С этими словами он решительно вышел вперед и, прибавив шагу, возглавил группу; зверь поравнялся с северянином.
Эхомба с некоторым изумлением наблюдал за товарищами, даже остановился. Затем двинулся следом. Он не испытывал особой радости, зная, как развернутся дальнейшие события.
XXV

СКАЗКА О ПОТЕРЯВШЕМСЯ ДЕРЕВЕ
Прошло много лет, и дерево уже основательно подзабыло, что случилось в тот день. Порой даже сам этот день вылетал из памяти, и приходилось подолгу вспоминать, когда это произошло, в какую пору.
Одним словом, много лет назад…
Тогда дерево было молодо, совсем еще подросток, даже корой как следует не обросло, и злобные маленькие твари, что любили пожевать, мучили его немилосердно.
И все-таки, несмотря на невзгоды, деревце росло. Почва, в которой удалось прижиться давшему ему жизнь семени, была тучна, небо благоволило — щедро поливало дождем и нежно окутывало снегом. Деревце устояло зимой, когда на округу вдруг навалились жуткие морозы, выжило и в страшное засушливое лето. Помнится, был год, когда прожорливые гусеницы объели все листья… В награду на следующее лето на деревце высыпало столько листвы, что все соседи завидовали. Правда, этих соседей стало заметно меньше. Не каждому дано выжить голым в суровом климате.
Нашему дереву повезло, набрал силу и кое-кто из товарищей. Вот что удивительно — все они пошли в рост на одной и той же земле, всех одинаково поливали дожди и сушила жара, а два побега оказались заметно выше других. Так они и жили, постепенно укрупняя ствол, поднимая повыше вершины. Соревнование между ростками, постоянное, не прекращавшееся ни на минуту, свершалось молча — оно было частью их жизни. Помнится, когда дереву исполнилось четыре года, один из соседей пал жертвой оленей, которые объели его в течение долгой и очень холодной зимы. Животные содрали кору, а весной на обнаженную израненную древесину навалились жуки — начали откладывать яйца. Другое дерево пало жертвой медведя, выбравшего его, чтобы унять досаждавший зуд; обломанное, засохшее, оно долго мозолило глаза своим древесным родственникам.
Нашему дереву повезло. Большие животные проходили мимо, насекомые плодились на соседях, их личинки пожирали листву и молодые побеги, строили из них ульи. Каждую зиму дерево засыпало и во сне лелеяло надежду, что кочующие стада пройдут стороной.
Минули годы, деревце подтянулось, окрепло, и когда казалось, что все несчастья уже позади и впереди ждут долгие годы жизни, пришла беда. Это была не скрытая хворь, иссушающая корни и ветки, не зараза, отравившая соки, поднимавшиеся из земли. Поздней осенью на побережье, где росло дерево, налетела страшная буря. Она смела все, что не смогло устоять. Пострадали даже могучие деревья-ветераны, нагулявшие толстый ствол, крепко вцепившиеся в почву корнями. Ветер был ужасный, невиданный доселе, он скатывался с западных склонов гор, его рев напоминал грохот лавины.
Некоторые деревья, простоявшие сотни лет, переламывались, и жуткие острия оставшихся пней торчали по округе. Другие лишались ветвей и сухих листьев, и лес, совсем недавно тенистый, прохладный, оказался выметен насквозь. Подлесок был выдран с корнем, погибла опавшая листва, пропали насекомые, грибницы и вообще весь травяной покров. Даже мелкие животные.
Наше деревце держалось из последних сил. Молодые, еще тонкие корни с трудом противостояли урагану. Скоро они обломились; деревце подняло в воздух и вместе с сотнями сородичей понесло в дальние края. Как уже было сказано, беда случилась поздней осенью, когда многочисленная растительная живность уже успела подготовиться к зиме и погрузиться в сон. Соки собрались в сердцевине ствола, плоть замерла, ожидая прихода весны и тепла, чтобы вновь проснуться, забурлить, одеться листвой, нарастить еще один слой крепкой древесины.
Все кончилось в одночасье, как обычно бывает, когда природу вдруг охватывает ненависть к своим детям. Кто может сказать, как долго деревце носилось под облаками? Казалось, что древесное тело потеряло вес и плотность. Его несло над землей и водой, над горами и долами то ли день, а то ли месяц. У деревьев ведь совсем иное понимание времени, чем у других живых существ.
Затем деревце сквозь дрему почувствовало, что падает — точнее, по спирали опускается к земле, при этом оно еще кувыркалось в полете. Природа щедра на всякие исключения из правил, на странные и невероятные события. Так и на этот раз — деревце ударилось о землю в вертикальном положении. И угодило на тучную плодородную почву, так что корни местами обломились, а местами проникли в грунт, тем самым обеспечили дереву необходимую поддержку.
Между тем буря умчалась вдаль, и бедное растение только вздрагивало обломанными ветками под слабеющим напором уставшего ветра. Покалеченное, оно в конце концов начало приходить в себя в окружении сородичей. Только беда в том, что, избежав гибели от урагана, местные растения лишились сил и с приходом весны начали гнить стоя.
Наше деревце опять выжило. Буря подняла под облака огромное количество влаги, которая долго извергалась из туч ливнями, так что воды в почве оказалось в избытке, и следующее жаркое сухое лето пришлось очень кстати.
На родине деревца в ту пору еще лежали снега, а здесь, в теплом климате, деревце начало приспосабливаться. Вопреки всем трудностям корни ожили, крепко ухватились за грунт — и весной по стволу вновь побежали соки. На сохранившихся ветвях уцелели личинки; они тоже возродились, обернулись жуками. Наконец пришелец оделся негустой, но нарядной листвой. Пищи здесь, в краю жаркого солнца, было хоть отбавляй!
Казалось, все складывалось удачно для несчастного существа, пережившего страшную бурю. Нашлись на новой родине и насекомые, отыскавшие приют в его ветвях. Деревце начало на глазах вытягиваться, крупнеть. Через несколько лет оно уже крепко утвердилось на новом месте, утолщило ствол, вскинуло вершину. Ветки густо пошли вширь, и теперь под его тенистой сенью было прохладно даже в самый знойный полдень. Привыкло оно и к началу дождей, которые лили месяцами, и к нашествию засухи, на долгое время сменявшей дожди. Наконец дерево добралось корнями до подземного водоносного горизонта, и никакая засуха ему уже была не страшна. Удачный выдался год — теперь дерево могло расти, как ему вздумается, и вверх и вширь.
Шли годы, и через несколько лет, а может, десятков лет или даже сотен, наше дерево превратилось в чудесного зеленого великана, неожиданно вставшего на посту в чуждой ему округе. Крона была так велика и густа, что в ней роились теперь большие поселения всяких насекомых. Даже несколько человек не смогли бы, взявшись за руки, обхватить ствол. Кора наросла таким слоем, что не было червя, способного одолеть ее и проникнуть в сладкую древесную плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89