что передача его
разработок в общественное пользование была лишь формальным признанием
свершившегося факта. Уж Мэнш-то знал, что он совершил и для чего, и все
другие соображения на этот счет не имели никакого значения.
- Действительно имеет значение то, - сказал он Фауне в ее маленьком
домике рядом со старым пожарным гидрантом и причудливым уличным фонарем, -
что каждый крааль в Африке и каждая деревушка в Азии может распахивать и
орошать земли, обогревать и освещать свои жилища с помощью такой простой
силовой установки, что ее способен собрать где угодно любой хороший
механик. Эти установки могут быть крошечными - для детских игрушек или для
укачивания младенцев, и огромными - для освещения целых городов. Они
приводят в движение поезда и точат карандаши, совсем не нуждаясь в
топливе. В северную Сахару уже хлынули опресненные воды Средиземного моря;
там снова возникнут большие города, как пять тысячелетий тому назад. Через
десяток лет атмосфера всей земли станет значительно чище, а потребность в
нефти уже и сейчас так мала, что ее добыча в открытом море почти
прекратилась. Понятия "иметь" и "не иметь" теперь обозначают не то, что
раньше, так как доступ к дешевой энергии открыт всем. Вот почему я сделал
это, ну разве ты не понимаешь? - Он действительно очень хотел заставить ее
понять.
- У тебя короткая стрижка, - горько заметила она, - ты носишь эти
ужасные туфли и ходишь в церковь, и получаешь ученые степени, и ты
превратился в тай... тайфун.
- Тайкун, - машинально поправил он. - Ах, Фауна, да выслушай же меня,
я хочу быть услышанным! Единственный путь к моей цели пролегал через
короткую стрижку, через коричневые туфли, через публикацию научных работ,
через банки и бизнес, через правительство и любые доступные каналы,
открытые мне в то время.
- Все это было лишним. Я думаю, ты просто хотел всех изумить,
покрасоваться в газетах и войти в исторические труды. Ты мог бы соорудить
свой нехитрый двигатель не выходя из дома, а затем продемонстрировать его
и продать патент. Ты остался бы здесь и играл на своей гитаре, а все
остальное произошло бы точно также.
- Нет, ты ошибаешься, - возразил Мэнш. - Разве ты не знаешь, в каком
мире мы живем? Наш мир таков, что если человек находит верное средство от
рака, но оказывается, что он женат на своей сестре, то соседи в гневе
праведном сожгут дотла его дом вместе с записями. Если человек построит
прекраснейший во всей стране город, а позже придет к вере в сатану и
начнет поклоняться ему - этот город сотрут с лица земли. Я знаком с одной
выдающейся, захватывающей книгой, написанной женщиной, которая затем
тронулась умом и стала писать ерунду. Так никто и никогда больше не прочел
и ее единственную великую вещь. Я могу перечислить три метода лечения
психических заболеваний, способных изменить весь род людской. Но их
создатели либо сами попадали в заведения для душевнобольных, либо
ударялись в какую-нибудь псевдорелигию, вели себя как дураки - опасные
дураки в таком деле - и никто не вспомнил о действительно замечательных
открытиях, что были сделаны ими раньше. Великие политики не стали
выдающимися государственными деятелями, потому что состояли в разводе. И я
не хотел, чтобы двигатель Мэнша оказался украденным, преданным забвению
или осмеянным только из-за того, что я был тогда длинноволосым гитаристом.
Конечно, нетрудно иметь длинные волосы, бренчать на гитаре и быть добрым к
окружающим, если все вокруг поступают точно так же. Гораздо труднее стать
одним из тех, кто прокладывает свой путь и платит за него свою цену; над
ним глумятся и стараются задавить его любыми средствами.
- Поэтому ты примкнул к большинству, - бросила она, как обвинение.
- Я использовал его, - резко ответил он. - Я использовал каждую
дорожку и каждую тропинку, неважно кем и для чего протоптанную, если она
вела туда, куда шел я.
- И ты заплатил свою цену, - она почти разозлилась. - Миллионы в
банке, тысячи почитателей, готовых пасть на колени, стоит тебе лишь
щелкнуть пальцами. Хорошенькая цена. А ведь ты мог бы любить.
При этих словах он поднялся, взглянув прямо на нее. Ее волосы
потеряли пышность, но остались длинными и красивыми. Он дотронулся до них
и приподнял легкую прядь. Увидел седину. И опустил руку.
Он подумал об упитанных ребятишках глубинной Африки, свежем воздухе и
очищенных от мусора побережьях, дешевеющей пище, дешевеющих производстве и
доставке товаров, о новых территориях, призванных уменьшить тяготы и
социальное напряжение в длительном процессе по контролю над перенаселением
Земли. Что заставило его отринуть от себя все личное, взбунтоваться против
существующего порядка вещей и всеми силами расшатывать, ослаблять и
разрушать этот порядок вместо того, чтобы просто примириться?
- ПРИМИРИТЬСЯ! - с длинными волосами и гитарой? А ВЕДЬ ТЫ МОГ БЫ
ЛЮБИТЬ.
- Но я любил, - сказал он, а затем, зная, что она никогда не поймет,
не в силах понять, сел в свою равнодушную к бензину, бесшумную машину и
уехал.

1 2 3 4