Брюле добросовестно выполнил свою задачу, но прибыл с отрядами союзника слишком поздно: раненый Шамплен и гуроны уже отступали после безрезультатной многодневной осады укрепленного селения ирокезского племени онондагов.
Отступившие в свою очередь отряды сусквеганов также попали в переделку, преследуемые осмелевшим противником. Во время одной из схваток Этьен Брюле, получив удар дубиной по голове, попал в плен. Ирокезы знали отважного француза. Они, ликуя, приволокли его в свой поселок, чтобы после пыток пре — дать смерти.
Хладнокровие и случай спасли Брюле жизнь. На шее у него висело на золотой цепочке небольшое распятие. Зная обычаи индейцев, он перенес, не дрогнув, пытки, а когда прижигали его тело, даже улыбался, что вызывало уважение ирокезов. Но едва вождь, который его пленил, попытался сорвать распятие, Брюл-ле вдруг притворился ужасно испуганным и крикнул, чтобы вождь не прикасался к «талисману».
Тот невольно отдернул руку и удивленно посмотрел на пленника.
— Если ты прикоснешься к нему, — предостерег Брюле голосом, полным тревоги, — то погибнешь в первом же бою!
Этьен — как известно по его пребыванию у гуронов — обладал необычайной способностью воздействовать на ум и воображение индейцев. Зловещим словам поверили еще и потому, что случайно именно в эту минуту раздался далекий раскат грома. А так как пленник держал себя очень мужественно, вождь в приступе рыцарства подарил ему жизнь и свободу.
Брюле поспешил к ближайшим союзникам — сусквеганам. Там он увидел большую реку, текущую на юг и носящую название племени. Неутомимый открыватель, жаждущий новых впечатлений, решил исследовать течение реки. А вдруг она впадает в Тихий океан?
Сопровождаемый несколькими индейцами, Брюле спустился по течению Саскуиханны и через несколько недель добрался до залива, который ныне называется Чезапикским, открыв по пути чудесный плодородный край — теперешнюю Пенсильванию.
Когда много месяцев спустя Этьен снова появился в Квебеке, земляки встретили его как выходца с того света. Однако, сдав отчет губернатору, он незамедлительно покинул Квебек и вернулся к своим гуронам.
В тот самый год, когда состоялся неудачный поход на ирокезов, в Канаду прибыли первые миссионеры. С большим успехом начал свою работу среди гуронов отец ле Карон. В этом не было ничего удивительного. Гуронам, все сильнее теснимым ирокезами, религия, общая с французами, показалась новым звеном, связывающим их с союзниками, новой гарантией безопасности. С небывалым рвением принимали они христианство. Миссионеры — сначала адвентисты, потом иезуиты — нашли благодатное поле деятельности.
Популярность Этьена Брюле была, естественно, бельмом в глазу у миссионеров, хлопотавших о тех самых душах краснокожих, на которые так неодолимо воздействовало обаяние Этьена, этого веселого, разгульного, живого «еретика» Этьена. Он отнюдь не был овечкой: он издевался над кроткими овеч — ками.
Никто — ни сам Брюле, ни миссионеры, ни тем более гуро-ны — не представлял себе тогда, что в этой далекой лесной стороне постепенно назревает конфликт, который в конце концов должен был привести к трагической смерти ловкого посредника.
А пока звезда его разгоралась все ярче. Этьен трудился без передышки и посылал в Квебек огромные партии пушнины.
Он не обращал внимания на злобный шепот за его спиной. Пользовался дружбой многих гуронов, и этого ему было достаточно. Более того: в своих привычках, в повседневной жизни, даже в образе мышления настолько пропитался всем индейским, что люди в конце концов стали видеть в нем скорее гурона, чем француза.
При этом Брюле не утратил страсти к открытиям. Его влекли неведомые края и опасные приключения. На утлых пирогах забирался по Великим озерам далеко на запад. Он был первым европейцем, плававшим по Верхнему озеру и озеру Мичиган.
Его отношения с миссионерами складывались довольно странно. Он часто проявлял к ним расположение: помогал своей опытностью, не раз сопровождал как проводник и защитник в путешествиях. В то же время они явно сторонились Этьена, ставили ему в вину множество вещей. Иезуиты, несомненно, домогались власти над индейцами, наподобие той, которая осуществлялась ими в Парагвае и на Амазгонке в Южной Америке. Однако несносный соблазнитель Этьен Брюле, сеятель разврата, являлся помехой их планам. Самым своим существованием он разрушал их мечты о власти, срывал честолюбивые замыслы. Миссионеры боролись с ним своими методами: в глазах французов старались преуменьшить его заслуги, отрицая его достоинства и преувеличивая его грехи, а среди индейцев подрывали его популярность. В своих донесениях они не прощали Этьену малейших проступков. С негодованием летописец, брат Сагар, писал о неслыханном поведении отпетого грешника: очутившись однажды перед лицом смерти, Этьен Брюле не смог вспомнить никакой другой молитвы, кроме — о, ужас! — предобеденной. Такой это был выродок!
В Северной Америке, так же как и в Европе, англичане и французы сталкивались друг с другом в непрестанных войнах. В 1629 году, то есть через двадцать Лет после создания французской колонии, англичанам удалось напасть на Квебек и завладеть всей колонией. Шамплену и большинству французов пришлось убраться из Канады. Лишь немногие остались на месте, примирившись с новой властью. Среди последних был и Этьен Брюле.
В день отплытия Шамплена во Францию Этьен приплыл в Квебек со своими гуронами и привез большое количество шкурок, на сей раз предназначенных уже английским купцам. Разгневанный Шамплен в присутствии большой толпы бросил в лицо Брюле обвинение в измене.
— Я гурон! — возразил Брюле, оправдываясь. — И забочусь об интересах моего народа!
— Ты такой же гурон, как я англичанин! — прорычал Шамплен и в ярости отвернулся.
Эта сцена, которую сам Шамплен вскоре позгабыл, была подхвачена врагами Этьена и громким эхом отозвалась в лесах. Среди гуронов остались некоторые миссионеры, скрывавшиеся от англичан. Они не зевали. Когда через три года в Канаде в результате заключенного в Европе мира вновь утвердилась власть Франции, а Шамплен стал опять губернатором, сбитым с толку гуронам было дано понять, что они должны отречься от изменника, если не хотят навлечь на себя гнев губернатора.
В ту пору французы нужны были гуронам еще больше, чем когда-либо прежде. Им ни за что не хотелось обидеть Шамплена. Помнили, каю губернатор назвал Этьена изменником за сотрудничество с англичанами. Верх в племени взяли те вожди, которые и прежде с тайной неприязнью посматривали на вспыльчивого нахала, а теперь открыто обвинили его в том, что он всегда настраивал молодежь против власть имущих и против священных обычаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73