– Да, да, здесь.
– В какую? В каком округе?
Анжелика возбужденно заметалась по комнате.
– Я училась в разных школах.
– Но как они назывались?
– Не помню. – Разъяренная, она остановилась перед Кейном. – Выпустите меня отсюда. Я хочу вернуться к гостям.
Англичанин не шелохнулся, по-прежнему закрывая собой дверь.
– Что ж, тогда расскажи мне о своей работе. Чем ты занимаешься?
Теперь она отвечала без колебаний.
– Я работаю в «Мартине-рыбаке».
– Что это такое?
– Большой ресторан, где можно поесть и потанцевать. На улице Виктора Гюго.
Его лицо словно застыло.
– Так ты танцуешь в ресторане?
– Нет. – Анжелика удивленно посмотрела на Майлоу. – Я официантка. Там я и встретилась с Жаном-Луи. Он пришел туда рисовать.
– Понятно. И давно ты там работаешь?
Она пожала плечами.
– Десять… одиннадцать месяцев.
– А что ты делала до этого?
– Искала работу, – неуверенно ответила Анжелика.
– Сколько времени?
– Не знаю… Несколько недель. После… – Она осеклась.
– После? После чего?
– После болезни, – медленно произнесла Анжелика и рукой коснулась головы.
– Ты болела? – очень тихо спросил Майлоу.
– Да. Мне сказали, я попала в аварию.
– Кто сказал?
– Врачи в больнице.
– А сама ты разве ничего не помнишь?
– Нет, не помню. – Она выпрямилась и раздраженно объявила: – Ну вот, я рассказала все, что вы хотели знать. Теперь оставьте меня в покое. Вы и так испортили мне праздник.
Кейн вынул из кармана газетную вырезку.
– Еще немного. Я хочу, чтобы ты прочитала вот это.
Анжелика нехотя взяла вырезку, взглянула на нее и тут же вернула Кейну.
– Она на английском.
– Я тебе переведу. Эта заметка посвящена нашей помолвке. В ней говорится, что наш брак скрепит деловое партнерство наших семей, которое длится уже более двухсот лет. Сейчас фирму «Кейн и Чендес» возглавляет Майлоу Кейн, прямой потомок одного из ее основателей. – Кейн посмотрел на Анжелику, чтобы удостовериться, что она понимает, о ком идет речь. Но лицо ее ничего не выражало, и он продолжил: – Половина компании до сих пор принадлежит семейству Чендес. С 1983 года, после смерти главы семейства Джорджа Чендеса, акциями распоряжалась его дочь. Она вышла замуж за француза. Но их брак оказался непрочным, и теперь той частью компании, которая принадлежит Чендесам, владеет внучка Джорджа – мисс Пейдж Чендес.
Кейн свернул вырезку и выжидающе посмотрел на Анжелику. Но его рассказ, казалось, не заинтересовал девушку.
– Зачем вы мне все это рассказываете? Странный способ объявлять о помолвке. У вас, англичан, такая скучная светская хроника!
– Но это сообщалось не в светской хронике, а в экономическом приложении.
Она рассмеялась, взглянув на Кейна почти с жалостью.
– Значит, вот чем была ваша помолвка – деловой сделкой. Понимаю. Здесь во Франции такое тоже случается среди богачей. Неудивительно, что вы стремитесь найти свою невесту. Пустяки ли – потерять такое состояние, выпустить из рук такую власть!
– Ты так думаешь?
– Не все ли вам равно, что я думаю? Я для вас никто.
– Наоборот. Ты для меня значишь невероятно много. – Голос Кейна потеплел.
– Как это может быть? – улыбнулась Анжелика. – Вы никогда прежде не видели меня.
– Так ты поэтому убежала? – продолжил Кейн. – Думала, что ты мне безразлична, что меня интересует только компания? Как ты ошибалась, Пейдж! Ты очень дорога мне.
Она медленно подняла на него глаза, потом насмешливо улыбнулась:
– Я всегда знала, что англичане холодны как рыбы, а теперь понимаю, почему.
Губы Майлоу крепко сжались. Помолчав, он с трудом выговорил:
– Мне кажется, придуманное тобой наказание слишком жестоко, тем более что преступление существует только в твоем воображении, Пейдж.
Тень набежала на лицо девушки.
– Не называйте меня так. Вы попусту тратите время. Сколько раз вам говорить? Вы ошиблись.
В комнату вошел Жан-Луи.
– Вы все еще выясняете отношения?
– Вы читаете по-английски, месье Лене? – спросил Кейн и протянул Жану-Луи ту же вырезку.
– Вы хотите сказать, что речь идет об Анжелике? – спросил Жан-Луи с удивлением, прочитав заметку.
– Я уверен в этом.
– Если он говорит правду, дорогая, то ты, должно быть, очень богата. Она ведь богата… эта… – Жан-Луи заглянул в газету, – эта Пейдж Чендес?
– Очень.
Жан-Луи помолчал, обдумывая прочитанное, потом спросил:
– Неужели это возможно, Анжелика? Неужели ты и есть та женщина?
– Нет, – твердо ответила Анжелика.
– Я расспрашивал ее о прошлом, но она, насколько я понял, мало что помнит. Сказала, что попала в аварию.
– Это правда, – тут же согласился Жан-Луи. – Она никогда не рассказывала мне о своем прошлом, о своей семье. Я незнаком ни с одним человеком, кто бы знал ее до нашей встречи. – Он подошел к Анжелике. – Если ты на самом деле Пейдж Чендес, дорогая, то, я думаю, будет только справедливо, если ты заявишь о своих правах на наследство.
Взгляд ее зеленых глаз стал холодным.
– Что ты такое говоришь?
Жан-Луи развел руками.
– Может быть, ты права. Может быть, он ошибается, но…
– Да, он ошибается, – резко прервала его Анжелика.
– Я хотел бы поговорить со своей невестой наедине, – обратился Жан-Луи к Кейну.
Минуту англичанин колебался, но потом кивнул:
– Ну что ж, хорошо.
Когда они остались одни, Жан-Луи сказал, взяв руку Анжелики в свою:
– Я согласился нарисовать портрет американки. Время не терпит. Завтра я отправляюсь с ней в Монпелье, где она будет гостить у друзей и позировать мне. Работа займет не менее трех недель. Я не могу взять тебя с собой.
– И что же?
– Послушай, Анжелика. Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом. Может быть, ты и вправду эта молодая англичанка? Кейн, кажется, уверен в этом. Но даже если это не так, зачем тебе отказываться от денег?
– Мне не нужны деньги. Я не хочу быть богатой. Я всего лишь хочу быть твоей женой и твоей моделью.
– Да, да. Все так и будет. Но лучше быть богатой, чем бедной. Только подумай, что мы могли бы сделать, имея эти деньги. Расплатились бы с галереей, и я мог бы свободно выставлять свои работы. Мог бы рисовать то, что хочу, а не выполнять чужие заказы. Мог бы…
Зеленые глаза Анжелики словно заледенели.
– Ты мог бы всегда носить костюмы от Армани, – язвительно прервала она его, – ходить на приемы, целыми днями пить шампанское. Мог бы иметь дом на Таити и квартиру в Нью-Йорке. Мог бы путешествовать и постоянно общаться с этой красивой богатой публикой, которой так восхищаешься.
– А что тут плохого? Большой талант нужно лелеять. Тебе должно быть приятно, что ты сможешь создать мне условия для свободного творчества.
– Приятно? – насмешливо переспросила она. – Приятно, что ты рисуешь других женщин? Что они вьются вокруг тебя?
– О, дорогая! Да ты ревнуешь! Тебе кажется, что, если мы будем богаты, я стану флиртовать с другими женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28