулся к дому. Вряд ли, подумал я, здесь расставляют охрану на каждом шагу. Двоих, которых я убрал, по идее, вполне достаточно. Но когда впереди лесной мрак стал уступать искусственному свету, навстречу мне вдруг выскочили две овчарки: сама лохматая Марфа и обычно сопровождавший её кобель Шамиль. Марфа и Шамиль узнали меня, только поэтому не кинулись сразу, как это произошло бы с совершенно незнакомым человеком. Глухо рыча, собаки с двух сторон окружали меня, давая всем видом понять, что лучше ему не двигаться.
- Это же я, Марфа, - льстиво сказал я, но в ответ услышал все более угрожающее рычание.
Пришлось двумя выстрелами уложить обоих сторожей, как мне ни жалко было. Марфа ему всегда нравилась, и приезжая сюда, я не забывал захватить с собой для неё какое-нибудь лакомство, которое, после разрешения Щербакова, охотно съедалось. Хорошая была собака, думал я, уже начиная спешить.
Наконец свет впереди уплотнился, деревья отступили, уступив место подстриженному кустарнику и полянам, окружающим замок - Куницынское имение сияющие изнутри и подсвеченное снаружи всеми имеющимися прожекторами предстало впереди, словно настоящий Княжеский замок. А немного в стороне, на поляне для гольфа, где в гольф так и не играли, перепахав травку, стояли несколько джипов и грузовик военного образца с кунгом.
Прячась от возможного обзора со стороны здания усадьбы, я приблизился к машине. Некоторое время изучал местность. Вокруг дома прохаживался часовой. С его позиции, удаленной метров на сто, были видны двигавшиеся пары часовых. Интервалы были расчитаны таким образом, чтобы пара все время находилась в поле зрения ни одной, так другой группы. "Опасаются, удовлетворенно подумал я. - Правильно делают." Во мне снова шевельнулось дикое предчувствие, ощущение: не ты, так тебя - третьего не дано! Вокруг машин тоже прохаживался часовой. Но один. Он курил, пряча огонек в кулак от дождя. В этот момент я задел затылком ветку дерева, под которой стоял, и за ворот хлынула вода, скопившаяся на листьях. Черт побери! Хоодно! В джипах людей не было, а вот в кунге грузовика горел свет, просаыивавшийся сквозь щели неплотно прикрытой двери. Я спрятал пистолет, не желая пока здесь стрелять. Хлопок выстрела на близком расстоянии хорошо слышен, лучше было все делать совершенно бесшумно.
Я вытащил нож, который взял у последнего из нападавших. Нож очень и очень острый, словно бритва. Я уже попробовал ногтем осторту - лезвие вязло в ногте. Лезвие широкое, блестящее, полированное. мне хорошее оружие нравилось до дрожи в коленках. Нет ничего лучше и прекраснее оружия. Все, что человек сотворил за свою историю - все временное, все на потребу преходящих интересов, но сершенство и красоту оружия поймет и современный человек и древний кроманьонец.
Я тщательно расчитал скорость перемещени часового между двумя точками и затем, подкравшись к ближайшему к джипу, прыгнул вперед в тот момент, когда пятнистый боец повернулся к нему спиной. Тот услышал шум и хотел было обернуться, но тут же рухнул с перерезанным булькающим горлом. Он умер, не успев крикнуть или нажать на спусковой крючок своего автомата. Тем более, как тут же проверил я, автомат стоял на предохранителе.
Я, едва вытерев лезвие ножа о комбинезон убитого, уже подскакивал к дверце кунга. Но оттуда в этот момент, выпустив из распахнувшихся дверцы сноп яркого света, выпрыгнул мужчина атлетического телосложения. Он сразу же пригнулся к земле с автоматом наизготовку и крикнул:
- Сашка! Что случилось? Ты где?
Мне повезло, что мужчина смотрел в другую сторону. В следующее мгновение он, вероятно, почувствовал приближение к себе другого. Он повернулся, но не настолько быстро, как следовало бы. Я ударил его по горлу ребром ладони прежде, чем он успел закончить движение. Мужчина ещё продолжал поворачиваться по инерции, но колени его подогнулись, и тело скользнуло на землю. Парень был явно не из слабых, весил, наверное, больше меня, и ростом превышал. Но он был явно оглушен. Не надолго. Тут же вскочил и, придя в себя, сразу перешел в атаку. Я перехватил его запястье и вывернул руку, заводя её ему за спину. Тот приготовился испустить крик боли, который сразу бы всколыхнул и ночь и подельников, но я, действуя скорее инстинктивно, чем руководствуясь разумом, успел и ему перерезать горло.
Итак, - подумал я, отдыхая над распростертым на земле телами, одно из которых агонизировало, - счет пока в нашу пользу. Четыре один, не считая двух собак. Что же, для начала неплохо.
В кунге грузовика я нашел гранатомет "Муху" и несколько выстрелов к нему. Отлично! Нашел ещё несколько гранат, сложил себе в сумку, потом сел в кабину. Ключ торчал в замке зажигания. Я завел мотор и, быстро набирая скорость, помчался к главному входу, по обеим сторонам которого, изнутри прикрытые тяжелыми шторами, сияли огромные, тоже бронированные стекла окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Пока я задавал свои вопросы и слушал ответы на них, пленный стал медленно, почти незаметно заводить правую руку за спину. Быть может, он надеялся, что я не замечу этого из-за темноты, а ещё потому, что перемещал руку сантиметр за сантиметром. Может это и было незаметно, но участившиеся зарницы, время от времени освещавшие все здесь мгновенными вспышками холодного электрического света, оставляли в глазах долго не исчезающий контур, стоявшего передо мной тела. И этот контур с каждой новой вспышкой чуть-чуть изменял положение руки.
Я подумал, что парень возможно и не стал бы думать о сопротивлении, но, видно, на него повлияла смерть товарища. Мужик подумал, что его тоже не оставят в живых. Мысль была разумная, глупо оставлять в тылу пленного, который может освободиться и поднять тревогу. Но что делать с этим, я ещё не решил, поэтому с любопытством наблюдал за развитием событий. Пусть идет так, как идет.
Вдруг парень резко дернулся, взмах его правой руки совпал с очередной небесной вспышкой, отразившейся на полированном клинке, занесенном для удара... Я выстрелил два раза, как обычно. Уже прыгнувший на меня мужчина был убит на лету. Его пробитая голова ткнулась мне в ноги, испачкав брюки кровью и ошметками мозга.
Постоял несколько мгновений с закрытыми глазами. Все происходящее неуклонно подталкивало меня к бездне, за которой мутно и тяжко вздымается волны крови и смерти. Я чувтвовал, что готов поддаться опьянению мести, опьянению вольных инстинктов. Я чувстовал, как это было бы приятно. А следящая за мной Катя, улыбалась мне и подбадривала: ей тоже нравилось кровавая тризна по себе.
ГЛАВА 36
ВОЙНА
Собрав все запасные обоймы и гранаты, я быстро двинулся к дому. Вряд ли, подумал я, здесь расставляют охрану на каждом шагу. Двоих, которых я убрал, по идее, вполне достаточно. Но когда впереди лесной мрак стал уступать искусственному свету, навстречу мне вдруг выскочили две овчарки: сама лохматая Марфа и обычно сопровождавший её кобель Шамиль. Марфа и Шамиль узнали меня, только поэтому не кинулись сразу, как это произошло бы с совершенно незнакомым человеком. Глухо рыча, собаки с двух сторон окружали меня, давая всем видом понять, что лучше ему не двигаться.
- Это же я, Марфа, - льстиво сказал я, но в ответ услышал все более угрожающее рычание.
Пришлось двумя выстрелами уложить обоих сторожей, как мне ни жалко было. Марфа ему всегда нравилась, и приезжая сюда, я не забывал захватить с собой для неё какое-нибудь лакомство, которое, после разрешения Щербакова, охотно съедалось. Хорошая была собака, думал я, уже начиная спешить.
Наконец свет впереди уплотнился, деревья отступили, уступив место подстриженному кустарнику и полянам, окружающим замок - Куницынское имение сияющие изнутри и подсвеченное снаружи всеми имеющимися прожекторами предстало впереди, словно настоящий Княжеский замок. А немного в стороне, на поляне для гольфа, где в гольф так и не играли, перепахав травку, стояли несколько джипов и грузовик военного образца с кунгом.
Прячась от возможного обзора со стороны здания усадьбы, я приблизился к машине. Некоторое время изучал местность. Вокруг дома прохаживался часовой. С его позиции, удаленной метров на сто, были видны двигавшиеся пары часовых. Интервалы были расчитаны таким образом, чтобы пара все время находилась в поле зрения ни одной, так другой группы. "Опасаются, удовлетворенно подумал я. - Правильно делают." Во мне снова шевельнулось дикое предчувствие, ощущение: не ты, так тебя - третьего не дано! Вокруг машин тоже прохаживался часовой. Но один. Он курил, пряча огонек в кулак от дождя. В этот момент я задел затылком ветку дерева, под которой стоял, и за ворот хлынула вода, скопившаяся на листьях. Черт побери! Хоодно! В джипах людей не было, а вот в кунге грузовика горел свет, просаыивавшийся сквозь щели неплотно прикрытой двери. Я спрятал пистолет, не желая пока здесь стрелять. Хлопок выстрела на близком расстоянии хорошо слышен, лучше было все делать совершенно бесшумно.
Я вытащил нож, который взял у последнего из нападавших. Нож очень и очень острый, словно бритва. Я уже попробовал ногтем осторту - лезвие вязло в ногте. Лезвие широкое, блестящее, полированное. мне хорошее оружие нравилось до дрожи в коленках. Нет ничего лучше и прекраснее оружия. Все, что человек сотворил за свою историю - все временное, все на потребу преходящих интересов, но сершенство и красоту оружия поймет и современный человек и древний кроманьонец.
Я тщательно расчитал скорость перемещени часового между двумя точками и затем, подкравшись к ближайшему к джипу, прыгнул вперед в тот момент, когда пятнистый боец повернулся к нему спиной. Тот услышал шум и хотел было обернуться, но тут же рухнул с перерезанным булькающим горлом. Он умер, не успев крикнуть или нажать на спусковой крючок своего автомата. Тем более, как тут же проверил я, автомат стоял на предохранителе.
Я, едва вытерев лезвие ножа о комбинезон убитого, уже подскакивал к дверце кунга. Но оттуда в этот момент, выпустив из распахнувшихся дверцы сноп яркого света, выпрыгнул мужчина атлетического телосложения. Он сразу же пригнулся к земле с автоматом наизготовку и крикнул:
- Сашка! Что случилось? Ты где?
Мне повезло, что мужчина смотрел в другую сторону. В следующее мгновение он, вероятно, почувствовал приближение к себе другого. Он повернулся, но не настолько быстро, как следовало бы. Я ударил его по горлу ребром ладони прежде, чем он успел закончить движение. Мужчина ещё продолжал поворачиваться по инерции, но колени его подогнулись, и тело скользнуло на землю. Парень был явно не из слабых, весил, наверное, больше меня, и ростом превышал. Но он был явно оглушен. Не надолго. Тут же вскочил и, придя в себя, сразу перешел в атаку. Я перехватил его запястье и вывернул руку, заводя её ему за спину. Тот приготовился испустить крик боли, который сразу бы всколыхнул и ночь и подельников, но я, действуя скорее инстинктивно, чем руководствуясь разумом, успел и ему перерезать горло.
Итак, - подумал я, отдыхая над распростертым на земле телами, одно из которых агонизировало, - счет пока в нашу пользу. Четыре один, не считая двух собак. Что же, для начала неплохо.
В кунге грузовика я нашел гранатомет "Муху" и несколько выстрелов к нему. Отлично! Нашел ещё несколько гранат, сложил себе в сумку, потом сел в кабину. Ключ торчал в замке зажигания. Я завел мотор и, быстро набирая скорость, помчался к главному входу, по обеим сторонам которого, изнутри прикрытые тяжелыми шторами, сияли огромные, тоже бронированные стекла окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67