– Джинас утверждал, что земное ракообразное, называемое саккулиной, являющееся близким родственником морской уточке, прикрепляется к телу краба карцинуса. Саккулина проникает сквозь его хитин, теряет обычную свою структуру и проникает в ткани краба, пока не образует сеть из тончайших нитей по всему телу «хозяина». Устроившись таким образом, рачок питается продуктами пищеварения краба. У него тоже имеется мешочек для размножения, который торчит из отверстия в брюшке краба. Основное различие между земной саккулиной и мелвиллским онерсом заключается в том, что жертвой последнего является человек, и что он имеет более сложное строение и большую специализацию органов. Джинас доказывал, что онерсы распространяются так же во время культовых омовений. Он был намерен уведомить обо всем этом земные власти. Я убил бы его еще тогда, но доктор собирался взять пробы воды в озере, и мне пришла неплохая мысль.
– Вы вошли в озеро с поросшего лесом берега, – перебил его Галерс. – На вас был скафандр. Вы перевернули лодку и затащили его на глубину с помощью реактивных двигателей, которыми оснащен скафандр. То есть, сделали с ним то же самое, что собирались сделать и со мной.
– Я не собираюсь защищаться, – надменно ответил Эверлейк. – Это было сделано ради веры Ремо.
Тут в разговор вклинилась Дебби.
– Все мы – отец, Пит и я, должно быть, заразились во время церемонии. А через неделю я почувствовала недомогание и стала налегать на шоколад. Как раз тогда ты стал сурово обращаться со мной, избегать меня. И велел мне держаться подальше от Пита.
– Да, дитя мое, – произнес капитан, и в голосе его прозвучала непривычная ласка. Я не мог рассказать тебе, в чем заключается болезнь. Полагал, что сумею сохранить тебя в безопасном неведении. Но оставаться подле тебя не мог. Думаю, теперь ты понимаешь, почему?
– Да. Только зачем тебе понадобилось убивать Пита?
– Один из членов экипажа доложил мне, что Клакстон вошел в твою каюту. Зная, что случится неизбежное, я поспешил к тебе и велел ему выйти. У него на пальце блестело твое кольцо. Я вызвал у тебя такой испуг, что контроль со стороны онерса стал слабее, так как был отвлечен в другую сторону. А еще через некоторое время вы с Питом забились в припадке...
– Почему? – спросил Галерс.
– Если воздержание длится слишком долго, онерс вызывает возбуждение всей нервной системы. Он теряет особый контроль над половыми железами и стимулирует полное расстройство нервной системы, что выражается в припадке «хозяина».
– Значит, я оказался неправ, выдвигая гипотезу об эпилепсии, – сказал Галерс. – А что тогда обуславливает падение сахара в крови и появление инсулина?
– Во время полового возбуждения «хозяина», – пояснил Эверлейк, – онерс пожирает необычайно большое количество глюкозы. Она нужна ему для выработки необходимой нервной энергии, чтобы возбудить «хозяина». И еще для того, чтобы началось выделение половых клеток из мешочка. Это-то и понижает содержание сахара в крови. Обычно особого вреда это не приносит, так как возбуждение длится, как правило, не более нескольких минут. Но в том случае, когда «хозяева» сдерживаются в присутствии друг друга, что и произошло в данном случае, потребление сахара продолжается. Резкое его падение вызывает защитную реакцию организма в виде выделения адреналина, сначала из головного, а затем – из спинного мозга. Но в кровь его попадает недостаточно, чтобы стать причиной адреналинового шока. Когда «хозяин» теряет сознание, в аналогичную ситуацию попадает и паразит. Он прекращает пожирание глюкозы, пока не придет в себя. Но к тому времени, если убрать сексуальное стимулирование со стороны другого «хозяина», онерс возобновляет свое обычное, спокойное функционирование.
Оглянувшись на дочь, капитан сделал небольшую паузу.
– Когда у Дебби и Клакстона начался приступ, я понял, что наделал. Нужно было сказать им, что их ожидает. Я чувствовал себя очень виноватым, но расслабляться было никак нельзя. Я не доверял Клакстону. Он совсем недавно перешел в веру Ремо. У него был еще чуждый нашему образ мышления и совсем другое понимание общественного долга. Он мог проболтаться обо всем этом властям. И... Повторяю, я не доверял ему и не хотел, чтобы он был с моей дочерью.
Галерс внимательно посмотрел в глаза Эверлейку. За монотонным потоком слов он сумел разглядеть с трудом сдерживаемый гнев.
– Отдавая себе отчет в том, что Клакстон ни за что не прекратит попытки встречаться с моей дочерью, я решил, что... еще одна... еще одна смерть не сделает мои прегрешения более ужасными, чем они были уже к тому времени. Поэтому, я связал его, поместил в спасательную лодку и отправил в земную атмосферу. И только после этого известил Лунную Станцию о болезни, находящейся на борту дочери. Пришлось, разумеется, притворяться несведущим в отношении того положения, в котором она на самом деле очутилась.
Галерс взглянул на Дебби и прочел на ее лице тот же вопрос, который вертелся на языке у него самого.
– Как же вам удавалось избегать воздействия онерса, когда вы сами находились рядом с Дебби как до припадка, так и после?
Эверлейк закрыл глаза.
– Настоящий мужчина способен многое выдержать. – В голосе его снова зазвучал гнев. – Больше я ничего не могу вам сказать. Вы можете только догадываться, почему я не был подвластен онерсу тогда и поддался ему сейчас. Если бы я знал, что должен встретиться лицом к лицу с Дебби, то надлежащим образом подготовился бы к встрече. Однако... Нет, Галерс, давайте не будем больше об этом говорить. По-моему, я и так уже сказал... наговорил... натворил... более, чем достаточно.
Марк был с ним абсолютно согласен. Он посмотрел на Дебби, которая все еще сидела у стола, и погладил ее по плечу.
– Я вернусь, дорогая. Очень жаль, что мне приходится передать твоего отца властям, но иначе нельзя. Понимаешь?
Она кивнула и, как бы преодолевая какое-то внутреннее противодействие, слегка прикоснулась к Галерсу.
Он прошел в радиорубку, связался с агентом «Саксвелла», изложил ему возникшую ситуацию и через двадцать минут вернулся в лабораторию. На груде перекушенных проводов лежали кусачки. Дебби сидела за столом.
– Он сказал, куда идет?
Она подняла на Галерса заплаканные глаза.
– К озеру. Сейчас уже подплывает, наверное, к середине.
– Значит, бессмысленно посылать кого-то в погоню?
– Разумеется. Все равно не успеют. И я не хочу, чтобы успели. Это самое лучшее. Он любил «Короля Эльфов» больше, чем меня, и не смог бы жить взаперти в сумасшедшем доме.
– Знаю. Но меня удивляет, что он не забрал тебя с собой.
– Отец сказал, что у меня есть еще кое-что, ради чего стоит жить. А сам не смог перенести мысли о том, что все, что он сделал, оказалось напрасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Вы вошли в озеро с поросшего лесом берега, – перебил его Галерс. – На вас был скафандр. Вы перевернули лодку и затащили его на глубину с помощью реактивных двигателей, которыми оснащен скафандр. То есть, сделали с ним то же самое, что собирались сделать и со мной.
– Я не собираюсь защищаться, – надменно ответил Эверлейк. – Это было сделано ради веры Ремо.
Тут в разговор вклинилась Дебби.
– Все мы – отец, Пит и я, должно быть, заразились во время церемонии. А через неделю я почувствовала недомогание и стала налегать на шоколад. Как раз тогда ты стал сурово обращаться со мной, избегать меня. И велел мне держаться подальше от Пита.
– Да, дитя мое, – произнес капитан, и в голосе его прозвучала непривычная ласка. Я не мог рассказать тебе, в чем заключается болезнь. Полагал, что сумею сохранить тебя в безопасном неведении. Но оставаться подле тебя не мог. Думаю, теперь ты понимаешь, почему?
– Да. Только зачем тебе понадобилось убивать Пита?
– Один из членов экипажа доложил мне, что Клакстон вошел в твою каюту. Зная, что случится неизбежное, я поспешил к тебе и велел ему выйти. У него на пальце блестело твое кольцо. Я вызвал у тебя такой испуг, что контроль со стороны онерса стал слабее, так как был отвлечен в другую сторону. А еще через некоторое время вы с Питом забились в припадке...
– Почему? – спросил Галерс.
– Если воздержание длится слишком долго, онерс вызывает возбуждение всей нервной системы. Он теряет особый контроль над половыми железами и стимулирует полное расстройство нервной системы, что выражается в припадке «хозяина».
– Значит, я оказался неправ, выдвигая гипотезу об эпилепсии, – сказал Галерс. – А что тогда обуславливает падение сахара в крови и появление инсулина?
– Во время полового возбуждения «хозяина», – пояснил Эверлейк, – онерс пожирает необычайно большое количество глюкозы. Она нужна ему для выработки необходимой нервной энергии, чтобы возбудить «хозяина». И еще для того, чтобы началось выделение половых клеток из мешочка. Это-то и понижает содержание сахара в крови. Обычно особого вреда это не приносит, так как возбуждение длится, как правило, не более нескольких минут. Но в том случае, когда «хозяева» сдерживаются в присутствии друг друга, что и произошло в данном случае, потребление сахара продолжается. Резкое его падение вызывает защитную реакцию организма в виде выделения адреналина, сначала из головного, а затем – из спинного мозга. Но в кровь его попадает недостаточно, чтобы стать причиной адреналинового шока. Когда «хозяин» теряет сознание, в аналогичную ситуацию попадает и паразит. Он прекращает пожирание глюкозы, пока не придет в себя. Но к тому времени, если убрать сексуальное стимулирование со стороны другого «хозяина», онерс возобновляет свое обычное, спокойное функционирование.
Оглянувшись на дочь, капитан сделал небольшую паузу.
– Когда у Дебби и Клакстона начался приступ, я понял, что наделал. Нужно было сказать им, что их ожидает. Я чувствовал себя очень виноватым, но расслабляться было никак нельзя. Я не доверял Клакстону. Он совсем недавно перешел в веру Ремо. У него был еще чуждый нашему образ мышления и совсем другое понимание общественного долга. Он мог проболтаться обо всем этом властям. И... Повторяю, я не доверял ему и не хотел, чтобы он был с моей дочерью.
Галерс внимательно посмотрел в глаза Эверлейку. За монотонным потоком слов он сумел разглядеть с трудом сдерживаемый гнев.
– Отдавая себе отчет в том, что Клакстон ни за что не прекратит попытки встречаться с моей дочерью, я решил, что... еще одна... еще одна смерть не сделает мои прегрешения более ужасными, чем они были уже к тому времени. Поэтому, я связал его, поместил в спасательную лодку и отправил в земную атмосферу. И только после этого известил Лунную Станцию о болезни, находящейся на борту дочери. Пришлось, разумеется, притворяться несведущим в отношении того положения, в котором она на самом деле очутилась.
Галерс взглянул на Дебби и прочел на ее лице тот же вопрос, который вертелся на языке у него самого.
– Как же вам удавалось избегать воздействия онерса, когда вы сами находились рядом с Дебби как до припадка, так и после?
Эверлейк закрыл глаза.
– Настоящий мужчина способен многое выдержать. – В голосе его снова зазвучал гнев. – Больше я ничего не могу вам сказать. Вы можете только догадываться, почему я не был подвластен онерсу тогда и поддался ему сейчас. Если бы я знал, что должен встретиться лицом к лицу с Дебби, то надлежащим образом подготовился бы к встрече. Однако... Нет, Галерс, давайте не будем больше об этом говорить. По-моему, я и так уже сказал... наговорил... натворил... более, чем достаточно.
Марк был с ним абсолютно согласен. Он посмотрел на Дебби, которая все еще сидела у стола, и погладил ее по плечу.
– Я вернусь, дорогая. Очень жаль, что мне приходится передать твоего отца властям, но иначе нельзя. Понимаешь?
Она кивнула и, как бы преодолевая какое-то внутреннее противодействие, слегка прикоснулась к Галерсу.
Он прошел в радиорубку, связался с агентом «Саксвелла», изложил ему возникшую ситуацию и через двадцать минут вернулся в лабораторию. На груде перекушенных проводов лежали кусачки. Дебби сидела за столом.
– Он сказал, куда идет?
Она подняла на Галерса заплаканные глаза.
– К озеру. Сейчас уже подплывает, наверное, к середине.
– Значит, бессмысленно посылать кого-то в погоню?
– Разумеется. Все равно не успеют. И я не хочу, чтобы успели. Это самое лучшее. Он любил «Короля Эльфов» больше, чем меня, и не смог бы жить взаперти в сумасшедшем доме.
– Знаю. Но меня удивляет, что он не забрал тебя с собой.
– Отец сказал, что у меня есть еще кое-что, ради чего стоит жить. А сам не смог перенести мысли о том, что все, что он сделал, оказалось напрасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17