Раздался стук в двери. Мисс Эллен сообщила, что обед готов и поинтересовалась их багажом. Робин объяснил, что багаж задержался, но он им не нужен. Он попросил мисс Эллен купить им самое необходимое в городе и, достав пачку денег, выразил желание рассчитаться за комнату за неделю вперед.
Когда он подошел к столу, Октобер приступала уже ко второму блюду. Кофе оказался жидким и невкусным.
— Конечно, она англичанка, — заключил Робин.
— Почему?
— Попробуйте кофе.
Он действительно знал свет.
Мисс Эллен уехала в город за покупками, указав предварительно дверь их комнаты. Через окно столовой Робин рассмотрел красивый цветник и лесок, окружавшие дом, а за ними, к его удивлению, полотно железной дороги. Октобер пошла смотреть комнату, а он вышел во двор. Живая изгородь отделяла уютный дворик от сада. Робин с удивлением заметил, что в одном месте кусты сильно примяты. Бурые пятна покрывали их и траву рядом. Это была несомненно кровь. Робин пошел дальше и уже недалеко от насыпи дороги нашел под деревом старую кепку для гольфа. Она была тоже в крови и очень грязная. Он вытер руки о траву и пошел к дому.
Войдя в гостиную, он увидел Октобер, читавшую газету.
— Я нашла ее под подушкой. Прочтите!
Большой подзаголовок гласил:
«ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ УБИЙЦУ-БРОДЯГУ».
— Недурное начало! — сказал он.
Дальше было еще лучше.
«Роберт Лесли — похититель невест — перерезал горло бродяге и, скрывая следы преступления, сжег сарай».
Он пропустил заголовки и продолжал читать статью, подписанную — «Ал Льюк».
«…было около 7 часов, когда бродяга остановился у гаража мистера Стоуна и попросил дать ему бензина. Мистер Стоун вспоминает: „Его руки были в крови, но я не думал, что это была кровь его жертвы…“
— Бьюсь об заклад, что он этого не говорил! — заметил Робин, оторвавшись от газеты.
«…я видел Октобер Джонс. Взгляд ее был печален. Она не показалась мне красивой…»
— Он не находит вас красивой! — иронически воскликнул Робин.
— Но и вас он тоже не нашел особенным красавцем, — улыбнулась Октобер.
«…черты лица мужчины были грубо животны и говорили о его порочной жизни… я видел его грязные, окровавленные руки и сумасшедший блеск глаз…»
— Не так скверно, — сказал Робин, спокойно складывая газету. — Интересно знать, что стало с Болди. Газеты не упоминают о нем.
Октобер попросила его положить газету на старое место.
Оставив девушку в гостиной с книжкой Скотта, Робин вышел в сад и начал систематическое обследование его.
Проходя по границе леса и сада, он почувствовал запах керосина. Неподалеку виднелась куча золы. Раскопав ее, он по сохранившимся металлическим пуговицам определил, что здесь, вероятно, была сожжена старая одежда. Она вряд ли принадлежала экономной мисс Эллен.
Пройдя на железнодорожную насыпь, он увидел на ней капли крови. В насыпи было углубление, явно сделанное падающим телом. Еще раз ему попалась старая кепка для гольфа. Он осмотрел ее. Она явно была ему знакома, он уже видел ее, но на ком? Таких кепок тысячи…
Вернувшись в гостиную, Робин увидел Октобер, заснувшую над книгой, и сел напротив.
Она была хороша, очень хороша. Длинные ресницы, бросавшие тень на щеки, были темнее, чем золотистая копна ее волос. Его тяжелый вздох разбудил девушку.
— Я спала? Долго вы сидите здесь? Я храпела?
— Вы никогда не храпите…
Они помолчали с минуту.
— Я виноват перед вами, Октобер, и должен просить прощения, — голос Робина был совершенно серьезным.
— За что?
— Я считал вас до сих пор просто взбалмошной девушкой, и эта ошибка тяготит меня. Мне казалось, что ваше согласие выйти за меня замуж было просто дикой прихотью…
— Простите, но ведь вы приняли предложение!..
— Я?..
— Конечно, вы согласились и… извинились. Знаете, если бы не ваше «простите», то этого не было бы. Но вы просили прощение за свое невменяемое состояние, и я решилась. Правда, в моем характере есть много такого, что противоречит женской натуре. В Фор-Бич я курила, к ужасу Эльмеров обливалась по утрам холодной водой, а главное, не терпела подчинения кому-либо. Когда вы сказали «Простите», я решилась на безумный шаг стать женой бродяги, но решилась сознательно. Ну, какого вы мнения обо мне теперь?
Лукавое кокетство чуть сквозило в ее вопросе, но Робин не почуял ловушки.
— Я постараюсь прямо высказать свое мнение. Вы — единственная в своем роде…
— О, все женщины таковы!
— Пожалуйста, не перебивайте! Вы многообразны, вы оригинальны… Вы практичны и хорошо воспитаны. Ваша особенность — врожденный жизненный опыт.
— Я чувствую себя жалкой обманщицей.
— И я никогда не решился бы… поцеловать вас. Всякое подобное желание я подавил бы сразу… Если бы вы разрешили это, я не знал бы, как ответить, но отказ разбил бы мое сердце…
Октобер не отрывала глаз от его лица.
— Ваши усы мне не нравятся…
— Вот еще причина, не позволяющая мне вас поцеловать.
Она покраснела.
— Я вовсе об этом не думала… Нет, думала!.. Поздно лгать теперь. Но эти усы… точно у итальянского банкира…
— Привет, дружище! Ты хочешь попасть на товарный поезд, — прозвучал надтреснутый голос.
Робин вскочил на ноги. В дверях стоял маленький человек, закутанный в женский линялый капот. Голова его была забинтована. Бледное лицо уставилось на Робина.
— Собирайтесь, пойдем сегодня в Трою… Там можно здорово поживиться.
Это был бродяга Болди. В его глазах светилось безумие. Он зашатался. Робин едва успел подхватить его тщедушное тело.
— Эй! — глядя пристально в лицо Робина, тихо продолжал старик. — Меня сбросили, а поезд шел со скоростью сорок… Он пихнул меня…
Голова его упала. Октобер удивленно смотрела на Робина. Она ничего не понимала.
— Он хотел проехать на поезде, а кондуктор сбросил его, — пояснил он и тихо добавил. — Теперь мне понятно, откуда взялась кровь.
Робин положил старика на диван. Тот слабо улыбнулся:
— Прошу прощения, сэр, я вас утруждаю. Мое знание медицины не обманывает меня. Я недолго протяну. Я могу попросить вас… Я хотел бы видеть Джулию… Моя жена поймет это… Я уверен в этом… Леди Джорджина Ломер…
Глаза Робина встретились с глазами девушки.
— Эльфрида! И здесь она!.. — прошептал он гневно.
Глава 12
Леди Джорджина Ломер откинулась на спинку плетеного кресла. Ее глаза были устремлены на сына. Пальцы его нервно барабанили по ручке кресла, а на лице застыла улыбка, более похожая на гримасу.
— Что ты намерен делать теперь? — голос леди Ломер был с хрипотой, как всегда в минуты волнения.
— Я не знаю. Я думаю поехать в Огденбург и вернуть этих остолопов. Я решил покончить с этим делом. Оно слишком гадко, и Робин подозревает истину. Разве он не называет тебя открыто Эльфридой, мама? Он всегда подозревал это, — он не дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21