Платить буду я. За угрей и за все остальное. Ты платишь за рисовую и прочую бурду. Держись. Козел за стойкой как-то скептически на тебя смотрит.
— Я знаю цену мистеру Ричарду Лавеласу Гендерсону, и его никому не зарыть.
Дикко вытащил пачку тысячеиеновых бумажек и расплатился с официантом.
— Погоди, еще не все.
Он торжественно, с королевским величием подошел к бару и объявил огромному негру в темно-фиолетовом смокинге:
— Мелоди, что за стыд! — И столь же торжественно вышел из бара.
5. Магия—44
Дикко Гендерсон заехал за Бондом в десять утра. С похмелья голубые глаза налились кровью. Он прямехонько направился в «Бамбуковый бар» и заказал двойной коньяк и имбирное.
Бонд мирно заметил:
— Не стоило тебе мешать саке с «Сантори». Японское виски — вообще что-то маловразумительное.
— Важен результат. У меня настоящая «фатзука-йои», выдающаяся похмелюга. Во рту, как кошки насрали. Вернемся домой из этого вонючего тигрятника, поправимся по-настоящему. А насчет «Сантори» ты не прав. Приличная марка. Вроде наших дешевых, скажем, «Белой Этикетки», по пятнадцать шиллингов. Есть здесь еще два сорта, но самый дешевый оказался самым лучшим. Случилось как-то со спецом встретиться, много интересного рассказал. Говорит, хорошее виски гонят там, где делают хорошие фотографии. Представляешь? Зависит от воздействия света на алкоголь. Слушай, что я вчера нес? Или это ты? Помню, кто-то из нас начудил.
— Ты затрахал меня рассуждениями о международном положении и окрестил педиком. Но дружески. Без рукоприкладства.
— Иисусе! — Дикко с мрачным видом запустил лапу в густые седеющие волосы. — Я никого не пришиб?
— Не считая своей девки, ты ее так погладил по заду, что она легла.
— Ха! — сказал Гендерсон с облегчением. — Любовные ласки. Зачем бабам задница в конце концов? И, насколько я помню, они всегда при этом ржут. И вчерашняя тоже. Точно? А твоя как? Этакая энтузиастка.
— Вот именно.
— Нормально. — Он проглотил остатки выпивки и встал. — Двинули, дружище. Не стоит заставлять Тигра ждать. Я однажды себе позволил, и он игнорировал меня целую неделю.
Это был типичный для конца лета токийский денек. Жарко, душно, серо — воздух полон пыли от нескончаемых строительных работ. Через полчаса они остановились у скучного тусклого здания. Большие буквы извещали: «Институт Паназиатского Фольклора». Толпы японцев сновали у помпезного подъезда, но никто и не взглянул на Дикко и Бонда, никто не заинтересовался ими. В холле, как в каком-нибудь музее, торговали книгами и открытками.
Дикко свернул в длинный коридор с табличкой «Отдел координации». Двери в кабинеты по обеим сторонам были открыты. За столами сидели смахивающие на студентов молодые люди. На стенах висели большие карты, утыканные разноцветными булавками, повсюду бесконечные полки с книгами. Дверь с табличкой «Международные отношения» вела в другой коридор. Здесь двери были закрыты, и на каждой значилась фамилия обитателя по-японски и по-английски. Повернув направо, они оказались в «Отделе наглядных пособий», тоже с закрытыми дверями, дальше был «архив», большой библиотечный зал со множеством склонившихся над столами людей. Здесь, в первый раз, их внимательно оглядел человек, сидевший за столом у входа. Он встал и беззвучно поклонился. Когда они прошли, Дикко тихо сказал:
— Здесь прикрытие кончается. Публика за спиной действительно изучает азиатский фольклор. Но тут уже люди Тигра. Более или менее секретная работа, архивы. Без приглашения нас бы отсюда вежливо завернули.
За длинным рядом стеллажей открылась маленькая дверь. На ней висела табличка «Ремонт. Опасно! Ведутся строительные работы». Слышны были звуки дрели и врезающейся в дерево циркулярной пилы, еще что-то.
Они вошли в совершенно пустую, с блестящим, натертым полом, комнату. Ремонтом в ней и не пахло. Дикко рассмеялся и показал на большой металлический ящик на двери, через которую они вошли.
— Магнитофон. Ничего прикольчик, и запись чистая. А это, — он кивнул на голый пол впереди, — у них называется «поющий пол». Устраивали в старину, чтобы предупредить о незваных гостях. Попробуй-ка, пройти беззвучно.
Они сделали шаг, и немедленно предательские доски заскрипели и застонали. В маленькой дверце открылся глазок. Их рассматривали. Дверь распахнулась. За нею за маленьким столиком с книгой в руках сидел крепкий парень в штатском. Это была крошечная каморка, похоже, без второго выхода. Парень поклонился. Дикко произнес несколько фраз, в которых повторялись слова «Танака-сан». Парень поклонился еще раз. Дикко повернулся к Бонду:
— Теперь давай сам. Держи хвост пистолетом. Тигр подбросит тебя до отеля. Пока.
Бонд кивнул:
— Передай, что я сгинул веселым, — и зашел в комнатушку.
Дверь за ним закрылась. На столе была панель с кнопками, охранник нажал одну из них. Раздался чуть слышный звук. Бонд почувствовал, что они опускаются. Комнатенка оказалась лифтом. Ничего себе тигриные шуточки! Этакий набор вставляемых друг в друга ящичков. Что в следующем?
Лифт остановился, охранник открыл дверь. Бонд вышел и замер. Он стоял на платформе станции метро! Здесь было все: красные и зеленые огни семафора над двумя туннелями, белый кафель на стенах, сводчатый потолок — даже пустой табачный киоск в стороне! Из него вышел человек и на хорошем английском сказал:
— Прошу за мной, коммандер, — и пошел под арку с надписью «выход».
Весь холл, ведущий когда-то к эскалаторам, был заставлен аккуратными офисами-модулями с широким коридором между ними. Первая же комната оказалась приемной. Секретарь-мужчина поднялся из-за пишущей машинки, поклонился и вышел в соседнюю дверь. Он немедленно вернулся, вновь поклонился и открыл дверь:
— Прошу сюда, коммандер.
Бонд вошел, и дверь за ним тихо закрылась. Большой квадратный человек, точно описанный Дикко, шагнул по красивому красному ковру навстречу ему и протянул твердую, сухую руку.
— Дорогой коммандер. Доброе утро. Счастлив с вами познакомиться.
Широкая золотозубая улыбка лучилась доброжелательством. Блестели глаза, обрамленные длинными, темными, почти женскими ресницами.
— Проходите, присаживайтесь. Как вам понравилось мое заведение? Без сомнения, не похоже на обиталище вашего шефа. Но эту линию метро завершат лет через десять, а в Токио так сложно с конторами. Вот мне и пришла в голову идея. Здесь тихо. Никто не мешает. Прохладно. Мне будет жаль, когда пустят поезда, и придется уходить отсюда.
Бонд сел на предложенный стул напротив стола Танаки.
— Здорово придумано. А эти фольклористы там, над нами, балдеют, наверное.
Тигр Танака пожал плечами:
— Ничего особенного. Литература выдается свободно. Никогда не пытался узнать, кто ею пользуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Я знаю цену мистеру Ричарду Лавеласу Гендерсону, и его никому не зарыть.
Дикко вытащил пачку тысячеиеновых бумажек и расплатился с официантом.
— Погоди, еще не все.
Он торжественно, с королевским величием подошел к бару и объявил огромному негру в темно-фиолетовом смокинге:
— Мелоди, что за стыд! — И столь же торжественно вышел из бара.
5. Магия—44
Дикко Гендерсон заехал за Бондом в десять утра. С похмелья голубые глаза налились кровью. Он прямехонько направился в «Бамбуковый бар» и заказал двойной коньяк и имбирное.
Бонд мирно заметил:
— Не стоило тебе мешать саке с «Сантори». Японское виски — вообще что-то маловразумительное.
— Важен результат. У меня настоящая «фатзука-йои», выдающаяся похмелюга. Во рту, как кошки насрали. Вернемся домой из этого вонючего тигрятника, поправимся по-настоящему. А насчет «Сантори» ты не прав. Приличная марка. Вроде наших дешевых, скажем, «Белой Этикетки», по пятнадцать шиллингов. Есть здесь еще два сорта, но самый дешевый оказался самым лучшим. Случилось как-то со спецом встретиться, много интересного рассказал. Говорит, хорошее виски гонят там, где делают хорошие фотографии. Представляешь? Зависит от воздействия света на алкоголь. Слушай, что я вчера нес? Или это ты? Помню, кто-то из нас начудил.
— Ты затрахал меня рассуждениями о международном положении и окрестил педиком. Но дружески. Без рукоприкладства.
— Иисусе! — Дикко с мрачным видом запустил лапу в густые седеющие волосы. — Я никого не пришиб?
— Не считая своей девки, ты ее так погладил по заду, что она легла.
— Ха! — сказал Гендерсон с облегчением. — Любовные ласки. Зачем бабам задница в конце концов? И, насколько я помню, они всегда при этом ржут. И вчерашняя тоже. Точно? А твоя как? Этакая энтузиастка.
— Вот именно.
— Нормально. — Он проглотил остатки выпивки и встал. — Двинули, дружище. Не стоит заставлять Тигра ждать. Я однажды себе позволил, и он игнорировал меня целую неделю.
Это был типичный для конца лета токийский денек. Жарко, душно, серо — воздух полон пыли от нескончаемых строительных работ. Через полчаса они остановились у скучного тусклого здания. Большие буквы извещали: «Институт Паназиатского Фольклора». Толпы японцев сновали у помпезного подъезда, но никто и не взглянул на Дикко и Бонда, никто не заинтересовался ими. В холле, как в каком-нибудь музее, торговали книгами и открытками.
Дикко свернул в длинный коридор с табличкой «Отдел координации». Двери в кабинеты по обеим сторонам были открыты. За столами сидели смахивающие на студентов молодые люди. На стенах висели большие карты, утыканные разноцветными булавками, повсюду бесконечные полки с книгами. Дверь с табличкой «Международные отношения» вела в другой коридор. Здесь двери были закрыты, и на каждой значилась фамилия обитателя по-японски и по-английски. Повернув направо, они оказались в «Отделе наглядных пособий», тоже с закрытыми дверями, дальше был «архив», большой библиотечный зал со множеством склонившихся над столами людей. Здесь, в первый раз, их внимательно оглядел человек, сидевший за столом у входа. Он встал и беззвучно поклонился. Когда они прошли, Дикко тихо сказал:
— Здесь прикрытие кончается. Публика за спиной действительно изучает азиатский фольклор. Но тут уже люди Тигра. Более или менее секретная работа, архивы. Без приглашения нас бы отсюда вежливо завернули.
За длинным рядом стеллажей открылась маленькая дверь. На ней висела табличка «Ремонт. Опасно! Ведутся строительные работы». Слышны были звуки дрели и врезающейся в дерево циркулярной пилы, еще что-то.
Они вошли в совершенно пустую, с блестящим, натертым полом, комнату. Ремонтом в ней и не пахло. Дикко рассмеялся и показал на большой металлический ящик на двери, через которую они вошли.
— Магнитофон. Ничего прикольчик, и запись чистая. А это, — он кивнул на голый пол впереди, — у них называется «поющий пол». Устраивали в старину, чтобы предупредить о незваных гостях. Попробуй-ка, пройти беззвучно.
Они сделали шаг, и немедленно предательские доски заскрипели и застонали. В маленькой дверце открылся глазок. Их рассматривали. Дверь распахнулась. За нею за маленьким столиком с книгой в руках сидел крепкий парень в штатском. Это была крошечная каморка, похоже, без второго выхода. Парень поклонился. Дикко произнес несколько фраз, в которых повторялись слова «Танака-сан». Парень поклонился еще раз. Дикко повернулся к Бонду:
— Теперь давай сам. Держи хвост пистолетом. Тигр подбросит тебя до отеля. Пока.
Бонд кивнул:
— Передай, что я сгинул веселым, — и зашел в комнатушку.
Дверь за ним закрылась. На столе была панель с кнопками, охранник нажал одну из них. Раздался чуть слышный звук. Бонд почувствовал, что они опускаются. Комнатенка оказалась лифтом. Ничего себе тигриные шуточки! Этакий набор вставляемых друг в друга ящичков. Что в следующем?
Лифт остановился, охранник открыл дверь. Бонд вышел и замер. Он стоял на платформе станции метро! Здесь было все: красные и зеленые огни семафора над двумя туннелями, белый кафель на стенах, сводчатый потолок — даже пустой табачный киоск в стороне! Из него вышел человек и на хорошем английском сказал:
— Прошу за мной, коммандер, — и пошел под арку с надписью «выход».
Весь холл, ведущий когда-то к эскалаторам, был заставлен аккуратными офисами-модулями с широким коридором между ними. Первая же комната оказалась приемной. Секретарь-мужчина поднялся из-за пишущей машинки, поклонился и вышел в соседнюю дверь. Он немедленно вернулся, вновь поклонился и открыл дверь:
— Прошу сюда, коммандер.
Бонд вошел, и дверь за ним тихо закрылась. Большой квадратный человек, точно описанный Дикко, шагнул по красивому красному ковру навстречу ему и протянул твердую, сухую руку.
— Дорогой коммандер. Доброе утро. Счастлив с вами познакомиться.
Широкая золотозубая улыбка лучилась доброжелательством. Блестели глаза, обрамленные длинными, темными, почти женскими ресницами.
— Проходите, присаживайтесь. Как вам понравилось мое заведение? Без сомнения, не похоже на обиталище вашего шефа. Но эту линию метро завершат лет через десять, а в Токио так сложно с конторами. Вот мне и пришла в голову идея. Здесь тихо. Никто не мешает. Прохладно. Мне будет жаль, когда пустят поезда, и придется уходить отсюда.
Бонд сел на предложенный стул напротив стола Танаки.
— Здорово придумано. А эти фольклористы там, над нами, балдеют, наверное.
Тигр Танака пожал плечами:
— Ничего особенного. Литература выдается свободно. Никогда не пытался узнать, кто ею пользуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43