Марк охотно уплатит его за вас.
Он почувствовал облегчение, убедившись в том, что разговор принял более безобидный оборот, а она подивилась его неожиданному оживлению. После того как Дурзер покинул ее, на прощанье приветливо помахав рукой, она заметила, как мимо камеры провели какую-то величественную фигуру. То был не кто иной, как мистер Зедеман. Очевидно, и он в чем-то провинился перед законом. Это открытие развеселило ее, но когда дверь снова захлопнулась, ей стало не по себе. Всю ночь она провела без сна, ворочаясь с боку на бок, под голову засунула неудобную и жесткую кожаную подушечку, и думала, думала, думала…
Но не ощущала страха. В первые минуты новизна ощущений заглушила все остальные чувства, однако затем ей стало ясно, что положение серьезнее, чем она полагает. Серые стены камеры наводили на грустные размышления. Ведь и Ронни сидел в такой же, и ему пришлось на своем веку познакомиться с тюрьмой…
Пожилая стражница принесла ей кофе и два ломтя хлеба. Она обрадовалась еде — лишь сейчас почувствовала до чего была голодна. После завтрака дверь снова отворилась, и стражница велела следовать за ней.
Анн провели в маленькую комнату. У окна она увидела какого-то мужчину. Он стоял спиной к ней и глядел во двор. После того как дверь затворилась, он повернулся и… перед ней оказался Брадлей. Первым ее помыслом было немедленно же покинуть комнату, но в дверях стояла стражница.
Брадлей осунулся — у него был усталый вид. Казалось, что в нем произошла какая-то перемена, и он утратил частицу уверенности в себе.
— С добрым утром! — приветствовал он. Его голос был как всегда суров и полон решимости. Типичный полицейский чиновник…
Она ничего не ответила. Застыв перед ним, с заведенными за спину руками, глядела на него и молчала.
— Ступайте, — сказал он, обращаясь к стражнице. — Подождите в коридоре, пока я не закончу беседу с мисс Перрмен.
Стражница повиновалась.
— Мой милый друг, вы основательно влипли в беду. Я готов предположить, что вы не были осведомлены о том, что делали…
Теперь его голос утратил свойственную ему суровость, зазвучал серьезно и вместе с тем дружески. Однако Анн в этот миг почувствовала, что ее злоба против него снова возросла. Она не могла понять, в чем причина — ведь он по-видимому, искренне желал помочь ей. И тем не менее будь он в ее власти, она была бы в эту минуту способна лишить его жизни.
— Я прекрасно понимаю ситуацию, в которой оказалась. — Она старалась овладеть собой и не повышать голоса. — Но в чем все-таки дело? Я каталась ночью на автомобиле и чем-то навлекла на себя ваш гнев. Охотнее всего вы бы расправились со мной так же, как и с Ронни…
— Но ведь вы не собираетесь утверждать, что невиновны? — сказал он в упор. — Или будете утверждать, что не нарушили закон и что являетесь жертвой произвола?
— На этот вопрос я дам ответ судье, — холодно заметила девушка.
Ее губы презрительно дрогнули.
— Вам известно, что вы распространяли наркотические вещества?
— Мистер Брадлей, вы начинаете повторяться. Эту историю вы мне уже рассказали один раз, когда я спросила об участи бедного Ронни. Уж не собираетесь ли меня уверить, что я делала то же самое, что делал Ронни?
Он пристально поглядел на нее.
— А вы считаете, что этого не делали?
Она побледнела и в бессильной злобе бросилась к дверям. Стражница стояла на пороге. Очевидно, она подслушивала.
— Отведите меня в мою камеру! — потребовала Анн.
— Мистер Брадлей закончил беседу с вами?
— Я закончила беседу с ним, — ответила Анн.
В камере она несколько успокоилась. Как смел он обращаться с ней подобным образом! Как смел обвинять ее в том же, в чем ранее обвинил Ронни! Ничто — ни тюремное заключение, ни штраф — не сравнится с тем унижением, которое ей пришлось пережить только что по воле этого человека…
Брадлей также покинул приемную. Никто и не подозревал, насколько происшедшее было ему тяжело. Он направился в зал суда, но по дороге его перехватил Симмондс.
— Доктор говорит, что Смиз должен принять какое-нибудь успокоительное средство, прежде чем предстанет перед судом.
— Смиз? — воскликнул Брадлей. Он совершенно упустил из виду, что у него имелось в производстве еще одно дело, гораздо более серьезное, чем дело Анн Перрмен.
Неделю назад при ограблении ювелира был убит один из сторожей. Убийце удалось ускользнуть, но затем его все же настигли. Брадлей знал, что убийца закоренелый морфинист с совершенно ослабшей волей и что до этого состояния его довел Мак-Гилл.
— Неужели вы забыли о Смизе? — улыбнулся Симмондс.
— Нет, конечно, — поспешно заверил Брадлей. — Он на самом деле нуждается в успокоительном? Сколько времени он может обойтись без приема дозы?
— Не дольше часа.
Брадлей кивнул головой.
— Я позабочусь о том, чтобы с его делом успели покончить прежде, чем пройдет час.
— Затем с вами желает поговорить Стэн.
Брадлей удивленно взглянул на своего помощника.
— Стэн! — спросил он, не веря своим ушам, — что случилось?
— Кажется, у него имеется к вам письмо из Министерства Внутренних Дел.
Брадлей поспешил вернуться в маленькую комнату, в которой он только что беседовал с Анн. Стэн действительно ожидал его. Он сидел на стуле, положив свои бесформенные руки на колени. Он был худ, угловат и носил черный, не по размеру широкий костюм. На шее вместо галстука — пестрый платок.
— Что у вас стряслось, Стэн? — спросил его Брадлей.
— Я нуждаюсь в полицейской охране. Вы ведь знаете, что я прибыл к вам из Министерства Внутренних Дел. Речь идет об этом Либите. Его друзья не прочь расправиться со мной, но я думаю, что мне удастся одолеть их раньше, чем они сцапают меня. — Он говорил с сильно выраженным северным акцентом.
— Пройдите пока в комнату тюремных надзирателей. Я приду к вам после того, как покончу с другими делами.
— Только два дела сегодня утром? — удивился Стэн.
— Два, но оба весьма важные…
Брадлей несколько запоздал в суд и вошел в зал после того, как туда ввели Зедемана, не утратившего даже здесь своей величественности.
Зедеман поздоровался с судьей, словно со старым знакомым, и не счел нужным оспаривать все прегрешения, которые успел натворить в течение минувшей ночи. Более того, он неоднократно напоминал свидетельствовавшему против него полисмену о том, чтобы тот не давал ложных показаний, а затем стал спокойно ожидать приговора.
Три недели тюремного заключения, выпавшие на его долю, нисколько не отразились на его настроении.
Секретарь суда о чем-то вполголоса беседовал с одним из адвокатов, в котором Брадлей опознал приятеля Мак-Гилла. Услышав, как в их беседе прозвучало имя «Смиз», он насторожился. Впрочем, ему не долго пришлось ожидать разъяснения этого обстоятельства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Он почувствовал облегчение, убедившись в том, что разговор принял более безобидный оборот, а она подивилась его неожиданному оживлению. После того как Дурзер покинул ее, на прощанье приветливо помахав рукой, она заметила, как мимо камеры провели какую-то величественную фигуру. То был не кто иной, как мистер Зедеман. Очевидно, и он в чем-то провинился перед законом. Это открытие развеселило ее, но когда дверь снова захлопнулась, ей стало не по себе. Всю ночь она провела без сна, ворочаясь с боку на бок, под голову засунула неудобную и жесткую кожаную подушечку, и думала, думала, думала…
Но не ощущала страха. В первые минуты новизна ощущений заглушила все остальные чувства, однако затем ей стало ясно, что положение серьезнее, чем она полагает. Серые стены камеры наводили на грустные размышления. Ведь и Ронни сидел в такой же, и ему пришлось на своем веку познакомиться с тюрьмой…
Пожилая стражница принесла ей кофе и два ломтя хлеба. Она обрадовалась еде — лишь сейчас почувствовала до чего была голодна. После завтрака дверь снова отворилась, и стражница велела следовать за ней.
Анн провели в маленькую комнату. У окна она увидела какого-то мужчину. Он стоял спиной к ней и глядел во двор. После того как дверь затворилась, он повернулся и… перед ней оказался Брадлей. Первым ее помыслом было немедленно же покинуть комнату, но в дверях стояла стражница.
Брадлей осунулся — у него был усталый вид. Казалось, что в нем произошла какая-то перемена, и он утратил частицу уверенности в себе.
— С добрым утром! — приветствовал он. Его голос был как всегда суров и полон решимости. Типичный полицейский чиновник…
Она ничего не ответила. Застыв перед ним, с заведенными за спину руками, глядела на него и молчала.
— Ступайте, — сказал он, обращаясь к стражнице. — Подождите в коридоре, пока я не закончу беседу с мисс Перрмен.
Стражница повиновалась.
— Мой милый друг, вы основательно влипли в беду. Я готов предположить, что вы не были осведомлены о том, что делали…
Теперь его голос утратил свойственную ему суровость, зазвучал серьезно и вместе с тем дружески. Однако Анн в этот миг почувствовала, что ее злоба против него снова возросла. Она не могла понять, в чем причина — ведь он по-видимому, искренне желал помочь ей. И тем не менее будь он в ее власти, она была бы в эту минуту способна лишить его жизни.
— Я прекрасно понимаю ситуацию, в которой оказалась. — Она старалась овладеть собой и не повышать голоса. — Но в чем все-таки дело? Я каталась ночью на автомобиле и чем-то навлекла на себя ваш гнев. Охотнее всего вы бы расправились со мной так же, как и с Ронни…
— Но ведь вы не собираетесь утверждать, что невиновны? — сказал он в упор. — Или будете утверждать, что не нарушили закон и что являетесь жертвой произвола?
— На этот вопрос я дам ответ судье, — холодно заметила девушка.
Ее губы презрительно дрогнули.
— Вам известно, что вы распространяли наркотические вещества?
— Мистер Брадлей, вы начинаете повторяться. Эту историю вы мне уже рассказали один раз, когда я спросила об участи бедного Ронни. Уж не собираетесь ли меня уверить, что я делала то же самое, что делал Ронни?
Он пристально поглядел на нее.
— А вы считаете, что этого не делали?
Она побледнела и в бессильной злобе бросилась к дверям. Стражница стояла на пороге. Очевидно, она подслушивала.
— Отведите меня в мою камеру! — потребовала Анн.
— Мистер Брадлей закончил беседу с вами?
— Я закончила беседу с ним, — ответила Анн.
В камере она несколько успокоилась. Как смел он обращаться с ней подобным образом! Как смел обвинять ее в том же, в чем ранее обвинил Ронни! Ничто — ни тюремное заключение, ни штраф — не сравнится с тем унижением, которое ей пришлось пережить только что по воле этого человека…
Брадлей также покинул приемную. Никто и не подозревал, насколько происшедшее было ему тяжело. Он направился в зал суда, но по дороге его перехватил Симмондс.
— Доктор говорит, что Смиз должен принять какое-нибудь успокоительное средство, прежде чем предстанет перед судом.
— Смиз? — воскликнул Брадлей. Он совершенно упустил из виду, что у него имелось в производстве еще одно дело, гораздо более серьезное, чем дело Анн Перрмен.
Неделю назад при ограблении ювелира был убит один из сторожей. Убийце удалось ускользнуть, но затем его все же настигли. Брадлей знал, что убийца закоренелый морфинист с совершенно ослабшей волей и что до этого состояния его довел Мак-Гилл.
— Неужели вы забыли о Смизе? — улыбнулся Симмондс.
— Нет, конечно, — поспешно заверил Брадлей. — Он на самом деле нуждается в успокоительном? Сколько времени он может обойтись без приема дозы?
— Не дольше часа.
Брадлей кивнул головой.
— Я позабочусь о том, чтобы с его делом успели покончить прежде, чем пройдет час.
— Затем с вами желает поговорить Стэн.
Брадлей удивленно взглянул на своего помощника.
— Стэн! — спросил он, не веря своим ушам, — что случилось?
— Кажется, у него имеется к вам письмо из Министерства Внутренних Дел.
Брадлей поспешил вернуться в маленькую комнату, в которой он только что беседовал с Анн. Стэн действительно ожидал его. Он сидел на стуле, положив свои бесформенные руки на колени. Он был худ, угловат и носил черный, не по размеру широкий костюм. На шее вместо галстука — пестрый платок.
— Что у вас стряслось, Стэн? — спросил его Брадлей.
— Я нуждаюсь в полицейской охране. Вы ведь знаете, что я прибыл к вам из Министерства Внутренних Дел. Речь идет об этом Либите. Его друзья не прочь расправиться со мной, но я думаю, что мне удастся одолеть их раньше, чем они сцапают меня. — Он говорил с сильно выраженным северным акцентом.
— Пройдите пока в комнату тюремных надзирателей. Я приду к вам после того, как покончу с другими делами.
— Только два дела сегодня утром? — удивился Стэн.
— Два, но оба весьма важные…
Брадлей несколько запоздал в суд и вошел в зал после того, как туда ввели Зедемана, не утратившего даже здесь своей величественности.
Зедеман поздоровался с судьей, словно со старым знакомым, и не счел нужным оспаривать все прегрешения, которые успел натворить в течение минувшей ночи. Более того, он неоднократно напоминал свидетельствовавшему против него полисмену о том, чтобы тот не давал ложных показаний, а затем стал спокойно ожидать приговора.
Три недели тюремного заключения, выпавшие на его долю, нисколько не отразились на его настроении.
Секретарь суда о чем-то вполголоса беседовал с одним из адвокатов, в котором Брадлей опознал приятеля Мак-Гилла. Услышав, как в их беседе прозвучало имя «Смиз», он насторожился. Впрочем, ему не долго пришлось ожидать разъяснения этого обстоятельства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52