Даже избранные при входе
подвергались страшной опасности.
- Богиня не очень привередлива в еде и часто голодна, - гуляла по
планете пословица. При этом произносивший ее делал жест, спасающий от
гнева Бунт.
Сначала Кэрмоди был убежден, что религия этого мира, как и все
религии Галактики, основана на обмане и суеверии. Теперь уверенность в
этом уступила сомнению. На этой планете происходило слишком много такого,
чего не могло произойти нигде.
Его рука коснулась стены. Камень был теплым. Чересчур теплым. Как
будто с обратной стороны пылало пламя. Он толкнул, и стена поддалась.
Открылась дверь. Там тоже царил мрак.
Он долго стоял, придерживая дверь и не решаясь войти, но не желая и
оставаться. Может быть, там западня?
- Черт побери! - прорычал он. - Все или ничего!
Он распахнул дверь и вошел. Тотчас за его спиной мягко, почти
беззвучно, сомкнулись створки. Путь назад отрезан.
Сначала он хотел включить фонарик, чтобы видеть опасность и
парировать ее первым. Но затем счел это глупым. Не стоит обнаруживать
себя. Нужно двигаться в темноте, она его союзник. Он - кот, остальные -
мыши.
Кэрмоди медленно двинулся вперед, прислушиваясь через каждые три
шага. Но тишина была абсолютной. Он слышал только пульсацию крови в своем
теле и биение своего сердца.
- А может это Его сердце?
Звуки были похожи на бой далекого барабана, обтянутого мягкой кожей.
И эти звуки приближались к нему.
Он попытался определить источник звука. Может, это фантом? Или
какая-то машина, в которой ритмично движется поршень? А может быть,
подумал он, это комната просто резонансная камера, где воспринимаются и
усиливаются звуки его собственного сердца?
Нет, это абсурд.
Тогда что это?
Движение воздуха охлаждало его потное лицо. В комнате была ровная
температура, но дышал он так, будто ему было очень жарко, и в то же время
озноб охватывал все его тело. Более того, он ощущал странный запах, он
представлял смешение запаха древности, каменных стен и чего-то еще
незнакомого и тревожного.
Кэрмоди беззвучно выругался и остановился, стараясь подавить дрожь.
Ему это удалось, но теперь сам воздух вокруг него завибрировал. Может, это
тот самый эффект, с которым он уже сталкивался? Эффект, когда воздух
начинал сгущаться и как будто превращался в зеркало. Неужели Мэри снова
возникнет перед ним? В этом мраке?!
Но он тут же усмехнулся.
- Я прикончу ее, - подумал он. - Прикончу. Так, чтобы ей не из чего
было воскресать.
Не заботясь более ни о чем, он достал фонарик.
Тонкий луч прорезал темноту и уперся в стену. Он провел лучом по
комнате. В круге света оказалась каменная статуя. Огромная обнаженная
женщина шестидесяти футов высотой с большим количеством разбухших от
молока грудей. Одной рукой она извлекала из своего чрева младенца, другой
прижимала к себе второго.
Первый плакал от ужаса. И было чему пугаться: острые клыки мамаши
явно нацелились на его шейку. Лицо богини было прекрасным пособием для
психиатра, изучающего феномен раздвоения личности. Например, глаза:
первый, - взирающий на плачущего ребенка, был страшен, второй,
полуприкрытый ресницами, спокойно, с материнской любовью смотрел на
второго ребенка. Одна сторона ее лица - воплощение любви, другая -
кровожадной свирепости.
- О'кей, - пробормотал Джон Кэрмоди. - Так вот она какая, великая
богиня Бунт. Зловонный идол грязных язычников.
Луч фонаря опустился. Каждую из ног обнимали двое детей лет пяти,
если судить по их размерам. Иесс и Алгули. Оба смотрели на мать со страхом
и надеждой.
Он повел лучом дальше. Луч осветил каменный алтарь, наполовину
прикрытый темно-красной бархатной тканью. В центре алтаря высился
громадный золотой канделябр. Его круглое основание было выполнено в виде
свернувшейся в кольца змеи. Свечи в канделябре не было.
- Я ем ее, - сказал мужской голос.
Кэрмоди повернулся и чуть не нажал на курок. В круге света оказался
человек, сидящий в кресле. Он был огромен, массивен, лицо его было красиво
даже по земным понятиям.
Он был очень стар. Его прежде голубые волосы поседели, лицо и шея
иссечены морщинами.
Он откусил очередной кусок от наполовину съеденной свечи. Его челюсти
энергично двигались, а взгляд устремлен на Джона.
Землянин остановился в нескольких ярдах от старика:
- Полагаю, что ты и есть великий бог Иесс?
- Ну ты и нахал, - ответил человек. - Но я отвечу на твой вопрос. Да,
я Иесс, но не надолго.
Кэрмоди решил, что человек не так уж опасен, и снова повел лучом
фонарика по залу. В конце него он увидел арку и ступени, ведущие вверх.
Там, на высоте сорока футов вдоль стены тянулась галерея, на которой могло
бы уместиться с полсотни зевак. В другом конце была такая же лестница и
такая же галерея, и все.
- Ты Иесс или обманщик? - опомнился Джон.
- Я действительно Иесс, - старик снова отхватил кусок свечи.
Вздохнув, он продолжал:
- Сон моего народа тревожен. Их мучают кошмары. Чудовища рождаются в
глубинах их сознания. В противном случае ты бы сюда не смог добраться. Кто
знает, что увидит эта Ночь? Может, торжество брата моего Алгули? Он давно
сгорает от нетерпения в долгом изгнании, - он взмахнул рукой, - если,
конечно, это будет угодно матери.
- Мое любопытство может мне дорого обойтись, - рассмеялся Кэрмоди, но
тут же осекся: смех, отражаясь от стен, вновь возвращался к нему, как
будто зал хохотал над ним.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Иесс.
- Ничего особенного, - ответил Кэрмоди.
Он подумал, что должен убить этого человека, или бога, кто его
разберет, пока есть такая возможность. Если здесь появятся его
приверженцы, за жизнь Кэрмоди и гроша ломаного не дадут. Но с другой
стороны: а если это не Иесс, а просто примитивная подставка? Стоит,
пожалуй, выждать. Кроме того, кто может похвастать, что говорил с живым
богом?
- Что тебе нужно? - спросил Иесс.
- Ты можешь мне дать все? - поинтересовался Кэрмоди. - Но я привык
добиваться всего сам. Давать и получать - свойства, чуждые моему
характеру.
- Это всего лишь две из огромного числа тех добродетелей, которыми ты
не страдаешь, - сказал бог и рассмеялся, - так что тебе нужно?
- Это мне напоминает сказочку о волшебном принце, - заметил Кэрмоди.
- Я хочу тебя.
Иесс поднял брови:
- Ты, очевидно, служишь Алгули. Это прет из всех твоих пор, слышится
в каждом ударе твоего сердца. Зло в самом твоем дыхании.
Иесс наклонил голову и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
подвергались страшной опасности.
- Богиня не очень привередлива в еде и часто голодна, - гуляла по
планете пословица. При этом произносивший ее делал жест, спасающий от
гнева Бунт.
Сначала Кэрмоди был убежден, что религия этого мира, как и все
религии Галактики, основана на обмане и суеверии. Теперь уверенность в
этом уступила сомнению. На этой планете происходило слишком много такого,
чего не могло произойти нигде.
Его рука коснулась стены. Камень был теплым. Чересчур теплым. Как
будто с обратной стороны пылало пламя. Он толкнул, и стена поддалась.
Открылась дверь. Там тоже царил мрак.
Он долго стоял, придерживая дверь и не решаясь войти, но не желая и
оставаться. Может быть, там западня?
- Черт побери! - прорычал он. - Все или ничего!
Он распахнул дверь и вошел. Тотчас за его спиной мягко, почти
беззвучно, сомкнулись створки. Путь назад отрезан.
Сначала он хотел включить фонарик, чтобы видеть опасность и
парировать ее первым. Но затем счел это глупым. Не стоит обнаруживать
себя. Нужно двигаться в темноте, она его союзник. Он - кот, остальные -
мыши.
Кэрмоди медленно двинулся вперед, прислушиваясь через каждые три
шага. Но тишина была абсолютной. Он слышал только пульсацию крови в своем
теле и биение своего сердца.
- А может это Его сердце?
Звуки были похожи на бой далекого барабана, обтянутого мягкой кожей.
И эти звуки приближались к нему.
Он попытался определить источник звука. Может, это фантом? Или
какая-то машина, в которой ритмично движется поршень? А может быть,
подумал он, это комната просто резонансная камера, где воспринимаются и
усиливаются звуки его собственного сердца?
Нет, это абсурд.
Тогда что это?
Движение воздуха охлаждало его потное лицо. В комнате была ровная
температура, но дышал он так, будто ему было очень жарко, и в то же время
озноб охватывал все его тело. Более того, он ощущал странный запах, он
представлял смешение запаха древности, каменных стен и чего-то еще
незнакомого и тревожного.
Кэрмоди беззвучно выругался и остановился, стараясь подавить дрожь.
Ему это удалось, но теперь сам воздух вокруг него завибрировал. Может, это
тот самый эффект, с которым он уже сталкивался? Эффект, когда воздух
начинал сгущаться и как будто превращался в зеркало. Неужели Мэри снова
возникнет перед ним? В этом мраке?!
Но он тут же усмехнулся.
- Я прикончу ее, - подумал он. - Прикончу. Так, чтобы ей не из чего
было воскресать.
Не заботясь более ни о чем, он достал фонарик.
Тонкий луч прорезал темноту и уперся в стену. Он провел лучом по
комнате. В круге света оказалась каменная статуя. Огромная обнаженная
женщина шестидесяти футов высотой с большим количеством разбухших от
молока грудей. Одной рукой она извлекала из своего чрева младенца, другой
прижимала к себе второго.
Первый плакал от ужаса. И было чему пугаться: острые клыки мамаши
явно нацелились на его шейку. Лицо богини было прекрасным пособием для
психиатра, изучающего феномен раздвоения личности. Например, глаза:
первый, - взирающий на плачущего ребенка, был страшен, второй,
полуприкрытый ресницами, спокойно, с материнской любовью смотрел на
второго ребенка. Одна сторона ее лица - воплощение любви, другая -
кровожадной свирепости.
- О'кей, - пробормотал Джон Кэрмоди. - Так вот она какая, великая
богиня Бунт. Зловонный идол грязных язычников.
Луч фонаря опустился. Каждую из ног обнимали двое детей лет пяти,
если судить по их размерам. Иесс и Алгули. Оба смотрели на мать со страхом
и надеждой.
Он повел лучом дальше. Луч осветил каменный алтарь, наполовину
прикрытый темно-красной бархатной тканью. В центре алтаря высился
громадный золотой канделябр. Его круглое основание было выполнено в виде
свернувшейся в кольца змеи. Свечи в канделябре не было.
- Я ем ее, - сказал мужской голос.
Кэрмоди повернулся и чуть не нажал на курок. В круге света оказался
человек, сидящий в кресле. Он был огромен, массивен, лицо его было красиво
даже по земным понятиям.
Он был очень стар. Его прежде голубые волосы поседели, лицо и шея
иссечены морщинами.
Он откусил очередной кусок от наполовину съеденной свечи. Его челюсти
энергично двигались, а взгляд устремлен на Джона.
Землянин остановился в нескольких ярдах от старика:
- Полагаю, что ты и есть великий бог Иесс?
- Ну ты и нахал, - ответил человек. - Но я отвечу на твой вопрос. Да,
я Иесс, но не надолго.
Кэрмоди решил, что человек не так уж опасен, и снова повел лучом
фонарика по залу. В конце него он увидел арку и ступени, ведущие вверх.
Там, на высоте сорока футов вдоль стены тянулась галерея, на которой могло
бы уместиться с полсотни зевак. В другом конце была такая же лестница и
такая же галерея, и все.
- Ты Иесс или обманщик? - опомнился Джон.
- Я действительно Иесс, - старик снова отхватил кусок свечи.
Вздохнув, он продолжал:
- Сон моего народа тревожен. Их мучают кошмары. Чудовища рождаются в
глубинах их сознания. В противном случае ты бы сюда не смог добраться. Кто
знает, что увидит эта Ночь? Может, торжество брата моего Алгули? Он давно
сгорает от нетерпения в долгом изгнании, - он взмахнул рукой, - если,
конечно, это будет угодно матери.
- Мое любопытство может мне дорого обойтись, - рассмеялся Кэрмоди, но
тут же осекся: смех, отражаясь от стен, вновь возвращался к нему, как
будто зал хохотал над ним.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Иесс.
- Ничего особенного, - ответил Кэрмоди.
Он подумал, что должен убить этого человека, или бога, кто его
разберет, пока есть такая возможность. Если здесь появятся его
приверженцы, за жизнь Кэрмоди и гроша ломаного не дадут. Но с другой
стороны: а если это не Иесс, а просто примитивная подставка? Стоит,
пожалуй, выждать. Кроме того, кто может похвастать, что говорил с живым
богом?
- Что тебе нужно? - спросил Иесс.
- Ты можешь мне дать все? - поинтересовался Кэрмоди. - Но я привык
добиваться всего сам. Давать и получать - свойства, чуждые моему
характеру.
- Это всего лишь две из огромного числа тех добродетелей, которыми ты
не страдаешь, - сказал бог и рассмеялся, - так что тебе нужно?
- Это мне напоминает сказочку о волшебном принце, - заметил Кэрмоди.
- Я хочу тебя.
Иесс поднял брови:
- Ты, очевидно, служишь Алгули. Это прет из всех твоих пор, слышится
в каждом ударе твоего сердца. Зло в самом твоем дыхании.
Иесс наклонил голову и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34