… — Что ж вы, Маргарита Егоровна? — строго спросил участковый лейтенант. — У товарищей срочное и важное задание, а вы их в дом не пускаете.
Вчетвером они сидели за круглым столом с кружевной скатертью.
— Да как же теперь чужого в дом пускать! — объясняла Маргарита Егоровна, этакий колобок лет семидесяти пяти. — С тобой я ничего не боюсь, а так — страшно.
— Спрашивайте, товарищи, — милостиво разрешил операм участковый.
— Вы, Маргарита Егоровна, являетесь владелицей автомобиля «Ауди», — осторожно начал Шевелев. — Где сейчас ваша машина?
— Какая машина? Нет у меня никакой машины, — удивилась старушка.
— Ну как же!… — Шевелев был само терпение. Он достал из кармана листок. — Вот справка из ГИБДД. Машина у вас «Ауди» девяносто девятого года выпуска.
— Так это не моя машина! — обрадовалась Маргарита Егоровна. Не так проста она была, как хотела казаться. — Мой бывший сосед Костик Кузьмин за приятеля своего просил, банкира, который не хотел, чтобы за ним лишний автомобиль числился. Вот я и дала доверенность на покупку.
— А потом еще одну — на вождение, да? — не выдержал Лепилов.
— Да уж и не помню я! — отмахнулась бабуся.
— Ну, а фамилию банкира помните? — напирал Лепилов.
— Куда уж мне, все забываю… — жалостно потупилась старушка.
— Нотариальную контору, где два раза были, хоть помните? — без всякой надежды на положительный ответ спросил Шевелев.
— Помню, помню, как же! — обрадовался вдруг колобок женского пола. — На Профсоюзной!
— Тогда собирайтесь, Маргарита Егоровна, поедем на Профсоюзную, — устало и облегченно вздохнул Лепилов.
У нотариуса дело пошло полегче, но тоже не без завихрений. Эффектная дама, строго постукивая указательным пальцем по столешнице модернового стола, холодно сказала:
— Но существуют этические нормы, определяющие наши взаимоотношения с клиентами. Мне как юристу крайне неудобно…
— И нам как юристам крайне неудобно выступать перед вами в качестве просителей, мадам! — Лепилов был на пределе. — Один из ваших клиентов обоснованно подозревается в организации тягчайшего преступления, а вы нам про этические нормы!
— Вас не затруднит быть хотя бы элементарно вежливым? — произнесла крайне воспитанная мадам-нотариус тоном завзятого ментора.
— Постараюсь, — Лепилов заставил себя улыбнуться. — А вас не затруднит дать нам необходимые сведения?
— Только под полную вашу ответственность, — частично сдалась мадам. Развернувшись на вращающемся стуле, она оказалась лицом к картотеке и — о чудеса техники! — безошибочно извлекла нужную папку. Крутанулась обратно к столу, раскрыла папку и извлекла из нее копию доверенности. — Здесь все данные: фамилия, имя, отчество.
Лепилов торопливо прочел вслух:
— Самойлов Лев Константинович. Садово-Черногрязская… Какой, к черту, Самойлов?!
— Миша, может, вторые документы? — подсказал-напомнил Шевелев, сидевший здесь же рядом с Маргаритой Егоровной.
— Господи, совсем от этих баб ошизел! — Лепилов потряс головой и, осознав, что сказал, поспешно извинился: — пардон, мадам! — Потом быстренько достал из кармана фотографию и положил на стол. — Это он?
Брезгливо, одним пальцем развернув фотографию к себе, мадам засомневалась:
— Вы должны понять, наша клиентура настолько велика, что лица мелькают, как в калейдоскопе… Может быть, и он…
Забытая всеми Маргарита Егоровна прорвалась наконец к столу. Мгновенно схватила фотку и, отведя ее от дальнозорких глаз, закричала:
— Он, точно он! Лев Константинович!..
— Ох, и жох твой цыганский барон! — войдя к Никольскому, сказал Беляков.
— Все уладили, Виталий Петрович? — с приятной улыбкой подчиненного спросил Никольский.
— Не уладил, а совершил должностной проступок, — важно поправил его Беляков и тут же успокоил сам себя: — Ну, да ладно, все равно увольняюсь, — и опять вспомнил цыгана: — Ну, прохиндей цыганский, ну, ловчила!
— Ему по рангу положено, — ухмыльнулся Сергей. — Барон все же.
— Так-то оно, конечно, так! — согласился Беляков. — Но ты думал, что его до донышка выскреб, а он до самого конца, пока эти бабы на волю не вышли, кое-что при себе держал.
— Но вы-то доскребли? — Никольский продолжал улыбаться.
— Сам отдал. И действительно важное для тебя, — заявил Беляков теперь уже совершенно серьезно.
— Что, если не секрет? — сразу напрягся майор.
Подполковник опять повеселел.
— У меня секретов нет, слушайте, детишки! Папы этого ответ помещаю в книжке, — радостно процитировал Беляков. — У хитрована этого цыганский номер «Борза» был записан. А цыганский этот номерок полностью совпал с номером автомата, из которого застрелили сутенера.
— Вы официально запротоколировали, Виталий Петрович? — заволновался Сергей.
— Будь уверен, запротоколировал, — успокоил его Беляков. — При свидетелях, все чин чинарем. Теперь ты должен взять Авилу!
— Его сначала обнаружить надо…
Но обнаружить Авилу удалось довольно быстро. Не знал бандит о показаниях цыгана, потому и жил легально, не скрываясь. Вычислить его оказалось делом несложным даже в таком большом городе, как Москва.
…Беляков подошел к окну, глянул на дневной мир, спросил:
— Как там твои?
— Обложили и пока наблюдают, — доложил Никольский.
Не оборачиваясь, Беляков устало покряхтел.
— Эхе-хе, — потом помолчал и признался: — Тоска, брат, тоска. Нет, я все правильно решил, но здесь-то второй дом. Да и эти меня разве за боевые заслуги берут, за сыщицкий талант? Из-за связей моих они меня пригласили. Скучная у мена там будет жизнь…
Его перебил телефонный звонок.
— Да, — сказал в трубку Никольский и нажал кнопку громкой связи, чтобы Беляков слышал разговор. — Докладывай, Лепилов.
— В квартире двое, Сергей Васильевич, — раздался в кабинете чуть искаженный динамиком голос Миши.
— Авила там? — мгновенно напрягся Никольский.
— Один вроде похож… — засомневался Лепилов. — Но с уверенностью сказать не можем. Точка наблюдения в двух метрах от их окон. Бинокль — он, конечно, бинокль, но вот если бы фээсбэшную оптику нам…
— Без лирики, Миша! — посоветовал Сергей. — Что они делают?
— Судя по всему, водку пьют.
Беляков слушал внимательно и с какой-то тоской во взгляде. Понимал подполковник: возможно, сегодняшняя операция — его последняя операция по задержанию преступников. Уходит он из сыска… А ведь сыск — это вся его жизнь. И расстаться с ним для настоящего сыскаря — почти то же самое, что потерять руку или ногу…
— Теперь про квартиру, — продолжал допытываться Никольский. — Двери, планировка, подходы.
— Дверь деревянная, старая, с обычными замками. Пообщались с соседкой, она говорит, что все осталось, как при старых хозяевах. В общем, дверь на один хороший удар молотком. Квартира трехкомнатная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83