Не бывает только горячего льда.
- Да, - машинально ответил Аттвуд, всматриваясь в глубину сверкающей
аллеи. Аллея впечатляла.
И только потом, позднее, Аттвуд понял, зачем бароном были сказаны эти
слова.
...Отрывистый писк локатора разбудил Оскара. Как всегда, возвращаясь
знакомой дорогой, он не упускал случая поклевать носом минуту-другую,
просыпаясь, однако, от малейшего толчка буера, от любого звука. Ничего
особенною - в амбразуре крыла все так же блестит Ледяная Звезда, а локатор
пищал оттого, что засек на горизонте огромный парус пассажирского
экспресс-буера. Его синий топовый маяк заметно смещался влево: стало быть,
экспресс идет в Столицу. Следом за синим огнем в амбразуре сместилась и
Ледяная Звезда: Оскар шевельнул пальцами в "кастете" управления - шкоты
передали легкое движение руки на рулевое лезвие, чуть шевельнулось крыло
паруса, и буер вернулся на верный курс.
Оскар снова вздремнул, но тут совсем рядом истошно заорала
непригодная даже на чучело певчая сова, падальщица.
"Какой идиот назвал ее певчей?!" - в который раз подумал Оскар. Если
бы все песни были таковыми, люди бы давно перевешались...
Он глянул на звезды, потом на карту: до Старой Трещины оставалось от
силы полчаса ходу. Оскар снова шевельнул "кастетом"... Когда буер
окончательно остановился, сдвинул "фонарь" кабины, уперся руками в борта и
одним прыжком выскочил из кабины на лед. С первого взгляда все было в
порядке полном, но перед прыжком через Старую стоило осмотреть буер
детально, ослабить крепления ледяного балласта и обязательно проверить
стопор рулевого лезвия. Находились ухари, которым было наплевать на этакие
мелочи: лихие парни рано или поздно валились на дно Старой Трещины. Там
они все и остались... Оскар вынул из носового гнезда прожектор, подключил
к своему энергобрикету и пошел вокруг буера, но прежде выволок с пустого
заднего сиденья длинный меч без ножен и прицепил его на пояс, просунув в
специальную проволочную петлю.
- То-оже мне, Ледовый Корсар!.. - ухмыльнулся Оскар. Меч здорово
мешал, но уж больно сподручно было им отбиваться от хищных пингвинов,
особенно когда эти твари сбивались в стаи: тем паче что игломет не всегда
брал толстые шкуры матерых зверюг.
Как и следовало ожидать, все пребывало в полнейшем порядке, а иначе
хоть что-нибудь непременно задребезжало на быстром ходу. Оскару досталось
немного работы: ослабить рычажные фиксаторы, чтобы ледяной балласт
сбрасывался мгновенно, и еще раз, для очистки совести, обойти вокруг
машины с инспекторской проверкой. Напоследок он достал из-под левого
налокотника узкую красную ленточку и пустил ее по ветру, стиснув кончик
двумя пальцами. Ленточка вытянулась, словно линейка, Оскар пристально
взглянул на Ледяную Звезду; снова - на ленточку, разжал пальцы, и ее
мгновенно унесло с глаз долой. Как всегда Оскар подумал, что Богу такое
ничтожное приношение безразлично, но - обычай следовало соблюдать даже
наедине с собой, да и ветер стоило лишний раз проверить перед прыжком.
Если разведка была удачной, это еще не означает, что и дальше, до самого
возвращения, все покатится словно по колее.
Когда Оскар вновь забрался в кабину, стянул перчатку и сунул пальцы в
"кастет", где-то поблизости заорали сразу две певчие совы.
- А, чтоб вам провалиться... - пробормотал Оскар и принялся
разворачивать парус таким образом, чтобы Ледяная Звезда пришлась
точнехонько на центр амбразуры. - И какого черта здесь насобиралось
столько этой клятой нечисти...
Буер сразу же схватил ветер, и понесся, набирая скорость, по
стеклянно-гладкому полю. Минут через двадцать, когда справа мелькнула
первая вешка, Оскар заметил, что чей-то буер проходил здесь совсем
недавно: царапины на льду еще не успели затянуться. Но размышлять об этом
времени не оставалось, зеленые вешки проносились одна за одной по обе
стороны. Промахнув красные вешки, Оскар сбросил "кастет" с правой руки, а
левой дернул на себя до упора рычаг с оранжевой рубчатой головкой, и парус
раскололся вдоль, распался на два длинных крыла. Рычаг назад, от себя - и
на самом краю Старой Трещины тяжело грохнул балласт, чтобы лететь дальше,
вниз, своим путем - на дно глубочайшей расселины, а полегчавший буер уже
парит над нею, и Оскар с неодолимой дрожью считает мгновения полета... Во
время прыжка он уже ничего не может ни сделать, ни поправить. И только
судорожно переводит дух, когда лезвия ударились об лед на другом краю
Трещины, но тут же буер сотряс еще один удар, левое крыло со скрежетом
отлетело к чертям совиным, и искалеченная машина закружилась в каком-то
бешеном вальсе, лишь по великой удаче не рухнув в расщелину, а Оскара
ка-а-ак вышвырнуло из-за расколовшейся кабины, но тоже, к счастью, в
сторону от края...
Что-о-о?! Я же здесь всегда прыгал!!! Только и успел подумать он,
прежде чем шваркнуло об лед с неимоверной силой.
...Очнуться ему помогла внятная ругань: чувствовался столичный
акцент; мало что понимая из-за звона в голове, Оскар с огромным трудом
поднялся на ноги, постоял, шатаясь, попытался покачать головой, но что-то
мешало...
- Слава Богу, - донеслось сзади; ругань прекратилась. - А я думал,
что так и сдохну, не дождусь, покамест ты очухаешься...
Оскар медленно развернулся, всем корпусом. В луже заледеневшей уже
крови лежал Сова Тепанов и корчил зверские рожи. Рядышком с ним, тоже
покрытая кровью, валялась кривая сабля.
- Здорово, Сова, - пробормотал Оскар. - Отличное же времечко ты
выбрал для харакири. Особенно - местечко...
- Тебе все шуточки... - говорил Сова гораздо тише, чем ругался, -
...а я сейчас окочурюсь...
- Раньше надо было окочуриваться, - ответил Оскар. - Теперь я тебя
вытащу.
- На себя посмотри, вытаскиватель... - по-прежнему тихонько
посоветовал Тепанов.
- Успею еще. Как-нибудь... - Оскар опустился на колени рядом с
раненым. - Что у тебя?
- Заливал балласт, пингвины налетели. Пока отбивался, разгонял, они у
меня успели выдрать фунтов десять мяса... Ну, троих гадов я положил, вон
там валяются...
И верно, чуть поодаль примерзли к окровавленному льду три мохнатые
кучи. Оскар плюнул в их сторону: так велел обычай, да и веление души
требовало; достал из аптечки на поясе вечный шприц, поискал на Тепанове
живое место и сквозь костюм воткнул иглу в тело; затем достал пакет с
"липучками" и принялся сверху вниз бинтовать...
Тепанов был мужик крепкий, и обычной дозы наркотика, положенной в
таких случаях для обезболивания и отключения, оказалось маловато, чтобы
сразу нокаутировать его организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
- Да, - машинально ответил Аттвуд, всматриваясь в глубину сверкающей
аллеи. Аллея впечатляла.
И только потом, позднее, Аттвуд понял, зачем бароном были сказаны эти
слова.
...Отрывистый писк локатора разбудил Оскара. Как всегда, возвращаясь
знакомой дорогой, он не упускал случая поклевать носом минуту-другую,
просыпаясь, однако, от малейшего толчка буера, от любого звука. Ничего
особенною - в амбразуре крыла все так же блестит Ледяная Звезда, а локатор
пищал оттого, что засек на горизонте огромный парус пассажирского
экспресс-буера. Его синий топовый маяк заметно смещался влево: стало быть,
экспресс идет в Столицу. Следом за синим огнем в амбразуре сместилась и
Ледяная Звезда: Оскар шевельнул пальцами в "кастете" управления - шкоты
передали легкое движение руки на рулевое лезвие, чуть шевельнулось крыло
паруса, и буер вернулся на верный курс.
Оскар снова вздремнул, но тут совсем рядом истошно заорала
непригодная даже на чучело певчая сова, падальщица.
"Какой идиот назвал ее певчей?!" - в который раз подумал Оскар. Если
бы все песни были таковыми, люди бы давно перевешались...
Он глянул на звезды, потом на карту: до Старой Трещины оставалось от
силы полчаса ходу. Оскар снова шевельнул "кастетом"... Когда буер
окончательно остановился, сдвинул "фонарь" кабины, уперся руками в борта и
одним прыжком выскочил из кабины на лед. С первого взгляда все было в
порядке полном, но перед прыжком через Старую стоило осмотреть буер
детально, ослабить крепления ледяного балласта и обязательно проверить
стопор рулевого лезвия. Находились ухари, которым было наплевать на этакие
мелочи: лихие парни рано или поздно валились на дно Старой Трещины. Там
они все и остались... Оскар вынул из носового гнезда прожектор, подключил
к своему энергобрикету и пошел вокруг буера, но прежде выволок с пустого
заднего сиденья длинный меч без ножен и прицепил его на пояс, просунув в
специальную проволочную петлю.
- То-оже мне, Ледовый Корсар!.. - ухмыльнулся Оскар. Меч здорово
мешал, но уж больно сподручно было им отбиваться от хищных пингвинов,
особенно когда эти твари сбивались в стаи: тем паче что игломет не всегда
брал толстые шкуры матерых зверюг.
Как и следовало ожидать, все пребывало в полнейшем порядке, а иначе
хоть что-нибудь непременно задребезжало на быстром ходу. Оскару досталось
немного работы: ослабить рычажные фиксаторы, чтобы ледяной балласт
сбрасывался мгновенно, и еще раз, для очистки совести, обойти вокруг
машины с инспекторской проверкой. Напоследок он достал из-под левого
налокотника узкую красную ленточку и пустил ее по ветру, стиснув кончик
двумя пальцами. Ленточка вытянулась, словно линейка, Оскар пристально
взглянул на Ледяную Звезду; снова - на ленточку, разжал пальцы, и ее
мгновенно унесло с глаз долой. Как всегда Оскар подумал, что Богу такое
ничтожное приношение безразлично, но - обычай следовало соблюдать даже
наедине с собой, да и ветер стоило лишний раз проверить перед прыжком.
Если разведка была удачной, это еще не означает, что и дальше, до самого
возвращения, все покатится словно по колее.
Когда Оскар вновь забрался в кабину, стянул перчатку и сунул пальцы в
"кастет", где-то поблизости заорали сразу две певчие совы.
- А, чтоб вам провалиться... - пробормотал Оскар и принялся
разворачивать парус таким образом, чтобы Ледяная Звезда пришлась
точнехонько на центр амбразуры. - И какого черта здесь насобиралось
столько этой клятой нечисти...
Буер сразу же схватил ветер, и понесся, набирая скорость, по
стеклянно-гладкому полю. Минут через двадцать, когда справа мелькнула
первая вешка, Оскар заметил, что чей-то буер проходил здесь совсем
недавно: царапины на льду еще не успели затянуться. Но размышлять об этом
времени не оставалось, зеленые вешки проносились одна за одной по обе
стороны. Промахнув красные вешки, Оскар сбросил "кастет" с правой руки, а
левой дернул на себя до упора рычаг с оранжевой рубчатой головкой, и парус
раскололся вдоль, распался на два длинных крыла. Рычаг назад, от себя - и
на самом краю Старой Трещины тяжело грохнул балласт, чтобы лететь дальше,
вниз, своим путем - на дно глубочайшей расселины, а полегчавший буер уже
парит над нею, и Оскар с неодолимой дрожью считает мгновения полета... Во
время прыжка он уже ничего не может ни сделать, ни поправить. И только
судорожно переводит дух, когда лезвия ударились об лед на другом краю
Трещины, но тут же буер сотряс еще один удар, левое крыло со скрежетом
отлетело к чертям совиным, и искалеченная машина закружилась в каком-то
бешеном вальсе, лишь по великой удаче не рухнув в расщелину, а Оскара
ка-а-ак вышвырнуло из-за расколовшейся кабины, но тоже, к счастью, в
сторону от края...
Что-о-о?! Я же здесь всегда прыгал!!! Только и успел подумать он,
прежде чем шваркнуло об лед с неимоверной силой.
...Очнуться ему помогла внятная ругань: чувствовался столичный
акцент; мало что понимая из-за звона в голове, Оскар с огромным трудом
поднялся на ноги, постоял, шатаясь, попытался покачать головой, но что-то
мешало...
- Слава Богу, - донеслось сзади; ругань прекратилась. - А я думал,
что так и сдохну, не дождусь, покамест ты очухаешься...
Оскар медленно развернулся, всем корпусом. В луже заледеневшей уже
крови лежал Сова Тепанов и корчил зверские рожи. Рядышком с ним, тоже
покрытая кровью, валялась кривая сабля.
- Здорово, Сова, - пробормотал Оскар. - Отличное же времечко ты
выбрал для харакири. Особенно - местечко...
- Тебе все шуточки... - говорил Сова гораздо тише, чем ругался, -
...а я сейчас окочурюсь...
- Раньше надо было окочуриваться, - ответил Оскар. - Теперь я тебя
вытащу.
- На себя посмотри, вытаскиватель... - по-прежнему тихонько
посоветовал Тепанов.
- Успею еще. Как-нибудь... - Оскар опустился на колени рядом с
раненым. - Что у тебя?
- Заливал балласт, пингвины налетели. Пока отбивался, разгонял, они у
меня успели выдрать фунтов десять мяса... Ну, троих гадов я положил, вон
там валяются...
И верно, чуть поодаль примерзли к окровавленному льду три мохнатые
кучи. Оскар плюнул в их сторону: так велел обычай, да и веление души
требовало; достал из аптечки на поясе вечный шприц, поискал на Тепанове
живое место и сквозь костюм воткнул иглу в тело; затем достал пакет с
"липучками" и принялся сверху вниз бинтовать...
Тепанов был мужик крепкий, и обычной дозы наркотика, положенной в
таких случаях для обезболивания и отключения, оказалось маловато, чтобы
сразу нокаутировать его организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14