ПЕТЕРСЕН: Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы!
МАКАРОВ: Это неостроумно и грубо.
ПЕТЕРСЕН: Да что же это за книга?
МАКАРОВ: Название этой книги таинственно...
ПЕТЕРСЕН: Хи-хи-хи!
МАКАРОВ: Называется эта книга МАЛГИЛ.
(Петерсен исчезает)
МАКАРОВ: Господи! Что же это такое? Петерсен!
- 21
- Голос ПЕТЕРСЕНА: Что случилось? Макаров! Где я?
МАКАРОВ: Где ты? Я тебя не вижу!
Голос ПЕТЕРСЕНА: А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это
за шары?
МАКАРОВ: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
Голос ПЕТЕРСЕНА: Слышу! Но что такое случилось? И что это
за шары?
МАКАРОВ: Ты можешь двигаться?
Голос ПЕТЕРСЕНА: Макаров! Ты видишь эти шары?
МАКАРОВ: Какие шары?
Голос ПЕТЕРСЕНА: Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!..
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрыва
ет ее.)
МАКАРОВ: (читает): "...постепенно человек утрачивает свою
форму и становится шаром. И став шаром, человек утрачивает все
свои желания".
З А Н А В Е С

СУД ЛИНЧА
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о
том, что будет, если на месте, где находится общественный сад,
будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо,
соглашается. Петров записывает что-то у себя в записной книжке.
Из толпы выделяется человек среднего роста и спрашивает
Петрова, что он записал у себя в записной книжечке. Петров
отвечает, что это касается только его самого. Человек среднего
роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа принимает
сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою
жизнь, погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется
и, за неимением другой жертвы, хватает человека среднего
роста и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по
мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив
свои страсти, - расходится..
- 22
- МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, УДИВИВШИЙ СТОРОЖА
- Ишь ты! - сказал сторож, рассматривая муху. - Ведь если
помазать ее столярным клеем, то ей, пожалуй, и конец придет. Вот
ведь история! От простого клея!
- Эй ты, леший! - окрикнул сторожа молодой человек в желтых
перчатках.
Сторож сразу же понял, что это обращаются к нему, но продолжал
смотреть на муху.
- Не тебе, что ли, говорят? - крикнул опять молодой человек, - Скотина!
Сторож раздавил муху пальцем и, не поворачивая головы к молодому
человеку сказал:
- А ты чего, срамник, орешь-то? Я и так слышу. Нечего орать-то!
Молодой человек почистил перчатками свои брюки и деликатным
голосом спросил:
- Скажите, дедушка, как тут пройти на небо?
Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз,
потом прищурил другой, потом почесал себе бородку, еще раз посмотрел
на молодого человека и сказал:
- Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо.
- Извините, - сказал молодой человек, - ведь я по срочному
делу. Тут для меня уже и комната приготовлена.
- Ладно, - сказал сторож, - покажи билет.
- Билет не у меня, они говорили, что меня и так пропустят, - сказал
молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.
- Ишь ты! - сказал сторож.
- Так как же? - спросил молодой человек. - Пропустите?
- Ладно, ладно, - сказал сторож. - Идите.
- А как пройти-то? Куда? - спросил молодой человек. - Ведь
я и дороги-то не знаю.
- Вам куда нужно? - спрсил сторож, делая строгое лицо.
Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал:
- На небо!
Сторож наклонился вперед, подвинул правую ногу, чтобы встать
потверже, пристально посмотрел на молодого человека и сурово
спросил:
- Ты чего? Ваньку валяешь?
Молодой человек улыбнулся, поднял руку в желтой перчатке,
помахал ею над головой и вдруг исчез.
- 23
- Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жжеными перьями.
- Ишь ты! - сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе
живот, плюнул в то место, где стоял молодой человек и медленно
пошел в свою сторожку.
ПАКИН И РАКУКИН
- Ну ты, не очень-то фрякай! - сказал Пакин Ракукину.
Ракукин сморшил нос и недоброжелательно посмотрел на Пакина.
- Что глядишь? Не узнал? - спросил Пакин.
Ракукин пожевал губами и, с возмущением повертевшись на
своем вертящемся кресле, стал смотреть в другую сторону. Пакин
побарабанил пальцами по своему колену и сказал:
- Вот дурак! Хорошо бы его по затылку палкой хлопнуть.
Ракукин встал и пошел из комнаты, но Пакин быстро вскочил,
догнал Ракукина и сказал:
- Постой! Куда помчался? Лучше сядь, и я тебе покажу кое-что.
Ракукин остановился и недоверчиво посмотрел на Пакина.
- Что, не веришь? - спросил Пакин.
- Верю, - сказал Ракукин.
- Тогда садись вот сюда, в это кресло, - сказал Пакин.
И Ракукин сел обратно в свое вертящееся кресло.
- Ну вот, - сказал Пакин, - чего сидишь в кресле как дурак?
Ракукин подвигал ногами и быстро замигал глазами.
- Не мигай, - сказал Пакин.
Ракукин перестал мигать глазами и, сгорбившись, втянул голову
в плечи.
- Сиди прямо, - сказал Пакин.
Ракукин, продолжал сидеть сгорбившись, выпятил живот и вытянул
шею.
- Эх, - сказал Пакин, - так бы и шлепнул тебя по подрыльнику!
Ракукин икнул, надул щеки и потом осторожно выпустил воздух
через ноздри.
- Ну ты, не фрякай! - сказал Пакин Ракукину.
Ракукин еще больше вытянул шею и опять быстро-быстро замигал
глазами.
Пакин сказал:
- Если ты, Ракукин, сейчас не перестанешь мигать, я тебя уда
- 24 - рю
ногой по грудям.
Ракукин, чтобы не мигать, скривил челюсти, и еще больше вытянул
шею и закинул назад голову.
- Фу, какой мерзостный у тебя вид, - сказал Пакин. Морда как
у курицы, шея как у свиньи, просто гадость!
В это время голова Ракукина закидывалась назад все дальше
и дальше и, наконец, потеряв напряжение, свалилась на спину.
- Что за черт! - воскликнул Пакин. - Это еще что за фокус?
Если посмотреть от Пакина на Ракукина, то можно было подумать,
что это нос.
- Эй, Ракукин! - сказал Пакин.
Ракукин молчал.
- Ракукин! - повторил Пакин.
Ракукин не отвечал и продолжал сидеть без движения.
- Так, - сказал Пакин, - подох Ракукин.
Пакин перекрестился и на цыпочках вышел из комнаты.
Минут четырнадцать спустя из тела Ракукина вылезла маленькая
душа и злобно посмотрела на то место, где недавно
сидел Пакин. Но тут из-за шкапа вышла высокая фигура ангела
смерти и, взяв за руку ракукинскую душу, повела ее куда-то,
прямо сквозь дома и стены. Ракукинская душа бежала за ангелом
смерти, поминутно злобно оглядываясь. Но вот ангел
смерти поддал ходу, и ракукинская душа, подпрыгивая и спотыкаясь,
исчезла вдали за поворотом.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПИЗОД
Иван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое
положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето в
опере Глинки) зашел однажды в русскую харчевню и, сев за стол,
потребовал себе антрекот.
1 2 3 4 5 6 7 8