Он осторожно поднял
вазу, завороженный неповторимым искусством старого мастера, и Дон вдруг
ощутил ком в горле - он понял.

Пенн не доверял женщинам. Секретарь у него был мужчина, как и все его
сотрудники. Он только глянул на Дона и потянулся к звонку.
- Не трудитесь. - Дон прошел мимо него к двери во внутренний коридор.
- Просто скажите генералу, что я иду.
- Но...
- Как же, по-вашему, я прошел в здание и добрался до вас? - Дон пожал
плечами. - Попытайтесь-ка сообразить.
Пенн был не один. У него в кабинете сидел Эрлмен, горестно дымя
сигаретой, и лицо у него было еще более измученное, чем прежде. Видно, он
первый попал генералу под горячую руку. Дон захлопнул за собой дверь и
широко улыбнулся Эрлмену.
- Привет, Макс! Кажется, тебе здорово досталось.
- Дон! - Эрлмен вскочил. - Где ты пропадал? Ведь уже больше недели
прошло! Где Клайгер?
- Клайгер? - Дон улыбнулся. - Он где-нибудь в Советском Союзе, и
сейчас его, должно быть, допрашивают при помощи всех детекторов лжи, какие
только есть на свете.
Минуту в комнате стояла зловещая тишина, потом Пенн наклонился
вперед.
- Ладно, Грегсон, пошутили, и хватит. А теперь подавайте мне Клайгера
или получайте по заслугам.
- Я не шучу. - Дон угрюмо взглянул прямо в глаза генералу. - Всю
прошлую неделю я только тем и занимался, что толковал с Клайгером,
устраивал ему переход границы и сбивал со следа ваших ищеек.
- Предатель!
Дон не отвечал.
- Гнусный, подлый предатель! - Пенн вдруг заговорил с ледяным
спокойствием, и оно было куда страшней его ярости. - Конечно, у нас
демократическая страна, Грегсон, но мы умеем защищаться. Зря вы не
отправились к вашим друзьям вместе с Клайгером, так было бы для вас
безопаснее.
- К друзьям! По-вашему, это я для них старался?
Дон опустил глаза, оказалось, руки его дрожат. Тогда с рассчитанной
медлительностью он сел и зажег сигарету, дожидаясь, чтобы бешенство
немного улеглось.
- Вы требуете лояльности, - сказал он наконец. - Слепой,
безоговорочной, не рассуждающей. По-вашему, кто не с вами, тот непременно
с вашим врагом, но вы ошибаетесь. Существует верность, которая превыше
верности отдельному человеку, государству или группе государств. Это
верность человечеству. И да настанет день, когда это поймут все!
- Дон!
Эрлмен рванулся было к нему, но Дон только рукой махнул: сиди, мол.
- Ты слушай, Макс, и вы тоже, генерал. Слушайте и постарайтесь
понять.
Он умолк, глубоко затянулся сигаретой, в обычно непроницаемом лице
его теперь явно сквозила усталость.
- Ключ к загадке кроется в той вазе, - сказал он.
- Которую он украл в антикварной лавке? - Эрлмен кивнул. - А почему,
Дон? На что она ему сдалась?
Дон понимал, что Макс старается заслонить его от генеральского гнева,
и вдруг обрадовался, что он тут не один. Останься он с Пенном с глазу на
глаз, тот, возможно, и слушать бы ничего не стал.
- Клайгер видит будущее, - продолжал Дон. - Не забывайте об этом. В
Доме Картрайта он был звездой первой величины, и он пробыл там десять лет.
И вдруг ни с того ни с сего надумал уйти. И ушел. Украл деньги - жить-то
надо - и украл редкую вазу, он ведь любитель таких диковинок... И весь
секрет в том, почему он ее украл.
- Вор! - фыркнул Пенн. - Он просто вор. Вот вам и весь секрет.
- Нет, - спокойно возразил Дон. - Суть в том, что каждый час был на
счету, и он это знал.
Оба в изумлении уставились на него. Они ничего не поняли, даже
Эрлмен, тем более Пенн, а ведь для Дона все было ясно как дважды два,
убийственно ясно.
- Поступки человека вытекают из его характера, - пояснил Дон. - В
определенных условиях он будет действовать определенным образом, и это
можно предусмотреть. А каков характер у Клайгера? Тихий, кроткий,
безобидный, что ему ни скажи - без звука выполнит и ничего не спросит. Так
он и жил все десять лет, пока его обучали и натаскивали, чтобы "видел" все
дальше и яснее. И вот в один прекрасный день он "увидел" в будущем такое,
что привело его в совершенное отчаяние, да настолько, что правила и
привычки всей жизни полетели кувырком. Он уговорил остальных помочь ему
удрать. Они вообразили, что он и им хочет помочь, а может быть, решили нам
что-то доказать, теперь это уже неважно. Важен Клайгер. Он удрал. Он
воровал. Он старался каждую свою минуту заполнить тем, что для него высшая
красота. Человек иного склада кинулся бы пить, играть в карты, гонялся бы
за женщинами, а Клайгер помешан на старине, на всяких редкостях. Вот он и
украл старинную китайскую вазу.
- Да почему? - Пенн невольно тоже заинтересовался.
- Потому что увидел последнюю войну.
Дон подался вперед, забытая сигарета погасла, глаза горели - во что
бы то ни стало надо заставить их понять правду.
- Он увидел: конец всему. Увидел собственную смерть, и ему
захотелось, бедняге, перед смертью хоть немножко пожить.
Все было разумно. Даже Пенн это понял. Он еще раньше просмотрел все
секретные данные о Клайгере, подробнейший отчет о его поведении за все
годы, психологический анализ каждого его шага и поступка и соответствующие
выводы. Служба безопасности знает свое дело.
- Это... - Пенн с усилием проглотил комок в горле. - Этого не может
быть!
- Это чистая правда. - Дон зажег потухшую сигарету. - Он мне
рассказал - у нас было вдоволь времени для разговоров. А не то как бы мы
его поймали? Он бы вовек нам не попался, была бы только охота. Но ему
надоело, и страх одолел, ужас смертный. Он непременно хотел посмотреть
выставку - и ждал, что пуля Бронсона его прикончит.
- Постой, постой! - Эрлмен нахмурился, недоуменная складка прорезала
его лоб. - Ни один человек в здравом уме не пойдет сам навстречу смерти.
Это же просто бред!
- Вот как? - мрачно спросил Дон. - Пораскинь-ка мозгами.
- Оно конечно, пуля - штука аккуратная: раз - и готово, - рассуждал
Эрлмен. - Но ведь он же не умер! Ты ж помешал Бронсону!
- Вот тут-то я и стал "предателем". - Дон раздавил окурок. - Я
помешал Бронсону и этим доказал, что будущее можно изменить, что даже
такой провидец, как Клайгер, предвидит только возможное, но не неизбежное.
И у нас появилась надежда, у нас обоих.
Он встал и поглядел сверху вниз на Пенна, обмякшего в кресле,
стараясь не замечать бешеного, ненавидящего взгляда генерала. Тут
тревожиться было не о чем.
- Иначе быть не могло. Если мы хотим избежать того, что увидел
Клайгер, надо сломать привычные рамки. И я переправил его к красным, он
готов выполнить свой долг. Они узнают правду.
1 2 3 4 5 6 7 8