— К концу недели? Да я и дня не дам — откуда бы вы их взяли?
Джерри прокашлялся.
— Мой друг…
— Начнем с того, что это ложь, мистер Джеральд Дорнфорд, — перебил ростовщик, — у вас нет друзей: вы их всех порастеряли. Я скажу, что сделаю с вами.
Лайн быстро перегнулся через стол, опершись локтями на его полированную поверхность. Он наслаждался этими мгновениями своей власти, возвращавшими ему некоторые из прежних ценностей жизни, которые остались теперь лишь в воспоминаниях.
— Даю время до шести часов завтрашнего дня. Или ваши деньги будут вот тут, — он с силой хлопнул по столу, — или делаю вас несостоятельным должником!
Если бы старик мог видеть, то заметил бы, как изменилось выражение лица Джерри. Но и не видя, Лайн по долгому опыту уловил реакцию должника. И решил, как мог, смягчить ситуацию.
— Вы поняли меня? — Металл из его голоса улетучился.
— Понял, — глухо ответил Джерри.
— Завтра приносите все деньги, и я возвращаю расписку. Минута опоздания — и она отправляется в суд.
— Но, мистер Лайн, — Джерри обрел, наконец, способность к отпору, — две тысячи фунтов — это ведь не та сумма, перед которой так уж обязательно вертеть носом.
— Посмотрим, — кивнул старик. — Мне нечего больше сказать.
Джерри встал, от злости его трясло.
— А у меня есть, что сказать, ты, старый жмот! — Ярость душила его. — Ты, чертов кровопийца! Надумал отправить меня за решетку?
Хервей Лайн с трудом поднялся на ноги и дрожащей тощей рукой показал на дверь.
— Вон! — Голос был лишь чуть громче шепота. — Кровопийца… старый жмот, это я-то? Бинни! Бинни!
Из кухни на зов явился Бинни.
— Вышвырни его! Спусти с лестницы и врежь ему! — вопил старик.
Бинни глянул на гостя, на голову выше его, и жалобно улыбнулся.
— Лучше уходите, сэр, — едва шевеля губами, прошептал он, — и не слушайте, что я скажу. — Затем прокричал громко, свирепым голосом. — Убирайся отсюда, не понятно, что ли? — Он со стуком распахнул дверь. — Вон отсюда!
Бинни ударил кулаком себе в ладонь, в грудь, и все время умоляющим взглядом просил у гостя прощения за свое поведение.
Джерри молча вышел. Старик без сил откинулся на спинку кресла.
— Дал ему? — слабым голосом произнес он.
— Спрашиваете! Да я чуть руку себе не сломал.
— А ему что сломал? — прорычал старик, снова впадая в ярость.
— Без доктора ему теперь не очухаться, — продолжал легкомысленно хвастаться слуга.
Тонкие пальцы хозяина сложились в узловатый кулак, которым он начал запальчиво протыкать воздух.
— Да ты и пальцем его не тронул, ты, жалкий червяк!
— Вы что, не слышали, как я… — обиженно заныл Бинни.
— Похлопал руками? Трепло и дурак, думаешь, я не понял этого? Я, может, и слепой, но уши-то у меня есть. Кстати, ты вчера вечером, или когда это было, поймал вора? Да ты даже не слышал, как он лез!
Бинни беспомощно заморгал. Позапрошлой ночью действительно кто-то выбил с задней стороны дома окно. Удалось ли незваному гостю забраться на кухню, неизвестно. Старый Хервей, спящий по-стариковски чутко, услышал звон разбитого стекла. Вышел на лестницу и стал звать Бинни, который занимал комнату рядом с кухней.
— Досталось ему от тебя? Ты хоть слышал, как он разбивал окно?
— Я все слышал. Но я… затаился. Я хотел вызвать полицию. Все должно быть по закону…
— Пошел вон! По закону! Ты что, думаешь, мне нужны в доме эти олухи в сапожищах? Пошел вон, меня уже тошнит от тебя!
Бинни поспешно ретировался.
Почти два часа старик просидел, что-то бормоча под нос, порой яростно жестикулируя. Часы пробили десять. Он повернул радиоприемник к себе и включил. Лекция только что началась:
«Прежде чем рассказать о банковской системе в нашей стране, я хотел бы немного остановиться на истории банковского дела…».
Хервей Лайн выпрямился и стал напряженно вслушиваться; что-то в этой лекции его чрезвычайно взволновало.
Глава 9
Дик Алленби еще не заговаривал о помолвке; и безымянный палец Мэри Лейн пока ничем не выдавал ее будущего. Дик упомянул об этом к слову, во время обычного разговора.
Между двумя последними актами «Утесов судьбы» он сидел в гримерной и через кретоновую штору, за которой Мэри переодевалась, разговаривал с ней.
— Обо мне скоро пойдет дурная слава, — говорил он. — Ничто так не вредит репутации изобретателя, как то, что его признают своим в театре. Сегодня охранник пропустил меня без расспросов.
— А ты пореже приходи, и не будет узнавать. — Мэри вышла из-за шторы и села за туалетный столик.
— Реже? Ну, я бы не сказал, что меня огорчает моя репутация. Наоборот, я очень рад видеть тебя, разговаривать с тобой. Знаешь, я все чаще прихожу к мысли, что для меня важней всего на свете — это ты.
— Важней даже ружья Алленби?
— А, это! — С нарочитой небрежностью Дик махнул рукой. — Кстати, ко мне сегодня приходил один немец, инженер, и за патент предложил — от имени солидной фирмы в Эссене — десять тысяч фунтов.
— А он, часом, не приболел?
— Я тоже сначала так подумал. — Дик прикурил недозволенную сигарету. — Но потом оказалось, он очень толковый парень. Сказал, что считает меня одним из величайших изобретателей века.
— Милый, так оно и есть, — лукаво улыбнулась ему Мэри.
— Знаю, — шутливо поклонился в ответ Дик. — Но по-немецки это звучало чертовски приятно. Если честно, Мэри, я и понятия не имел, что эта штука стоит так дорого.
— Хочешь продать? — Девушка повернула голову.
Дик замялся.
— Еще не решил. Но, знаешь, именно эта солидная прибавка к доходам и навела меня на мысль о твоем неукрашенном безымянном пальце.
Мэри отвернулась к зеркалу, пробежалась пуховкой по лицу и покачала головой.
— У меня в планах стать великой актрисой.
— Ты и так великая актриса, — вальяжно произнес Дик. — Ты сумела выудить предложение руки и сердца у великого гения.
Девушка резко повернулась.
— Знаешь, чего я боюсь?
— Ну, вероятно, остаться незамужней великой актрисой?
— Нет, меня пугает другая перспектива. — Она говорила очень серьезно. — Твой дядя может оставить мне все свои деньги.
Дик тихо рассмеялся.
— Мой ночной помой такие страхи не нарушают. А с чего ты это взяла?
Мэри глянула на него и задумчиво прикусила губу.
— Один раз он сам сказал что-то в этом роде. А совсем недавно мне пришло в голову, что он настолько ненавидит меня, что может такое сделать, лишь бы досадить мне. Согласись, это ужасно.
Дик изумленно уставился на девушку.
— Объясни, ради Бога!
— Тогда мне не нужно будет как одержимой работать на сцене ради денег. Я превращусь в посредственную актрису и вынуждена буду оставить театр.
— Ты это серьезно?
— Да. Согласись, это было бы ужасно.
— По-моему, ты волнуешься напрасно, — сухо заметил Дик. — Старик скорее оставит их собачьему дому. Ты часто с ним видишься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Джерри прокашлялся.
— Мой друг…
— Начнем с того, что это ложь, мистер Джеральд Дорнфорд, — перебил ростовщик, — у вас нет друзей: вы их всех порастеряли. Я скажу, что сделаю с вами.
Лайн быстро перегнулся через стол, опершись локтями на его полированную поверхность. Он наслаждался этими мгновениями своей власти, возвращавшими ему некоторые из прежних ценностей жизни, которые остались теперь лишь в воспоминаниях.
— Даю время до шести часов завтрашнего дня. Или ваши деньги будут вот тут, — он с силой хлопнул по столу, — или делаю вас несостоятельным должником!
Если бы старик мог видеть, то заметил бы, как изменилось выражение лица Джерри. Но и не видя, Лайн по долгому опыту уловил реакцию должника. И решил, как мог, смягчить ситуацию.
— Вы поняли меня? — Металл из его голоса улетучился.
— Понял, — глухо ответил Джерри.
— Завтра приносите все деньги, и я возвращаю расписку. Минута опоздания — и она отправляется в суд.
— Но, мистер Лайн, — Джерри обрел, наконец, способность к отпору, — две тысячи фунтов — это ведь не та сумма, перед которой так уж обязательно вертеть носом.
— Посмотрим, — кивнул старик. — Мне нечего больше сказать.
Джерри встал, от злости его трясло.
— А у меня есть, что сказать, ты, старый жмот! — Ярость душила его. — Ты, чертов кровопийца! Надумал отправить меня за решетку?
Хервей Лайн с трудом поднялся на ноги и дрожащей тощей рукой показал на дверь.
— Вон! — Голос был лишь чуть громче шепота. — Кровопийца… старый жмот, это я-то? Бинни! Бинни!
Из кухни на зов явился Бинни.
— Вышвырни его! Спусти с лестницы и врежь ему! — вопил старик.
Бинни глянул на гостя, на голову выше его, и жалобно улыбнулся.
— Лучше уходите, сэр, — едва шевеля губами, прошептал он, — и не слушайте, что я скажу. — Затем прокричал громко, свирепым голосом. — Убирайся отсюда, не понятно, что ли? — Он со стуком распахнул дверь. — Вон отсюда!
Бинни ударил кулаком себе в ладонь, в грудь, и все время умоляющим взглядом просил у гостя прощения за свое поведение.
Джерри молча вышел. Старик без сил откинулся на спинку кресла.
— Дал ему? — слабым голосом произнес он.
— Спрашиваете! Да я чуть руку себе не сломал.
— А ему что сломал? — прорычал старик, снова впадая в ярость.
— Без доктора ему теперь не очухаться, — продолжал легкомысленно хвастаться слуга.
Тонкие пальцы хозяина сложились в узловатый кулак, которым он начал запальчиво протыкать воздух.
— Да ты и пальцем его не тронул, ты, жалкий червяк!
— Вы что, не слышали, как я… — обиженно заныл Бинни.
— Похлопал руками? Трепло и дурак, думаешь, я не понял этого? Я, может, и слепой, но уши-то у меня есть. Кстати, ты вчера вечером, или когда это было, поймал вора? Да ты даже не слышал, как он лез!
Бинни беспомощно заморгал. Позапрошлой ночью действительно кто-то выбил с задней стороны дома окно. Удалось ли незваному гостю забраться на кухню, неизвестно. Старый Хервей, спящий по-стариковски чутко, услышал звон разбитого стекла. Вышел на лестницу и стал звать Бинни, который занимал комнату рядом с кухней.
— Досталось ему от тебя? Ты хоть слышал, как он разбивал окно?
— Я все слышал. Но я… затаился. Я хотел вызвать полицию. Все должно быть по закону…
— Пошел вон! По закону! Ты что, думаешь, мне нужны в доме эти олухи в сапожищах? Пошел вон, меня уже тошнит от тебя!
Бинни поспешно ретировался.
Почти два часа старик просидел, что-то бормоча под нос, порой яростно жестикулируя. Часы пробили десять. Он повернул радиоприемник к себе и включил. Лекция только что началась:
«Прежде чем рассказать о банковской системе в нашей стране, я хотел бы немного остановиться на истории банковского дела…».
Хервей Лайн выпрямился и стал напряженно вслушиваться; что-то в этой лекции его чрезвычайно взволновало.
Глава 9
Дик Алленби еще не заговаривал о помолвке; и безымянный палец Мэри Лейн пока ничем не выдавал ее будущего. Дик упомянул об этом к слову, во время обычного разговора.
Между двумя последними актами «Утесов судьбы» он сидел в гримерной и через кретоновую штору, за которой Мэри переодевалась, разговаривал с ней.
— Обо мне скоро пойдет дурная слава, — говорил он. — Ничто так не вредит репутации изобретателя, как то, что его признают своим в театре. Сегодня охранник пропустил меня без расспросов.
— А ты пореже приходи, и не будет узнавать. — Мэри вышла из-за шторы и села за туалетный столик.
— Реже? Ну, я бы не сказал, что меня огорчает моя репутация. Наоборот, я очень рад видеть тебя, разговаривать с тобой. Знаешь, я все чаще прихожу к мысли, что для меня важней всего на свете — это ты.
— Важней даже ружья Алленби?
— А, это! — С нарочитой небрежностью Дик махнул рукой. — Кстати, ко мне сегодня приходил один немец, инженер, и за патент предложил — от имени солидной фирмы в Эссене — десять тысяч фунтов.
— А он, часом, не приболел?
— Я тоже сначала так подумал. — Дик прикурил недозволенную сигарету. — Но потом оказалось, он очень толковый парень. Сказал, что считает меня одним из величайших изобретателей века.
— Милый, так оно и есть, — лукаво улыбнулась ему Мэри.
— Знаю, — шутливо поклонился в ответ Дик. — Но по-немецки это звучало чертовски приятно. Если честно, Мэри, я и понятия не имел, что эта штука стоит так дорого.
— Хочешь продать? — Девушка повернула голову.
Дик замялся.
— Еще не решил. Но, знаешь, именно эта солидная прибавка к доходам и навела меня на мысль о твоем неукрашенном безымянном пальце.
Мэри отвернулась к зеркалу, пробежалась пуховкой по лицу и покачала головой.
— У меня в планах стать великой актрисой.
— Ты и так великая актриса, — вальяжно произнес Дик. — Ты сумела выудить предложение руки и сердца у великого гения.
Девушка резко повернулась.
— Знаешь, чего я боюсь?
— Ну, вероятно, остаться незамужней великой актрисой?
— Нет, меня пугает другая перспектива. — Она говорила очень серьезно. — Твой дядя может оставить мне все свои деньги.
Дик тихо рассмеялся.
— Мой ночной помой такие страхи не нарушают. А с чего ты это взяла?
Мэри глянула на него и задумчиво прикусила губу.
— Один раз он сам сказал что-то в этом роде. А совсем недавно мне пришло в голову, что он настолько ненавидит меня, что может такое сделать, лишь бы досадить мне. Согласись, это ужасно.
Дик изумленно уставился на девушку.
— Объясни, ради Бога!
— Тогда мне не нужно будет как одержимой работать на сцене ради денег. Я превращусь в посредственную актрису и вынуждена буду оставить театр.
— Ты это серьезно?
— Да. Согласись, это было бы ужасно.
— По-моему, ты волнуешься напрасно, — сухо заметил Дик. — Старик скорее оставит их собачьему дому. Ты часто с ним видишься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47