- Да! Полностью! Не отвлекайся. Если человека подбирает
психоаналитик, то он подберет и методы сохранения тайны в этом человеке.
Этого оперативника приставить к Пятому. И добиться нужного результата.
Причем быстро. Ясно?
Оба выдержали паузу, обдумывая сказанное.
- Ну, кажется все. Работайте.
Генри отключил экран. Как бы Дорошин самодеятельностью не занялся...
Он, если что не по нему, бывает удивительно изворотлив в изобретении
обходных путей. Впрочем, приказ сформулирован - ясней некуда. И не
вывернешься... Так что, должно сработать.
- Секретарь, что там еще?
- Реклама.
- Впускай.
1. МЕТАМОРФОЗЫ
Представление о том, что реальность не является
чем-то установившимся, вечным и нерушимым было не из
тех, которые легко укладываются в сознании человека.
А.Азимов
Золтан тронул бок своего мустанга шпорой, и тот побрел, приминая
копытами слежавшуюся прошлогоднюю траву, вздымая облачки едкой пыли. Оба
они - и Золтан и мустанг - устали и взмокли от изматывающей скачки по
холмам, сделав за день пятьдесят миль от Канзас-сити. Так надо было.
По пути на них дважды нападали индейцы. Второй раз совсем недавно - и
ствол кольта был еще теплым. Золтан чувствовал это сквозь деним на бедре.
Тела мустанга и Золтана толстым слоем покрывала серо-рыжая пыль, не было
ее только на губах и подбородке человека, там, где во время скачки от нее
защищал платок. Из-за этой пыли в сгустившихся сумерках они казались
цельным памятником самим себе.
Золтан был зол, измотан и зверски голоден, и посему он здорово
обрадовался, когда в молочной полутьме вечера проступил силуэт ранчо и
салуна старика Холидэя. Послышалось ржание лошадей, неуверенные гитарные
переборы. Мустанг под Золтаном нервно всхрапнул, предвкушая отдых.
Золтан похлопал его перчаткой по голове, положил руку на кобуру - и
приподнялся в седле.
Было спокойно и пусто. Где-то совсем рядом трещала, как лесопильная,
цикада. Вдали выли койоты, собираясь на ночной промысел. Никого. Так, стоя
в седле, шагом, они и въехали на ранчо. В стойле, изредка сморкаясь,
жевала овес кобыла Ирландца Брауна (ага, он тоже здесь!), кричал что-то
распорядительное на кухне Холидэй.
Кажется, он наконец приехал. Золтан позволил себе немного
расслабиться. Не спеша спешился, расседлал коня и привязал рядом с
кобылой. Лошади сдержанно поприветствовали друг друга и мустанг тут же
сунул морду в корыто с водой. Стало шумно. Золтан побрел в салун. Толкнул
заскрипевшую дверь - опять не смазал старик! - и оказался, слава богу,
там, где нет пыли, насекомых и индейцев. Холидэй, как обычно, протирал
бокалы.
- Привет, старик, - бросил Золтан, усаживая за любимый столик у
рояля.
- Хэлло! - и на кухню: - Бой, поди сюда.
Вбежал мальчик в ковбойке и засаленном переднике ниже колен.
Огляделся по сторонам, но в салуне людей было всего-то двое. Холидэй и
Золтан. Холидэй молчал, обучая, видимо, таким образом мальчишку ремеслу.
Тогда Золтан поманил его пальцем - из жалости.
- Воду, овес мустангу, виски и чего-нибудь пожевать мне.
Бой сразу же повернулся и исчез.
- И сигары, мне и мустангу! - Заорал Золтан ему вслед.
Тут в эту содержательную беседу включился старик.
- Сигару тебе и я могу дать...
- А мустангу?
- Не паясничай, Золтан.
И что-то в его тоне заставило Золтана насторожиться. Неужели
опять?...
- Что, вызов?
Холидэй извлек из-под стойки роскошную "Ля Корона", распечатал ее и
стал искать ножницы. Где-то под потолком пролетела сонная муха. Золтан
понял, что вопрос излишен.
- А Браун - уже там?
Старик нашел все-таки старые ржавые ножницы и с трудом отделил ими
кончик сигары. До Золтана дошло, что и этот вопрос неуместен.
- Когда отправляться? - Спросил он, в надежде получить хоть один
ответ.
- Как обычно, прямо сейчас, - изрек Холидэй - и Золтан понял, что мог
бы не спрашивать и этого. "Разжирели, - подумал он, - разбаловались на
избыточной информации..." Старик потянул ему сигару: - С тебя двадцать
центов, а заодно сдай и остальные деньги.
- Но я же жрать хочу!
- Пожрешь там.
Золтан подчинился, но с ропотом.
Нарочито медленно раскурил сигару и пустил вверх кольцо дыма. Там ему
такая роскошь недоступна. Потом выгреб из кармана мелочь, отстегнул
кобуру, патронташ, нож и вывалил все это на стойку.
Старик Холидэй как-то странно смотрел на него, совершенно не мигая.
Интересно, подумал Золтан, а что он о нас думает? Кем считает? И как ему,
наверное, хочется хоть раз побывать у нас.
- Ничего, старина, когда-нибудь мы тебя возьмем с собой, - в этот
момент Золтан и сам в это почти верил.
- Глупости все это, бред пьяной индианки, - проворчал старик, но
улыбнулся.
Золтан слегка кивнул ему, прощаясь, и прошел за стойку. В кухне
миновал оторопевшего боя - и двинулся еще дальше. За дверью в кладовку
была еще одна дверь. Настоящая. Золтан приложил к ней палец - клацнул
замок - и вошел. В этом помещении очень странно пахло. Точнее, очень
странно не пахло. Теперь раздеться догола...
Только сейчас Золтан заметил, что все еще с сигарой. Придется
докурить прямо здесь, дальше нельзя. Почему же автоматика не пропускает
ничего материального, кроме самого путешественника? Неумолимые ли это
законы природы или не менее неумолимые законы бюрократии? Впрочем, ему
какое дело? Турист... Нарушение закона могло завершиться либо полным
самоуничтожением, либо изгнанием из Корпорации. Что, практически, одно и
то же...
Зашел в кабину. Набрал на пульте код. Вдохнул побольше - и вышел.
В помещении было шумно. За стеной бубнили чьи-то голоса. За окном
что-то взлетало - классом не ниже "Богерта" - определил Золтан по звуку.
Где-то на грани слышимости пели принтеры. А "Ирландец" Браун орал кому-то
невидимому: "На тринадцатый выводи! На тринадцатый!"
Осмотревшись (ослушавшись?), Золтан подошел к своему боксу, снова
приложил палец. И потопал в душ.
Свежий, чистый, облачился в комбинезон, присел в углу бокса и
пролистал, что накопилось в его принтере за это время. Ничего особенного
не накопилось, так, обычная ерунда. Ну что ж, пора приступать к работе?
2. ЗАДАНИЕ
Растянутые линии коммуникаций порождают разобщение
прав и обязанностей, что в свою очередь порождает домыслы,
косность и имперский гонор корпораций. Все это размывает и
извращает коммуникации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13