Вас ведь никто не заставлял приходить сюда, миссис Брайант, вы
сами вызвались. Тут все вызвались сами. Когда ваши редакторы выбрали
именно вас, по законам демократии вы были вправе отказаться. Но никто из
вас не отказался. Вы понимали, что отказ от этой беспримерной чести будет
означать вашу неспособность проникнуться идеей государственной
безопасности, покажет, что вы, в сущности, не согласны с Кодексом
безопасности в той части, где речь идет о принятой у нас двухгодичной
проверке. А теперь - не угодно ли! Чтобы человек, которого до сих пор
считали таким дельным, достойным доверия журналистом, как вы, миссис
Брайант, в последнюю минуту вдруг задал подобный вопрос... Да я... - голос
коротышки упал до шепота, - я даже начинаю сомневаться, достаточно ли
действенны наши методы проверки политической благонадежности.
Калпеппер кивнул в знак согласия и возмущенно поглядел на миссис
Брайант, а она кусала губы и пыталась сделать вид, будто страшно
заинтересована тем, что происходит в лаборатории.
- Неуместный вопрос. В высшей степени неуместный. Он занял время,
которое я намеревался посвятить более подробному обсуждению широких
возможностей хронора и его применению в промышленности. Но миссис Брайант,
видите ли, должна была дать выход своим дамским чувствам. Какое ей дело до
того, что наше государство изо дня в день окружает все большая
враждебность, что ему грозит все большая опасность. Ее это нисколько не
трогает. Ее заботят лишь те два года, которыми государство просит ее
пожертвовать, чтобы обезопасить будущее ее же собственных детей.
Исполняющий обязанности секретаря одернул джемпер и заговорил
спокойнее.
Всех словно бы немного отпустило.
- Аппарат придет в действие с минуты на минуту, так что я коротко
коснусь наиболее интересных периодов, которые исследует хронор и сведения
о которых будут для нас особенно полезны. Прежде всего периоды первый и
второй, ибо в это время Земля принимала свою теперешнюю форму. Затем
третий, докембрийский период протерозойской эры, миллиард лет назад; здесь
найдены первые достоверные следы живой жизни - главным образом
ракообразные и морские водоросли. Шестой период - сто двадцать пять
миллионов лет назад, это среднеюрский период мезозойской эры. Путешествие
в так называемый век рептилий может дать нам фотографии динозавров - тем
самым станет, наконец, известно, какого они были цвета, - а такие, если
повезет, фотографии первых млекопитающих и птиц. Наконец, восьмой и
девятый периоды, олигоценовая и миоценовая эпохи третичного периода,
отмечены появлением ранних предков человека. К сожалению, к тому времени
колебания хронора будут столь часты, что ему вряд ли удастся собрать
сколько-нибудь существенные данные...
Раздался удар гонга. Часовая стрелка коснулась красной черты. Пять
техников включили рубильники, журналисты тотчас подались вперед, но шары
уже исчезли из виду. Место их за плотным пластиковым экраном мгновенно
опустело.
- Хронор отправился в прошлое, за четыре миллиарда лет! Леди и
джентльмены, вы присутствуете при историческом событии, поистине
историческом! Я воспользуюсь временем, пока шары не вернутся, и
остановлюсь на бредовых идейках этих... этих хроников-вздыхателей.
Общий нервный смешок был ответом на шутку секретаря. Двенадцать
репортеров уселись поудобнее и приготовились слушать, как он расправится
со столь нелепыми идеями.
- Как вам известно, против путешествия в прошлое возражают прежде
всего из страха, что любые, казалось бы, самые невинные действия там
вызовут катастрофические перемены в настоящем.
Вероломный Шейсон и его беззаконное сообщество распространили эту
гипотезу на разные заумные выдумки, на всякие пустяки вроде сдвига
молекулы водорода, которую на самом деле никто у нас в прошлом никуда не
двигал.
Во время первого эксперимента в Кони-Айлендском филиале, когда хронор
вернулся обратно уже через девятую долю секунды, самые различные
лаборатории, оснащенные всевозможными аппаратами, тщательнейшим образом
проверяли, не произошло ли каких-нибудь изменений. И никаких изменений не
обнаружили! Государственная комиссия сделала из этого вывод, что поток
времени строго разграничен на прошлое, настоящее и будущее и в нем ничего
изменить нельзя. Но Мейсона и его приспешников это, видите ли, не убедило,
они...
I. Четыре миллиарда лет назад. Хронор парит в облаках из двуокиси
кремния над бурлящей Землей и с помощью автоматов неторопливо собирает
сведения. Пар, который он потеснил, сконденсировался и падает огромными
сверкающими каплями.
- ...настаивали, чтобы мы приостановили эксперименты, пока они еще
раз все не просчитают. Дошли до того, что утверждали, будто, если
изменения произошли, мы не могли их заметить и ни один прибор не мог их
засечь. Они говорили, будто мы воспримем эти изменения как что-то
существовавшее испокон веков. Видали? И это в ту пору, когда нашему
государству - а ведь это и их государство тоже, уважаемые представители
прессы, их тоже - грозила величайшая опасность. Можете себе представить...
Он просто не находил слов. Он шагал взад-вперед и качал головой. И
репортеры, сидя в ряд на длинной деревянной скамье, тоже сочувственно
покачивали головами.
Снова прозвучал гонг. Два тусклых шара мелькнули за экраном,
ударились друг о друга и разлетелись в противоположных временных
направлениях.
- Вот вами - секретарь махнул рукой в сторону экрана. - Первое
колебание закончилось. И разве что-нибудь изменилось? Разве все не
осталось, как было? Но эти инакомыслящие будут твердить, что изменения
произошли, только мы их не заметили. Спорить с такими антинаучными,
основанными на слепой вере взглядами - пустая трата времени. Эта
публика...
II. Два миллиарда лет назад. Огромный шар парит над огненной,
сотрясаемой извержениями Землей и фотографирует ее. От него отвалилось
несколько докрасна раскаленных кусков обшивки. У пяти-шести тысяч сложных
молекул при столкновении с ними разрушилась структура. А какая-то сотня
уцелела.
- ...будет корпеть тридцать часов в день из тридцати трех, чтобы
доказать, что черное - это не белое или что у нас не две луны, а семь. Они
особенно опасны...
Долгий приглушенный звук - это вновь столкнулись и разлетелись шары.
И теплый оранжевый свет угловых светильников стал ярче.
1 2 3 4
сами вызвались. Тут все вызвались сами. Когда ваши редакторы выбрали
именно вас, по законам демократии вы были вправе отказаться. Но никто из
вас не отказался. Вы понимали, что отказ от этой беспримерной чести будет
означать вашу неспособность проникнуться идеей государственной
безопасности, покажет, что вы, в сущности, не согласны с Кодексом
безопасности в той части, где речь идет о принятой у нас двухгодичной
проверке. А теперь - не угодно ли! Чтобы человек, которого до сих пор
считали таким дельным, достойным доверия журналистом, как вы, миссис
Брайант, в последнюю минуту вдруг задал подобный вопрос... Да я... - голос
коротышки упал до шепота, - я даже начинаю сомневаться, достаточно ли
действенны наши методы проверки политической благонадежности.
Калпеппер кивнул в знак согласия и возмущенно поглядел на миссис
Брайант, а она кусала губы и пыталась сделать вид, будто страшно
заинтересована тем, что происходит в лаборатории.
- Неуместный вопрос. В высшей степени неуместный. Он занял время,
которое я намеревался посвятить более подробному обсуждению широких
возможностей хронора и его применению в промышленности. Но миссис Брайант,
видите ли, должна была дать выход своим дамским чувствам. Какое ей дело до
того, что наше государство изо дня в день окружает все большая
враждебность, что ему грозит все большая опасность. Ее это нисколько не
трогает. Ее заботят лишь те два года, которыми государство просит ее
пожертвовать, чтобы обезопасить будущее ее же собственных детей.
Исполняющий обязанности секретаря одернул джемпер и заговорил
спокойнее.
Всех словно бы немного отпустило.
- Аппарат придет в действие с минуты на минуту, так что я коротко
коснусь наиболее интересных периодов, которые исследует хронор и сведения
о которых будут для нас особенно полезны. Прежде всего периоды первый и
второй, ибо в это время Земля принимала свою теперешнюю форму. Затем
третий, докембрийский период протерозойской эры, миллиард лет назад; здесь
найдены первые достоверные следы живой жизни - главным образом
ракообразные и морские водоросли. Шестой период - сто двадцать пять
миллионов лет назад, это среднеюрский период мезозойской эры. Путешествие
в так называемый век рептилий может дать нам фотографии динозавров - тем
самым станет, наконец, известно, какого они были цвета, - а такие, если
повезет, фотографии первых млекопитающих и птиц. Наконец, восьмой и
девятый периоды, олигоценовая и миоценовая эпохи третичного периода,
отмечены появлением ранних предков человека. К сожалению, к тому времени
колебания хронора будут столь часты, что ему вряд ли удастся собрать
сколько-нибудь существенные данные...
Раздался удар гонга. Часовая стрелка коснулась красной черты. Пять
техников включили рубильники, журналисты тотчас подались вперед, но шары
уже исчезли из виду. Место их за плотным пластиковым экраном мгновенно
опустело.
- Хронор отправился в прошлое, за четыре миллиарда лет! Леди и
джентльмены, вы присутствуете при историческом событии, поистине
историческом! Я воспользуюсь временем, пока шары не вернутся, и
остановлюсь на бредовых идейках этих... этих хроников-вздыхателей.
Общий нервный смешок был ответом на шутку секретаря. Двенадцать
репортеров уселись поудобнее и приготовились слушать, как он расправится
со столь нелепыми идеями.
- Как вам известно, против путешествия в прошлое возражают прежде
всего из страха, что любые, казалось бы, самые невинные действия там
вызовут катастрофические перемены в настоящем.
Вероломный Шейсон и его беззаконное сообщество распространили эту
гипотезу на разные заумные выдумки, на всякие пустяки вроде сдвига
молекулы водорода, которую на самом деле никто у нас в прошлом никуда не
двигал.
Во время первого эксперимента в Кони-Айлендском филиале, когда хронор
вернулся обратно уже через девятую долю секунды, самые различные
лаборатории, оснащенные всевозможными аппаратами, тщательнейшим образом
проверяли, не произошло ли каких-нибудь изменений. И никаких изменений не
обнаружили! Государственная комиссия сделала из этого вывод, что поток
времени строго разграничен на прошлое, настоящее и будущее и в нем ничего
изменить нельзя. Но Мейсона и его приспешников это, видите ли, не убедило,
они...
I. Четыре миллиарда лет назад. Хронор парит в облаках из двуокиси
кремния над бурлящей Землей и с помощью автоматов неторопливо собирает
сведения. Пар, который он потеснил, сконденсировался и падает огромными
сверкающими каплями.
- ...настаивали, чтобы мы приостановили эксперименты, пока они еще
раз все не просчитают. Дошли до того, что утверждали, будто, если
изменения произошли, мы не могли их заметить и ни один прибор не мог их
засечь. Они говорили, будто мы воспримем эти изменения как что-то
существовавшее испокон веков. Видали? И это в ту пору, когда нашему
государству - а ведь это и их государство тоже, уважаемые представители
прессы, их тоже - грозила величайшая опасность. Можете себе представить...
Он просто не находил слов. Он шагал взад-вперед и качал головой. И
репортеры, сидя в ряд на длинной деревянной скамье, тоже сочувственно
покачивали головами.
Снова прозвучал гонг. Два тусклых шара мелькнули за экраном,
ударились друг о друга и разлетелись в противоположных временных
направлениях.
- Вот вами - секретарь махнул рукой в сторону экрана. - Первое
колебание закончилось. И разве что-нибудь изменилось? Разве все не
осталось, как было? Но эти инакомыслящие будут твердить, что изменения
произошли, только мы их не заметили. Спорить с такими антинаучными,
основанными на слепой вере взглядами - пустая трата времени. Эта
публика...
II. Два миллиарда лет назад. Огромный шар парит над огненной,
сотрясаемой извержениями Землей и фотографирует ее. От него отвалилось
несколько докрасна раскаленных кусков обшивки. У пяти-шести тысяч сложных
молекул при столкновении с ними разрушилась структура. А какая-то сотня
уцелела.
- ...будет корпеть тридцать часов в день из тридцати трех, чтобы
доказать, что черное - это не белое или что у нас не две луны, а семь. Они
особенно опасны...
Долгий приглушенный звук - это вновь столкнулись и разлетелись шары.
И теплый оранжевый свет угловых светильников стал ярче.
1 2 3 4