Неужели он всего лишь букашка, жалко бьющаяся в паутине судьбы и напрасно силящаяся из нее выбраться?..
— Нет, я не верю в рок. — Глубоко вздохнув, Палин почувствовал себя лучше, сознание прояснилось. Боги нам предлагают выбор. Братья сами решили стать рыцарями, никто их к этому не обязывал. Они не были Соламнийцами и не могли унаследовать рыцарское звание. Путь к нему был труден…
— Значит, они выбрали смерть. Ведь они могли спастись бегством, но не стали этого делать.
— Да, не стали, — тихо повторил Палин. Его поразили слова рыцаря, и теперь он силился понять, что за ними стояло. Молодой человек пристально посмотрел на своего спутника и на какие-то мгновения под холодной, неуязвимой уверенностью и решимостью увидел сомнения, искания, страдания. Что заставило его задать такой вопрос? Потребность в успокоении? Необходимость что-то понять?.. Желание хоть чем-нибудь помочь потеснило собственные горести в душе Палина. Ему захотелось сказать нечто утешительное… но в этот момент рыцарь перехватил взгляд мага, и лицо его вновь окаменело.
— Они сделали правильный выбор — пали с честью.
— Их выбор не был верным, равно как и мой, — вскипел Палин. — Какая в этом честь! — воскликнул он и указал рукой на тела братьев. — Как я появлюсь с этим на глаза матери, что скажу ей… Они оставили место, где Танис впервые услышал о голубом хрустальном жезле.
— Все же это превосходное место для засады, — задумчиво проговорил рыцарь за спиной Палина. Звук волокуши, царапавшей землю, надрывал сердце молодого мага.
9. Предупреждение. Эльфы хватаются за оружие. Тика берется за сковороду
Солнечный луч просочился в ромбовидное окно сторожевой будки Таниса и упал ему на лицо. Протирая глаза и щурясь, он с досадой вспомнил, что намеревался бодрствовать всю ночь, а вместо этого, словно хмельной гном, забылся беспробудным сном. Из будки была видна комната, где за столом, обложившись картами, сидел изгнанный король эльфов — Портиос. Под рукой — фляжка с вином и стакан. Он что-то писал — вероятно, распоряжение или письмо союзнику, извещение о планах, последних новостях, событиях. Танис заметил про себя, что поза Портиоса не изменилась с тех пор, как его начало клонить в сон, вот только количество вина во фляжке поубавилось. Они были родственниками, хотя и не кровными: Танис состоял в браке с сестрой Портиоса, Лораной. Росли и воспитывались они вместе. Портиос, как старший, унаследовал корону и к своим обязанностям правителя относился всегда серьезно. Замужества сестры он не одобрял и неизменно смотрел на Таниса как на получеловека. Портиосу очень недоставало обаяния своего отца, последнего Беседующего-с-Солнцами. Он был жестким, неулыбчивым, чересчур прямым, презирал дипломатическую уклончивость и манерность. Людям, его не знавшим, он казался надменным и самонадеянным. Вместо того чтобы попытаться выработать в себе терпимость и обходительность отца, Портиос замкнулся, отстранился от своего окружения, включая даже тех, кто его любил, кто им восхищался. Он и на самом деле заслуживал восхищения как искусный и опытный предводитель, отважный воин. Когда на Сильванести обрушилось несчастье и в королевстве погиб каждый десятый, Портиос отправился на подмогу и вступил в единоборство со Страшной Грезой Лорака… Предательство квалинестийцев невероятно озлобило его, и Танис не мог винить свояка в желании отомстить. Раздор среди эльфов наложил отпечаток и на внешность короля-изгнанника. Ноша горечи и злобы пригнула плечи некогда стройному, с царственной осанкой мужу. Портиос изрядно поседел, что считалось у эльфов крайне редким явлением. Одежда обветшала — вытерлась, вылиняла и расползалась по швам. Кожаный панцирь, плотно облегавший тело, потрескался. Лицо превратилось в застывшую маску с выражением ожесточения и непримиримости. И лишь временами под ней угадывался прежний король, пекшийся о своих подданных, пусть он и собирался двинуться на них войной. К Танису, тяжело переступая и позевывая, подошел Карамон и устроился в будке напротив.
— Я заснул, — сказал Танис и поскреб бороду.
— Да, я слышал твой храп, — ухмыльнулся Карамон. — Окажись поблизости враги, они остались бы без барабанных перепонок.
— Почему ты не разбудил меня? Я должен был стоять на часах!
— Не видел в этом смысла. — Карамон снова зевнул и взъерошил волосы.
— Разве нас осаждают полчища хобгоблинов?.. Ты весь день провел в дороге и нуждался в отдыхе.
— Не в этом дело. Похоже, что-то назревает. Танис посмотрел на свояка и по его лицу и напряженной позе догадался, что тот о нем мог думать сейчас: недоделок! полуэльфишка! Карамон проследил за взглядом друга, затем пожал плечами.
— Мы оба прекрасно знаем — прободрствуй ты хоть всю жизнь, его отношение к тебе не изменится… Не переживай. Пойдем умоемся. Они спустились по лестнице на землю. День обещал быть необычайно жарким. Казалось, сам воздух вот-вот воспламенится. Прямо под таверной стояла бочка. Заглянув в нее, Карамон вздохнул: она была наполовину пуста.
— А что с колодцем? — спросил Танис.
— Пересох… Почти у всех к концу весны колодцы пересохли. Люди носят воду с озера Кристалмир, а это далеко. Прошлым вечером бочка была полнехонька.
Кое-кто уже сторожит воду по ночам. Карамон, зачерпнув ковш воды, протянул его другу.
— Ну уж никак не ты, — улыбаясь, проговорил Танис, чье внимание привлекли следы, оставленные на еще влажной земле. Чтобы обеспечить таверну, ты каждый день таскаешься за водой на озеро. И всякий раз у тебя остается только половина… Соседи поворовывают. Карамон ополоснул лицо.
— Вовсе нет. Я сам предложил им пользоваться моим запасом в случае необходимости. Но некоторым стыдно. Это почти то же самое, что побираться. В Утехе, Танис, никто и никогда не побирался… Даже в послевоенные времена мы обходились без воровства. Карамон шумно выдохнул и рукавом рубахи утер лицо.
Только теперь Танис заметил, что среди следов вокруг бочки были и детские отпечатки. Он экономно умылся и повесил ковш на вбитый в дерево крюк. Они не стали сразу же подниматься к дому — гостиный зал таверны, где расположились мрачные эльфы из свиты короля, в одночасье лишился уюта.
— Что Портиос — всю ночь не спал?
— Я даже не заметил, чтобы он хоть раз моргнул, — ответил Карамон, поглядывая вверх, на окно комнаты гостя. — Но его можно понять: жена вот-вот разродится… Я тоже не спал, когда у Тики принимали роды.
— Все это так, — веско заметил Танис. — Но Портиос больше похож на того, кто готовится к решающей битве, нежели на возбужденного таинством рождения супруга. Думается, он даже не справился, как дела у Эльханы.
— Ну, в этом нет особой необходимости, — неторопливо произнес Карамон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
— Нет, я не верю в рок. — Глубоко вздохнув, Палин почувствовал себя лучше, сознание прояснилось. Боги нам предлагают выбор. Братья сами решили стать рыцарями, никто их к этому не обязывал. Они не были Соламнийцами и не могли унаследовать рыцарское звание. Путь к нему был труден…
— Значит, они выбрали смерть. Ведь они могли спастись бегством, но не стали этого делать.
— Да, не стали, — тихо повторил Палин. Его поразили слова рыцаря, и теперь он силился понять, что за ними стояло. Молодой человек пристально посмотрел на своего спутника и на какие-то мгновения под холодной, неуязвимой уверенностью и решимостью увидел сомнения, искания, страдания. Что заставило его задать такой вопрос? Потребность в успокоении? Необходимость что-то понять?.. Желание хоть чем-нибудь помочь потеснило собственные горести в душе Палина. Ему захотелось сказать нечто утешительное… но в этот момент рыцарь перехватил взгляд мага, и лицо его вновь окаменело.
— Они сделали правильный выбор — пали с честью.
— Их выбор не был верным, равно как и мой, — вскипел Палин. — Какая в этом честь! — воскликнул он и указал рукой на тела братьев. — Как я появлюсь с этим на глаза матери, что скажу ей… Они оставили место, где Танис впервые услышал о голубом хрустальном жезле.
— Все же это превосходное место для засады, — задумчиво проговорил рыцарь за спиной Палина. Звук волокуши, царапавшей землю, надрывал сердце молодого мага.
9. Предупреждение. Эльфы хватаются за оружие. Тика берется за сковороду
Солнечный луч просочился в ромбовидное окно сторожевой будки Таниса и упал ему на лицо. Протирая глаза и щурясь, он с досадой вспомнил, что намеревался бодрствовать всю ночь, а вместо этого, словно хмельной гном, забылся беспробудным сном. Из будки была видна комната, где за столом, обложившись картами, сидел изгнанный король эльфов — Портиос. Под рукой — фляжка с вином и стакан. Он что-то писал — вероятно, распоряжение или письмо союзнику, извещение о планах, последних новостях, событиях. Танис заметил про себя, что поза Портиоса не изменилась с тех пор, как его начало клонить в сон, вот только количество вина во фляжке поубавилось. Они были родственниками, хотя и не кровными: Танис состоял в браке с сестрой Портиоса, Лораной. Росли и воспитывались они вместе. Портиос, как старший, унаследовал корону и к своим обязанностям правителя относился всегда серьезно. Замужества сестры он не одобрял и неизменно смотрел на Таниса как на получеловека. Портиосу очень недоставало обаяния своего отца, последнего Беседующего-с-Солнцами. Он был жестким, неулыбчивым, чересчур прямым, презирал дипломатическую уклончивость и манерность. Людям, его не знавшим, он казался надменным и самонадеянным. Вместо того чтобы попытаться выработать в себе терпимость и обходительность отца, Портиос замкнулся, отстранился от своего окружения, включая даже тех, кто его любил, кто им восхищался. Он и на самом деле заслуживал восхищения как искусный и опытный предводитель, отважный воин. Когда на Сильванести обрушилось несчастье и в королевстве погиб каждый десятый, Портиос отправился на подмогу и вступил в единоборство со Страшной Грезой Лорака… Предательство квалинестийцев невероятно озлобило его, и Танис не мог винить свояка в желании отомстить. Раздор среди эльфов наложил отпечаток и на внешность короля-изгнанника. Ноша горечи и злобы пригнула плечи некогда стройному, с царственной осанкой мужу. Портиос изрядно поседел, что считалось у эльфов крайне редким явлением. Одежда обветшала — вытерлась, вылиняла и расползалась по швам. Кожаный панцирь, плотно облегавший тело, потрескался. Лицо превратилось в застывшую маску с выражением ожесточения и непримиримости. И лишь временами под ней угадывался прежний король, пекшийся о своих подданных, пусть он и собирался двинуться на них войной. К Танису, тяжело переступая и позевывая, подошел Карамон и устроился в будке напротив.
— Я заснул, — сказал Танис и поскреб бороду.
— Да, я слышал твой храп, — ухмыльнулся Карамон. — Окажись поблизости враги, они остались бы без барабанных перепонок.
— Почему ты не разбудил меня? Я должен был стоять на часах!
— Не видел в этом смысла. — Карамон снова зевнул и взъерошил волосы.
— Разве нас осаждают полчища хобгоблинов?.. Ты весь день провел в дороге и нуждался в отдыхе.
— Не в этом дело. Похоже, что-то назревает. Танис посмотрел на свояка и по его лицу и напряженной позе догадался, что тот о нем мог думать сейчас: недоделок! полуэльфишка! Карамон проследил за взглядом друга, затем пожал плечами.
— Мы оба прекрасно знаем — прободрствуй ты хоть всю жизнь, его отношение к тебе не изменится… Не переживай. Пойдем умоемся. Они спустились по лестнице на землю. День обещал быть необычайно жарким. Казалось, сам воздух вот-вот воспламенится. Прямо под таверной стояла бочка. Заглянув в нее, Карамон вздохнул: она была наполовину пуста.
— А что с колодцем? — спросил Танис.
— Пересох… Почти у всех к концу весны колодцы пересохли. Люди носят воду с озера Кристалмир, а это далеко. Прошлым вечером бочка была полнехонька.
Кое-кто уже сторожит воду по ночам. Карамон, зачерпнув ковш воды, протянул его другу.
— Ну уж никак не ты, — улыбаясь, проговорил Танис, чье внимание привлекли следы, оставленные на еще влажной земле. Чтобы обеспечить таверну, ты каждый день таскаешься за водой на озеро. И всякий раз у тебя остается только половина… Соседи поворовывают. Карамон ополоснул лицо.
— Вовсе нет. Я сам предложил им пользоваться моим запасом в случае необходимости. Но некоторым стыдно. Это почти то же самое, что побираться. В Утехе, Танис, никто и никогда не побирался… Даже в послевоенные времена мы обходились без воровства. Карамон шумно выдохнул и рукавом рубахи утер лицо.
Только теперь Танис заметил, что среди следов вокруг бочки были и детские отпечатки. Он экономно умылся и повесил ковш на вбитый в дерево крюк. Они не стали сразу же подниматься к дому — гостиный зал таверны, где расположились мрачные эльфы из свиты короля, в одночасье лишился уюта.
— Что Портиос — всю ночь не спал?
— Я даже не заметил, чтобы он хоть раз моргнул, — ответил Карамон, поглядывая вверх, на окно комнаты гостя. — Но его можно понять: жена вот-вот разродится… Я тоже не спал, когда у Тики принимали роды.
— Все это так, — веско заметил Танис. — Но Портиос больше похож на того, кто готовится к решающей битве, нежели на возбужденного таинством рождения супруга. Думается, он даже не справился, как дела у Эльханы.
— Ну, в этом нет особой необходимости, — неторопливо произнес Карамон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172