Я слышу ровный голос, который монотонно говорит с кем-то... с
кем? Я не слышу того, кто ему отвечает.
-- Да, шестеро... Еще один в нагрузку... Принято...
О чем пытается сказать голос? Он подпорчен едва уловимым
акцентом, которого я еще не слышал. Может быть, черные личности
пришли из таких мест, где еще нет настоящих людей? В том, что
эти, с красными глазами, не люди, я не сомневаюсь. Ни у кого не
бывает каменного лица, об которое можно поранить руку.
Темный силуэт выплывает из тумана, который сгустился и
затягивает всю палубу. Как в домах Кельта Оберхейма, если
смотреть через окно на улицу. Окно - выпуклое изделие
стеклодувов, очень мутное и через него почти ничего не видно. Но
зато оно выдерживает несколько ударов тяжелым мечом, а ногой
его и вовсе не выбить. Это давняя традиция времен, когда город
подвергался постоянным нашествиям бандитов-разорителей.
Передо мной возникает лицо, туго обтянутое загорелой кожей без
единой морщинки, и красные глаза. Это страшно, но я уже не боюсь.
Меня не убили сразу, а значит, я для чего-то нужен.
-- Веселый Ледоруб приветствует тебя, нечеловеческий урод.
А чем я рискую?
Губы на маске начинают двигаться и я слышу тот же монотонный
голос, что разговаривал сам с собой.
-- Ты хочешь жить?
Это не утверждение, хотя трудно уловить интонации в этом
спокойном голосе.
Киваю, заставляя голову расколоться на тысячу маленьких
кусочков. А ведь мог бы сейчас сидеть в трактире "Розовая
Пальма", болтать с Гильермо... Вечно мне не сидится на месте.
-- Куда мы плывем? Кельт Гард?
Он качает головой. Я замечаю, что он ни разу не моргнул. Точно
- не человек.
-- Рудник Рейт-харга.
Никогда не слышал о таком. Я говорю об этом лицу, которое
склонилось надо мной.
-- Это далеко,-- отвечает черный человек и его силуэт начинает
таять в густом тумане.
Правда, через секунду он возвращается и смотрит мне в глаза...
Сон охватывает меня против желания. Но я еще успеваю послать ему
проклятие, которое не более чем ругательство. Магия - это ерунда
из сказок про детей...
...Кандалы, которыми я прикован к деревянному настилу, почти
не дают мне свободно двигаться. Спрашиваю себя, как эти черные
люди собираются провести меня (и, вероятно, еще шестерых
пленников) через Кельт Гард, который является одним из самых
крупных городов вольных земель. Перспектива попасть на рудник,
которую обещал мне беловолосый красноглаз, не радует меня. Можно
ли убежать в городе? Посмотрим.
Я вглядываюсь в приближающийся берег и город, схожий с
нависающим над обрывом замком. Ночью Кельт Гард страшен, хотя
преступников в нем мало. Люди вольных земель не идут на кражу, а
тем более на убийство или разбой, без сильного принуждения.
Злодеев-то всегда хватает. Несколько раз, проходя ночью через
город (когда я отправлялся в кузницы Текарама Флорентийского),
встречал я подобных людей, которых вынуждали совершать
преступление, угрожая убить семью. Но уже тогда я был при клинке,
хоть и не лучшей формы и стали, но стоило всерьез приняться за
них и преступники исчезали... Да и что с них взять - бывшие мирные
граждане. Странно, когда я вернулся из Текарама, на моем пути
начали вставать фигуры пострашнее. И путешествие длиною в семь
лет, которое я совершил, было вынужденной мерой. Меня достало
зло. Настоящее зло. Которое редко суется на вольные земли.
Однако же, начинает светать и Кельт Гард добреет на глазах -
это работа света. Что-то есть в этих городах-братьях. И хотя сам
я - пришелец из далеких земель... я давно решил, что проведу
остаток жизни в Кельте Оберхейме, заходя иногда в трактир
Гильермо. Заведу семью...
Судно подходит к пристани. Сквозь шум воды явственно слышны
низкие голоса портовых грузчиков. Они нещадно ругаются на всех
восьми языках, которые мне известны, и еще на каких-то...
Меня дергает натяжение цепей и поворачивает лицом к фигурам в
черных мантиях. Теперь их только трое и глубокие черные капюшоны
надвинуты сильно, чтобы скрыть красноту глаз.
-- Мы пойдем через город, Веселый Ледоруб. Ты будешь свободен,
но не считай, что сможешь убежать от нас. Мы найдем тебя везде.
Вот уж чему никогда не поверю. Мне определенно везет.
-- Конечно,-- соглашаюсь я.-- А вы объясните мне, зачем
пленять мирного гражданина и везти его на рудник?
-- Позже.
Не могу разобрать, кто из них говорит, хотя голос похож на
тот, что я слышал глубокой ночью, двое суток назад. Только теперь
соображаю, что черные люди все-таки не немы - они говорят со мной
на моем родном языке. А с самим собой тот, кого я слышал, говорил
на языке южных воинов. Удивительно. Я так давно покинул родной
край, что вряд ли во мне можно узнать его жителя.
-- Насколько долга дорога до Рейт-харга? -- спрашиваю, хотя
вовсе не собираюсь оставаться с черными далее Кельта Гард.
"И где, кстати, остальные пленники?"
-- Горная цепь Скиталь,-- голос доносит до меня весь путь,
который нам предстоит преодолеть.
Это же добрые сотни километров!
-- Но пешком наш путь продлится много дней! -- пытаюсь
возражать я, но меня не слушают - кандалы спадают с моих рук и
ног и мы движемся к городу, причем черные люди окружают меня,
опасаясь, что мне придет в голову сбежать. Наверное они правы.
Мы поднимаемся по пологому склону, отделяющему город от порта
залива Медуз, и входим через главные ворот, вливаясь в разнолицую
толпу. Гигантские ворота украшены символом двух городов - двумя
лентами, перевивающими друг друга подобно змеям. Две зеленые
ленты. Символ всеобщего благополучия на вольных землях.
-- А где остальные шестеро?
Мы как раз минуем стражей ворот и попадем на широкую улицу,
которая ведет к центральной площади Кельта Гард, разветвляясь на
улицы поменьше. На прощание я подмигиваю стражам, которые
подозрительно смотрят на моих конвоиров. Но они наверняка
привыкли видеть самую разнообразную публику и мы движемся дальше.
-- Они уже в дороге к руднику, Ледоруб. Помолчи.
Почему бы нам было не пойти вместе? Этот вопрос оставляю при
себе, мне же лучше и так - меньше следящих за мной красных глаз.
-- Мы должны остановиться поесть,-- замечаю я, пытаясь
сообразить, как обмануть своих провожатых и сбежать.
Чувствую руку на своем плече, она слегка сжимается и мне
делается больно. У них совершенно железные тела. Они не чувствуют
боли, не боятся драк... А зачем же мне было бросать меч? Плохи
дела. Они, видно, настолько заворожили меня, что я забыл даже про
свой меч, который наверняка так и остался лежать на ночной
мостовой Кельта Оберхейма.
-- Мы остановимся в той стороне,-- один из них указывает своей
костлявой рукой в направлении трехярусного деревянного строения,
надпись на котором недвусмысленно дает понять, что это постоялый
двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12