— Вряд ли я стал бы еще пить, сэр, на вашем месте. Здесь душно, а наши коктейли довольно крепки…
— Правильно, — согласился Чик благодушно.
Он швырнул очередную пятифранковую монету на стойку и, стараясь держаться прямо, отправился обратно в игорные залы. Бармен покачал головой.
— Однако, крепок! — изумился он.
Чик так хорошо держался на ногах, что, когда он встретился с Гвендой, она сначала ничего не заметила.
— Чик, мне нужно с вами поговорить.
Гвенда взяла его под руку.
— Если лорд Мансар не оставит завтра Монте-Карло, сможем мы сразу уехать, Чик? — спросила она, не глядя на него.
— Конечно, Гвенда, — мрачно согласился Чик.
— Видите ли, Чик… — она все еще не глядела на него. — Лорд Мансар немного увлечен мною, и он мне нравится. Но я не могу выйти за него замуж, вы это знаете. И я бы не вышла замуж за него, даже если бы была свободна… Вы это знаете, не правда ли, Чик?
Она подняла на него глаза.
— В чем дело, Чик? — спросила она вдруг.
— Ничего, — ответил он.
— Чик! — воскликнула она. — Вы пили!
— Коктейль! — отчеканил Чик. — «Кловер-Клуб»! Я по-настоящему пьян!
— Зачем, зачем вы это сделали, Чик? — простонала она.
— Несчастен!.. — жалобно ответил Чик. — Очень несчастен, Гвенда. Когда вы с Мансаром поженитесь, Бог с вами!..
Он встал, стараясь удерживать равновесие.
— Славный парень этот Мансар, — изрек Чик и, осторожно ступая, направился к двери.
Но прежде чем он успел выйти, Гвенда догнала его и положила ему руки на плечи.
— Посмотрите на меня, Чик! Вы в самом деле думаете, что я могла бы выйти замуж за лорда Мансара?
— Очень славный парень… — бормотал Чик.
— Чик, посмотрите мне в глаза! Поднимите голову! И это было причиной того, что вы напились?
— Коктейль — это не значит напиться, — рассудительно поправил Чик.
Она глубоко вздохнула.
— Идите спать, Чик. Никогда не думала, что буду рада видеть вас таким, но я рада.
Маркиз Пальборо утром с трудом открыл глаза. Он переходил из болезненного полусна в состояние еще более болезненное: и та половина его, которая была мертва, была, несомненно, самой счастливой.
Сказать, что у него болела голова, было бы крайне недостаточно: это было жуткое страдание! Медленно и осторожно он сел и попытался встать. С трудом он огляделся вокруг. На ночном столике — бутылка минеральной воды и стакан. На тарелке лежали два крупных лимона, разрезанные пополам.
Утолив свою мучительную жажду, он сделал еще одно потрясающее открытие: его ванна была наполнена холодной, как лед, водой.
Чик прыгнул туда, фыркая и дрожа от холода, повернул рукоятку душа, — и через несколько минут чувствовал себя настолько нормально, насколько позволяло его галопирующее сердце. Он стал лениво одеваться, пытаясь логически восстановить вчерашнее. Он был пьян. Он был пьян до состояния скотства… В холодном свете утра он ясно представил себе весь ужас содеянного.
Его первым неожиданным открытием было то, что его преступление стоило ему всего лишь двадцать франков. Он всегда думал, что пьянство — чрезвычайно дорогая забава. Когда он осознал это, его мысли сделали внезапный скачок, и он застонал. Он помнил, что вернулся в отель вместе с Гвендой. Не она ли разрезала лимоны? Это было нестерпимо…
Было раннее утро. Монте-Карло еще был погружен в сон. Он вышел на балкон и жадно стал вбирать свежий воздух в свои легкие.
— Черт побери, — бормотал Чик. — Черт побери!
Он вздыхал и каялся, между тем боль постепенно проходила, оставляя странное ощущение, будто его голова набита опилками.
Быстрая прогулка к мысу Мартин и обратно довершила его исцеление. Гвенда уже завтракала с миссис Фиббс и улыбнулась ему как ни в чем ни бывало.
— Я страшно сожалею, Гвенда… — начал он, но она остановила его.
— Это все из-за духоты в залах, — философски заметила миссис Фиббс.
Гвенда перевела разговор на морские купанья, но Чик понимал, что разбор события просто отложен. Он состоялся, когда они подходили к пляжу.
— Я больше никогда не буду пить, Гвенда, — пообещал он страстно, и она поощрительно пожала его руку.
— Чик, это самый подходящий момент для серьезного разговора, — заметила она. — Когда мы вернемся в Лондон, нужно, чтобы вы жили отдельно. Нет, нет, это вовсе не относится к тому, что было вчера! — поспешила она добавить. — Но, Чик, вы не можете продолжать эту жизнь с миссис Фиббс и со мной. Вы это сами сознаете, не правда ли?
— Нет, — упрямо ответил Чик. — Конечно, если вы… если вы хотите переменить… Я имею в виду, что вы… — Он запнулся, не находя слов, и потом сразу выпалил: — Если вы хотите обзавестись собственным домом, Гвенда, тогда, конечно, я понимаю.
Она покачала головой.
— Нет, Чик, я не собираюсь…
— Тогда я останусь с вами, пока…
— Пока что?..
— Я сам не знаю, — сказал Чик, тряхнув головой. — Я бы хотел задать вам так много вопросов… — Он закусил губы, задумчиво глядя под ноги. — Гвенда, вы никогда не расскажете о своем муже?
— Нет, Чик, никогда, — ответила она, помолчав.
— Кто он, Гвенда?
Она молчала.
— Вы его любите?
Она взяла его под руку, увлекая вперед.
— Подождите! — Чик осторожно высвободился. — Лорд Мансар знает что-нибудь о нем?
— Он спрашивал меня о том же, что и вы, Чик. И я дала ему тот же ответ. Вот почему он уехал.
— Гром и молния! — воскликнул Чик, пораженный. — Разве лорд Мансар… разве он…
— Хотел, чтобы я вышла за него замуж, Чик? Ну, да, он хотел этого. А я ответила ему, что я не могу и не хочу…
Он посмотрел на нее внимательно и спросил:
— Есть у вас дети, Гвенда?
Это было чересчур: один и тот же вопрос был задан ей дважды в течение двадцати четырех часов!.. Она расхохоталась.
Наконец Гвенда справилась с собой и вытерла глаза.
— Есть у вас дети? — повторил он упрямо.
— Шестеро, — ответила она с вызовом.
— Я вам не верю, — отрезал Чик.
Он хотел еще кое-что сказать, но на это уже у него не хватило духу. Дважды во время их прогулки он начинал:
— Гвенда, я… — но язык ему не повиновался.
На пляже они напряженно наблюдали за большой белой яхтой, сверкавшей на солнце посреди бирюзового моря.
Неожиданно Чик спросил:
— Гвенда, можно взглянуть на ваше обручальное кольцо?
Она колебалась.
— Зачем это вам, Чик?
— Только одним глазом, — ответил Чик невинно.
Гвенда сняла кольцо и положила его на ладонь Чика.
На внутренней стороне кольца были выгравированы какие-то буквы.
— Можно?.. — спросил он, и она с неохотой разрешила ему прочитать надпись, которая гласила: «От Л.М. дорогой Ж.М.».
Кольцо было сильно потертое и буквы трудно было разобрать.
— Каково ваше полное имя, Гвенда? — спросил Чик, возвращая кольцо.
— Гвенда Доротея Мейнард, — отвечала она.
— Значит, ваша мать тоже была Мейнард? И отец тоже?
Она молчала. Чик почувствовал, что ему не хватает воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38