наблюдает за воздухом.
Зарубежные гости были сражены такой оперативностью советского Генерального штаба и молниеносной реакцией на все изменения в практике ведения войны.
А министр обороны был сражен способностью Огаркова так быстро, убедительно, красиво и вовремя соврать не моргнув глазом.
Сразу после учений «Днепр» знаменитый мост был отправлен на переплавку, мостостроительная дивизия – расформирована за ненадобностью. Все участники создания и наведения моста были щедро вознаграждены. А генерал-полковнику Огаркову было поручено и впредь руководить подобного рода операциями. Так родилось Главное управление стратегической маскировки. Первый глава этой мощной организации генерал-полковник Огарков через несколько месяцев получил четвертую звезду и стал генералом армии.
ГУСМ подчинило себе сначала военную, а потом и государственную цензуру, а затем и большую часть организаций и учреждений, производящих ложную информацию. Далее щупальца ГУСМ протянулись ко всем органам армии: а как вы скрываете от противника действительное положение вещей? А потом и к военной промышленности лапа Огаркова протянулась. А промышленность у нас практически все военная. Хочешь строить завод, сначала докажи, что ты сумел скрыть от супостата его настоящее назначение. Вот и потянулись министры к Николаю Васильевичу за подписью. А мощь ГУСМ все возрастала. Есть ли в нашей жизни что-нибудь, чего не надо скрывать? Есть ли в нашей жизни такая область, в которой противника дурачить не надо? Нет таких областей. Сколько водки выпустили, сколько самоубийств по стране, сколько народу по тюрьмам – все это государственные секреты, и в каждом вопросе нужно скрывать, ловчить, все шиворот-навыворот переставлять. А Николай Васильевич над этими проблемами главный контролер. Другим жизни не дает и сам в поте лица работает. Надо американцев на стратегических переговорах обмануть, Николай Васильевич своего первого заместителя шлет – генерал-полковника Трусова. А как до подписания дошло – он и сам в делегацию вошел. Хорошо работал, обманул американского доверчивого президента. Николаю Васильевичу – хвала и почет: звание маршальское и должность начальника Генерального штаба. Хитер Николай Васильевич. Далеко пойдет... если соперники не сожрут.
Часть вторая. Полководцы
Учебная дивизия
...старая армия, армия казарменной муштровки,
пытки над солдатами, отошла в прошлое...
Ленин (ПСС. Изд. 5. Том 35, с.269)
– Блюй! Я приказываю!
Молодой стриженый солдатик затравленно озирается в поисках поддержки. Взвод таких же, как и он, молодых и стриженых солдат, перед строем которых он стоит, явно ему не сочувствует. За первую неделю своей службы будущие сержанты усвоили первое железное правило учебной дивизии: если один не выполняет приказ – пострадает отделение, если отделение не выполнит приказ – пострадает взвод. А если взвод не выполнит приказ, то сержанты выберут из взвода любого солдата и он будет страдать за взвод. Его будут тренировать, «пока дым из ушей не пойдет», «пока не ляжет». И если он не сможет выполнять больше приказов – то пострадает его отделение. И снова весь цикл повторится сначала. Способов тренировки много: можно заставить рыть окопы на старой железобетонной плите. Норма – окоп полного профиля за 30 минут. Ну а если не укладываются, то тренировать еще и наказывать.
Стриженый солдатик стоял перед строем, а строй начинал свирепеть – ибо знал, чем ему грозит невыполнение приказа.
Я стоял в отдалении, наблюдая за действиями своего заместителя. На третий день моей службы в должности командира учебного взвода я полностью постиг еще один закон учебной дивизии: не мешай сержанту работать, иначе придется работать самому.
А старший сержант, выждав 10 секунд для солидности, четко скомандовал:
– Взвод, слушай приказ! Рядовой Равдулин опоздал на построение на 13 секунд, ибо находился в буфете!
Каждый солдат учебной дивизии имеет ежедневно 20 минут свободного времени после обеда и 10 минут вечером. Вырвавшись с обеда, голодный солдат бежит в буфет, где одна неповоротливая продавщица. В полку 1 500 солдат, и добрая половина, те, которые самые голодные, пытаются прорваться к прилавку. Большинство из них, протиснувшись в буфет, не имеют возможности ни пробиться к прилавку, ни вырваться обратно. За опоздание в строй их жестоко наказывают, но желающих прорваться не убавляется. Спрашивается, откуда же солдат деньги берет, если в месяц ему платят 3 (три) рубля 80 копеек? А вот оттуда и деньги, что он два-три месяца пытается к прилавку прорваться, да не получается. Вот тебе и экономия.
Сейчас все 40 учебных взводов полка построены на дальнем дворе военного городка, готовые приступить к чистке оружия. Офицеров не видно, и сержанты всякий на свой лад наставляют нарушителей. Кто «вставай-ложись», кто еще как. Кое у кого и более затейливые виды пресечения нарушителей придуманы. Один взвод, к примеру, тренируется ползать по-пластунски через минное поле. Вместо минного поля используется густо загаженный свиным дерьмом хозяйственный двор полка.
Мой заместитель, с широкими лычками старшего сержанта на погонах, решил сегодня ограничиться лишь тем, что буфетный нарушитель должен публично изрыгнуть из себя то, что он съел в буфете, а вернее, то, что он намеревался съесть. Выблевывание съеденного часто в учебных дивизиях именуется научным термином «экстракция», по аналогии со стремительным неудержимым выбросом стреляной гильзы из казенника танковой пушки. Термин этот сержанты применяют и к себе, например, после грандиозной пьянки: «Всю ночь меня мучили ужасные экстракции...»
В отличие от сержантских непроизвольных экстракций, стриженый солдатик должен исполнять их по команде, но он не выполнил четко приказ, и оттого следует команда:
– Второе отделение! Наклонись! Два пальца в рот вставь!
Первое и третье отделения с ненавистью и надеждой ждут решения своей участи. «Один – за всех, все – за одного» – это основополагающий принцип воспитания.
– Справа! По одному! БЛЮЙ!!!
Извиваясь в спазмах и судорогах, отделение выполняет приказ, разгрузив свои желудки во вполне приемлемый срок.
– Рядовой Равдулин, становитесь в строй! Старший сержант отворачивается, якобы для того, чтобы присмотреть местечко, где бы расположить взвод для чистки оружия. В этот момент Равдулин получает два тяжких удара в живот от своих стриженых товарищей. Подавляя рвущийся протяжный стон, он сгибается пополам и всем телом валится в грязь.
В учебных дивизиях сержанты и офицеры никогда не бьют солдат – это еще один железный закон.
Умелец
287-я Новоград-Волынская
дважды Краснознаменная,
орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого
учебная мотострелковая дивизия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Зарубежные гости были сражены такой оперативностью советского Генерального штаба и молниеносной реакцией на все изменения в практике ведения войны.
А министр обороны был сражен способностью Огаркова так быстро, убедительно, красиво и вовремя соврать не моргнув глазом.
Сразу после учений «Днепр» знаменитый мост был отправлен на переплавку, мостостроительная дивизия – расформирована за ненадобностью. Все участники создания и наведения моста были щедро вознаграждены. А генерал-полковнику Огаркову было поручено и впредь руководить подобного рода операциями. Так родилось Главное управление стратегической маскировки. Первый глава этой мощной организации генерал-полковник Огарков через несколько месяцев получил четвертую звезду и стал генералом армии.
ГУСМ подчинило себе сначала военную, а потом и государственную цензуру, а затем и большую часть организаций и учреждений, производящих ложную информацию. Далее щупальца ГУСМ протянулись ко всем органам армии: а как вы скрываете от противника действительное положение вещей? А потом и к военной промышленности лапа Огаркова протянулась. А промышленность у нас практически все военная. Хочешь строить завод, сначала докажи, что ты сумел скрыть от супостата его настоящее назначение. Вот и потянулись министры к Николаю Васильевичу за подписью. А мощь ГУСМ все возрастала. Есть ли в нашей жизни что-нибудь, чего не надо скрывать? Есть ли в нашей жизни такая область, в которой противника дурачить не надо? Нет таких областей. Сколько водки выпустили, сколько самоубийств по стране, сколько народу по тюрьмам – все это государственные секреты, и в каждом вопросе нужно скрывать, ловчить, все шиворот-навыворот переставлять. А Николай Васильевич над этими проблемами главный контролер. Другим жизни не дает и сам в поте лица работает. Надо американцев на стратегических переговорах обмануть, Николай Васильевич своего первого заместителя шлет – генерал-полковника Трусова. А как до подписания дошло – он и сам в делегацию вошел. Хорошо работал, обманул американского доверчивого президента. Николаю Васильевичу – хвала и почет: звание маршальское и должность начальника Генерального штаба. Хитер Николай Васильевич. Далеко пойдет... если соперники не сожрут.
Часть вторая. Полководцы
Учебная дивизия
...старая армия, армия казарменной муштровки,
пытки над солдатами, отошла в прошлое...
Ленин (ПСС. Изд. 5. Том 35, с.269)
– Блюй! Я приказываю!
Молодой стриженый солдатик затравленно озирается в поисках поддержки. Взвод таких же, как и он, молодых и стриженых солдат, перед строем которых он стоит, явно ему не сочувствует. За первую неделю своей службы будущие сержанты усвоили первое железное правило учебной дивизии: если один не выполняет приказ – пострадает отделение, если отделение не выполнит приказ – пострадает взвод. А если взвод не выполнит приказ, то сержанты выберут из взвода любого солдата и он будет страдать за взвод. Его будут тренировать, «пока дым из ушей не пойдет», «пока не ляжет». И если он не сможет выполнять больше приказов – то пострадает его отделение. И снова весь цикл повторится сначала. Способов тренировки много: можно заставить рыть окопы на старой железобетонной плите. Норма – окоп полного профиля за 30 минут. Ну а если не укладываются, то тренировать еще и наказывать.
Стриженый солдатик стоял перед строем, а строй начинал свирепеть – ибо знал, чем ему грозит невыполнение приказа.
Я стоял в отдалении, наблюдая за действиями своего заместителя. На третий день моей службы в должности командира учебного взвода я полностью постиг еще один закон учебной дивизии: не мешай сержанту работать, иначе придется работать самому.
А старший сержант, выждав 10 секунд для солидности, четко скомандовал:
– Взвод, слушай приказ! Рядовой Равдулин опоздал на построение на 13 секунд, ибо находился в буфете!
Каждый солдат учебной дивизии имеет ежедневно 20 минут свободного времени после обеда и 10 минут вечером. Вырвавшись с обеда, голодный солдат бежит в буфет, где одна неповоротливая продавщица. В полку 1 500 солдат, и добрая половина, те, которые самые голодные, пытаются прорваться к прилавку. Большинство из них, протиснувшись в буфет, не имеют возможности ни пробиться к прилавку, ни вырваться обратно. За опоздание в строй их жестоко наказывают, но желающих прорваться не убавляется. Спрашивается, откуда же солдат деньги берет, если в месяц ему платят 3 (три) рубля 80 копеек? А вот оттуда и деньги, что он два-три месяца пытается к прилавку прорваться, да не получается. Вот тебе и экономия.
Сейчас все 40 учебных взводов полка построены на дальнем дворе военного городка, готовые приступить к чистке оружия. Офицеров не видно, и сержанты всякий на свой лад наставляют нарушителей. Кто «вставай-ложись», кто еще как. Кое у кого и более затейливые виды пресечения нарушителей придуманы. Один взвод, к примеру, тренируется ползать по-пластунски через минное поле. Вместо минного поля используется густо загаженный свиным дерьмом хозяйственный двор полка.
Мой заместитель, с широкими лычками старшего сержанта на погонах, решил сегодня ограничиться лишь тем, что буфетный нарушитель должен публично изрыгнуть из себя то, что он съел в буфете, а вернее, то, что он намеревался съесть. Выблевывание съеденного часто в учебных дивизиях именуется научным термином «экстракция», по аналогии со стремительным неудержимым выбросом стреляной гильзы из казенника танковой пушки. Термин этот сержанты применяют и к себе, например, после грандиозной пьянки: «Всю ночь меня мучили ужасные экстракции...»
В отличие от сержантских непроизвольных экстракций, стриженый солдатик должен исполнять их по команде, но он не выполнил четко приказ, и оттого следует команда:
– Второе отделение! Наклонись! Два пальца в рот вставь!
Первое и третье отделения с ненавистью и надеждой ждут решения своей участи. «Один – за всех, все – за одного» – это основополагающий принцип воспитания.
– Справа! По одному! БЛЮЙ!!!
Извиваясь в спазмах и судорогах, отделение выполняет приказ, разгрузив свои желудки во вполне приемлемый срок.
– Рядовой Равдулин, становитесь в строй! Старший сержант отворачивается, якобы для того, чтобы присмотреть местечко, где бы расположить взвод для чистки оружия. В этот момент Равдулин получает два тяжких удара в живот от своих стриженых товарищей. Подавляя рвущийся протяжный стон, он сгибается пополам и всем телом валится в грязь.
В учебных дивизиях сержанты и офицеры никогда не бьют солдат – это еще один железный закон.
Умелец
287-я Новоград-Волынская
дважды Краснознаменная,
орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого
учебная мотострелковая дивизия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61