..
- Что же мне делать?
- Еще заметь - эта парочка смотрится только спереди, а сзади лед
огранен под бриллиант. Уж если творить новодел, по-моему, так он должен
смотреться с любой стороны, хоть с нижнего торца... А это - халтура.
Докатились столичники, надо же...
- Я тебя спрашиваю, _ч_т_о_ мне делать?!
- Не ори, я не глухой. Можешь оставить у себя. Но, кроме нас с тобой,
никто этого и не заметит... Даже ты не заметил... - Оскар хмыкнул и бросил
на Биди мимолетный взгляд, - ...разве что Мариус, но он сейчас занялся
литой скульптурой и прилепился к муниципальной галерее; никуда не ходит. А
еще лучше, заплати караванщикам и пускай они везут эту подделку назад.
Дмитричу же напиши, что собираешь только антики, а если вдруг понадобится
новодел, то Оскар Пербрайнт сделает и быстрее, и дешевле, и... лучше. Это
я мягко выразился. Чтоб Дмитрич не взвился.
- Это точно... Они у тебя как живые.
- Может, они и есть живые?..
- Брось. Ты бредишь. Просто тебе вредно для психического здоровья
ходить на похороны.
- Это ты прав, Ив... Насчет похорон.
...И в самом деле - Оскар продремал почти все представление. Другое
дело - землянин, он так и впился взглядом в сцену. Особенно его увлек
танец, изображающий схватку с хищными пингвинами. Мужчина в прозрачном
плаще выписывал на ледяной террасе сложные траектории, подобное можно было
наблюдать и на Земле; а вот танец актеров-пингвинов впечатлял новизной.
Быстрее взгляда метались они по сцене, искусно прыгая с террасы на
террасу, увертываясь от молниеносных выпадов и сверкающих размахов длинных
мечей. Больше всего землянина удивило, что на ногах артистов не было ни
коньков, ни полозьев: вообще никакой обуви.
- На чем же они катаются? - спросил он.
- На собственной коже, - очнувшись, ответил Оскар. - Она у них, как
протекторы у каравана, разве что профиль рисунка другой. А пингвины у них
здорово получаются, именно так эти твари и кидаются на тебя - стрелой, но
в любой момент могут увернуться, гады.
- В развязке танца человек упал в одиноком луче синего прожектора на
туши сраженных "пингвинов", раскинув руки с мечами, крестом.
Потом на просцениуме высветились шахматные квадраты, и по подиумам,
обтекающим террасы сцены, бесшумно съехали два кристалла. Они раскрылись,
и тут Оскар проснулся окончательно - в левом, закрыв глаза, стояла Сибил
Тепанов. В другом кристалле стоял молодой человек несколько хрупкого
телосложения. С первыми, тягучими еще нотами увертюры, их глаза медленно
раскрылись, и они, словно сомнамбулы, сошли со своих ледяных пьедесталов
скользящими длинными шагами. Из ложи ближнего яруса Оскар отлично видел,
что глаза Сибил еще не обрели ясности, они были томны и невыразительны,
словно в огромной пустой пещере, и эхо повторяло каждую фразу. Глаза
артистов обрели ясность; они повернули головы сначала в одну сторону,
потом в другую; наконец встретились взглядами и двинулись навстречу друг
другу, протянули руки, вот-вот их ладони должны были сомкнуться, но...
разошлись в паре дюймов. Музыка набирала темп, ожили лучи прожекторов, и
уже не шепот, а полный голос сопровождал мелодию, а они все не могли
встретиться. Движения их стали быстрыми, потом - стремительными,
траектории невообразимо усложнились, но встретиться на малом шахматном
пространстве им так и не было суждено... Все чаще они застывали поодаль
друг от друга...
Тут Оскар повернулся и увидел глаза Биди - в них светилось алчное
желание - увидеть эту пару в настоящем ледяном кристалле. Увидеть и
завладеть...
- Живая она лучше, - тихо сказал Оскар губернатору на ухо. Ив
приметно вздрогнул, как любой, у кого прочли потаенные мысли, вздрогнул
бы...
А музыка тем временем засыпала. Тела артистов все чаще сводили резкие
судороги, глаза их снова стекленели, и теперь только два желтых луча
сопровождали их метания в поисках друг дружки. Побледнели и шахматные
квадраты у них под ногами, шахматные квадраты, по которым они перемещались
- Сибил по белым лишь, а ее партнер - лишь по черным... Наконец, девушка
застыла на краю просцениума, упала набок, опрокинулась навзничь и
соскользнула в неглубокую чашу бассейна, на мгновение озарившуюся голубой
вспышкой. За нею, рухнув ничком, последовал и ее партнер. Снова вспышка,
потом - тьма, и наконец бассейн засиял ледяно-голубым светом, словно
заключившим в ледяной кристалл наконец-то встретившихся влюбленных. И в
эту прозрачную чашу изо всех лож полетели, посыпались разнокалиберным
дождем цветы, покрывая воду пестрым ковром...
Оскар поднялся и шепнул Иву, что должен встретиться с Сибил Тепанов.
Барон подмигнул старателю, сгреб из ледяной вазы белые с красными
середками "гербовые" ирисы.
- Не стоит. У меня невеселый повод, а вовсе не то, что ты подумал,
пошляк, - и Оскар показал черный пакет с завещанием Совы.
Когда они подъехали, Аттвуд снова поразился разноцветному игольчатому
кристаллу Ледового Театра.
- Кто его строил? - спросил он. - Замысел какого гениального
архитектора воплощен в этих сказочных формах?..
- Если хотите, могу познакомить, - ответил Биди. - Бортовой компьютер
"Ириса".
- ...Холодно тут у вас, - поежился Аттвуд.
Оскар расхохотался, будто ему рассказали потрясающе смешной анекдот.
- Зато не протухнем, - сказал он, отсмеявшись. - Впрочем, могу
подтопить малость. По расценкам каталога нашего уважаемого губернатора это
вам обойдется... - он покосился по бокам: посмотрел вокруг, - тысяч в
двадцать пять, тридцать.
- Потерплю, - ответил землянин, и все рассмеялись.
- Значит, платить придется мне, - заключил Биди.
Аттвуд старательно отворачивался от блока, приготовленного для
огранки, в котором сквозь мутную пока еще поверхность просматривался
застывший абориген. Пристального внимания Аттвуда удостоилась по этой
причине ажурная этажерка, отлитая, естественно, изо льда; на ее полочках
стояли, лежали многочисленные призы, полученные Оскаром в более молодые
годы за неоднократные победы в буерных ралли.
Оскар, как заведенный, ходил вокруг блока безостановочно, иногда
вымеривал что-то на блоке пальцами; мычал себе под нос неразборчиво. Биди
повел Аттвуда в дальний угол мастерской, включая подсветку.
- Вот он, - сказал Биди негромко, - полостник... Судя по фигуре,
полостница. У вашего Шекспира - пузыри земли, а у нас - ледяные пузыри.
Все как положено в порядочных мирах.
- И точно так же никто не знает, откуда они берутся.
- Наши - хоть не пророчествуют, и на том спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
- Что же мне делать?
- Еще заметь - эта парочка смотрится только спереди, а сзади лед
огранен под бриллиант. Уж если творить новодел, по-моему, так он должен
смотреться с любой стороны, хоть с нижнего торца... А это - халтура.
Докатились столичники, надо же...
- Я тебя спрашиваю, _ч_т_о_ мне делать?!
- Не ори, я не глухой. Можешь оставить у себя. Но, кроме нас с тобой,
никто этого и не заметит... Даже ты не заметил... - Оскар хмыкнул и бросил
на Биди мимолетный взгляд, - ...разве что Мариус, но он сейчас занялся
литой скульптурой и прилепился к муниципальной галерее; никуда не ходит. А
еще лучше, заплати караванщикам и пускай они везут эту подделку назад.
Дмитричу же напиши, что собираешь только антики, а если вдруг понадобится
новодел, то Оскар Пербрайнт сделает и быстрее, и дешевле, и... лучше. Это
я мягко выразился. Чтоб Дмитрич не взвился.
- Это точно... Они у тебя как живые.
- Может, они и есть живые?..
- Брось. Ты бредишь. Просто тебе вредно для психического здоровья
ходить на похороны.
- Это ты прав, Ив... Насчет похорон.
...И в самом деле - Оскар продремал почти все представление. Другое
дело - землянин, он так и впился взглядом в сцену. Особенно его увлек
танец, изображающий схватку с хищными пингвинами. Мужчина в прозрачном
плаще выписывал на ледяной террасе сложные траектории, подобное можно было
наблюдать и на Земле; а вот танец актеров-пингвинов впечатлял новизной.
Быстрее взгляда метались они по сцене, искусно прыгая с террасы на
террасу, увертываясь от молниеносных выпадов и сверкающих размахов длинных
мечей. Больше всего землянина удивило, что на ногах артистов не было ни
коньков, ни полозьев: вообще никакой обуви.
- На чем же они катаются? - спросил он.
- На собственной коже, - очнувшись, ответил Оскар. - Она у них, как
протекторы у каравана, разве что профиль рисунка другой. А пингвины у них
здорово получаются, именно так эти твари и кидаются на тебя - стрелой, но
в любой момент могут увернуться, гады.
- В развязке танца человек упал в одиноком луче синего прожектора на
туши сраженных "пингвинов", раскинув руки с мечами, крестом.
Потом на просцениуме высветились шахматные квадраты, и по подиумам,
обтекающим террасы сцены, бесшумно съехали два кристалла. Они раскрылись,
и тут Оскар проснулся окончательно - в левом, закрыв глаза, стояла Сибил
Тепанов. В другом кристалле стоял молодой человек несколько хрупкого
телосложения. С первыми, тягучими еще нотами увертюры, их глаза медленно
раскрылись, и они, словно сомнамбулы, сошли со своих ледяных пьедесталов
скользящими длинными шагами. Из ложи ближнего яруса Оскар отлично видел,
что глаза Сибил еще не обрели ясности, они были томны и невыразительны,
словно в огромной пустой пещере, и эхо повторяло каждую фразу. Глаза
артистов обрели ясность; они повернули головы сначала в одну сторону,
потом в другую; наконец встретились взглядами и двинулись навстречу друг
другу, протянули руки, вот-вот их ладони должны были сомкнуться, но...
разошлись в паре дюймов. Музыка набирала темп, ожили лучи прожекторов, и
уже не шепот, а полный голос сопровождал мелодию, а они все не могли
встретиться. Движения их стали быстрыми, потом - стремительными,
траектории невообразимо усложнились, но встретиться на малом шахматном
пространстве им так и не было суждено... Все чаще они застывали поодаль
друг от друга...
Тут Оскар повернулся и увидел глаза Биди - в них светилось алчное
желание - увидеть эту пару в настоящем ледяном кристалле. Увидеть и
завладеть...
- Живая она лучше, - тихо сказал Оскар губернатору на ухо. Ив
приметно вздрогнул, как любой, у кого прочли потаенные мысли, вздрогнул
бы...
А музыка тем временем засыпала. Тела артистов все чаще сводили резкие
судороги, глаза их снова стекленели, и теперь только два желтых луча
сопровождали их метания в поисках друг дружки. Побледнели и шахматные
квадраты у них под ногами, шахматные квадраты, по которым они перемещались
- Сибил по белым лишь, а ее партнер - лишь по черным... Наконец, девушка
застыла на краю просцениума, упала набок, опрокинулась навзничь и
соскользнула в неглубокую чашу бассейна, на мгновение озарившуюся голубой
вспышкой. За нею, рухнув ничком, последовал и ее партнер. Снова вспышка,
потом - тьма, и наконец бассейн засиял ледяно-голубым светом, словно
заключившим в ледяной кристалл наконец-то встретившихся влюбленных. И в
эту прозрачную чашу изо всех лож полетели, посыпались разнокалиберным
дождем цветы, покрывая воду пестрым ковром...
Оскар поднялся и шепнул Иву, что должен встретиться с Сибил Тепанов.
Барон подмигнул старателю, сгреб из ледяной вазы белые с красными
середками "гербовые" ирисы.
- Не стоит. У меня невеселый повод, а вовсе не то, что ты подумал,
пошляк, - и Оскар показал черный пакет с завещанием Совы.
Когда они подъехали, Аттвуд снова поразился разноцветному игольчатому
кристаллу Ледового Театра.
- Кто его строил? - спросил он. - Замысел какого гениального
архитектора воплощен в этих сказочных формах?..
- Если хотите, могу познакомить, - ответил Биди. - Бортовой компьютер
"Ириса".
- ...Холодно тут у вас, - поежился Аттвуд.
Оскар расхохотался, будто ему рассказали потрясающе смешной анекдот.
- Зато не протухнем, - сказал он, отсмеявшись. - Впрочем, могу
подтопить малость. По расценкам каталога нашего уважаемого губернатора это
вам обойдется... - он покосился по бокам: посмотрел вокруг, - тысяч в
двадцать пять, тридцать.
- Потерплю, - ответил землянин, и все рассмеялись.
- Значит, платить придется мне, - заключил Биди.
Аттвуд старательно отворачивался от блока, приготовленного для
огранки, в котором сквозь мутную пока еще поверхность просматривался
застывший абориген. Пристального внимания Аттвуда удостоилась по этой
причине ажурная этажерка, отлитая, естественно, изо льда; на ее полочках
стояли, лежали многочисленные призы, полученные Оскаром в более молодые
годы за неоднократные победы в буерных ралли.
Оскар, как заведенный, ходил вокруг блока безостановочно, иногда
вымеривал что-то на блоке пальцами; мычал себе под нос неразборчиво. Биди
повел Аттвуда в дальний угол мастерской, включая подсветку.
- Вот он, - сказал Биди негромко, - полостник... Судя по фигуре,
полостница. У вашего Шекспира - пузыри земли, а у нас - ледяные пузыри.
Все как положено в порядочных мирах.
- И точно так же никто не знает, откуда они берутся.
- Наши - хоть не пророчествуют, и на том спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14