Доминик уже обсудил со мной и моим агентом все дела, но не уходил из-за Марты, похоже, в тот день он ее любил.
Цезарь Прекрасный принял к сведению наши показания и спросил, кто еще мог бы помнить то сборище.
– Да мало ли кто. В тот день было подписано какое-то предварительное соглашение. С датой, так что можете проверить по своей линии. Подписывал же его мой агент и этот, как его…
– Тарнович! – подсказала Мартуся.
Младший инспектор счел допрос законченным и поднялся.
– Чрезвычайно обязан вам обеим, – начал он прощаться, но не тут-то было. Я бесцеремонно перебила полицейского:
– Минутку! Скажите нам хотя бы, кто же из этой кучи вами подозревается и в чем? Ведь все они с телевидения. И не пытайтесь убедить меня, что Красавчик Котя или этот ваш Трупский-Липчак как-то связаны с телевидением. Не имеют права, ведь связь я выдумала сама!
Должно быть, младший инспектор полиции уже немного привык к нам, не исключено также, что в глубине души был признателен за мои показания о смерти Красавчика Коти, ведь я тогда сделала это добровольно, без меня они бы до сих пор пребывали в тупике, считая его душителем второго трупа. Именно я столкнула их расследование с мертвой точки. Так что нечего…
И полицейский не стал упорствовать. Впрочем, вовсе не обязательно в нем заговорило элементарное чувство благодарности, может, peшил расколоться, чтобы тем самым создать непринужденную обстановку в расчете на ответную нашу любезность. Во всяком случае, вздохнул и ответил как-то даже неофициально:
– Напротив, телевидение нам только мешает, и мы хотели бы исключить его представителей из… Впрочем, об остальном умолчу, скажу лишь, что именно шестого ноября произошло событие, в котором был замешан убийца Пташинского. Это нам точно известно. И коль скоро в тот момент подозреваемый находился в другом месте, значит, не он…
– Доминик! – обрадовалась Марта. – Так ведь мы обе с самого начала твердили пану, что он на убийцу никак не тянет!
– Вот и требовалось это проверить.
– Проверили, теперь можете и успокоиться. И Марта тоже, перестанут мучить угрызения совести за казино.
– Да они давно перестали меня мучить, – обиделась Марта. – Я же тебе сколько раз говорила.
Слово "казино" напомнило полицейскому, что у него еще имеются вопросы. И снова к Марте. И он, по своему обыкновению, не стал темнить, задал их прямо:
– Нам известно, что в день убийства пани была в казино отеля "Мариотт". Что-нибудь привлекло там ваше внимание? Возможно, кто-то вел себя необычно, странно, нетипично?
Марта растерянно поглядела на полицейского, а потом бросила на меня всполошенный взгляд. Ведь любому азартному игроку известно: когда ты весь в игре, обратить внимание можешь лишь на явление из ряда вон выходящее, скажем, на внезапный пожар у тебя под носом или сраженного вдруг чьей-то пулей крупье. Всего остального, что рангом пониже этих стихийных бедствий, игрок просто не заметит, так на кой задавать глупые вопросы? Если уж такая нужда, пусть спрашивает тех, кто пришел только посмотреть, а сам не играл, вот они, возможно, что и вспомнят.
Оказалось, однако же, что и Мартуся кое-что заметила.
– Разве вот это, – не очень уверенно сказала она. – Один из тех, кто сидел рядом со мной и ставил по пять злотых, приложил вдруг к уху сотовый, соскочил с табурета и выбежал из зала. И больше не вернулся, а у него на счету оставалось больше тысячи пунктов, и в казино потом не знали, что с ними делать. И меня тоже о нем расспрашивали…
– Кто расспрашивал?
– Служащие казино.
– О чем они спрашивали?
– Так я же говорю – кто тут сидел, знаю ли я его. А я не знала. К тому же расспрашивать стали не сразу, прошло довольно много времени, как он выбежал. Запомнилось, как бежал, прижав мобильник к уху, и что-то говорил. Да я ведь не присматривалась. И не прислушивалась. У меня как раз наладилась игра, не до него было. К тому же совсем незнакомый человек.
– А как он выглядел?
– Понятия не имею. Уверена только, что не лысый и без бороды, эти детали мне бы запомнились.
– А больше ничего не запомнилось? – настаивал младший инспектор. – Старый, молодой, толстый, тощий…
Марта даже наморщила лоб, честно пытаясь вспомнить и хоть в чем-то помочь красавцу Чареку, да только у нее ничего не получалось.
– Не толстый, но и не тощий. Большой! Такое сложилось впечатление. Когда слезал с табурета и потом бежал к выходу, осталось в памяти – что-то такое большое промелькнуло. Пожалуй, молодой, но не уверена. И наверняка не было в нем ничего запоминающегося, никаких особых примет. Ни сверкающей лысины или яркого платка на шее, ни золотых колец или чего еще такого же заметного.
Жаль мне стало их обоих, что так мучаются, и я от чистого сердца предложила полицейскому:
– Да вы бы спросили о нем пана Стася, или пана Збышека, или самого пана Мечислава, ведь служащие казино знают прорву своих завсегдатаев.
Цезарь Прекрасный был шокирован.
– И это предлагаете вы, пани Иоанна? Словно не знаете, что именно услышу от служащих казино в ответ на свои расспросы. Да ведь они в таких случаях всегда оказываются спиной к клиенту, никого не запоминают, вообще не видят, а по фамилиям их никогда не знают.
Марта спохватилась:
– Я тоже насчет этого типа ничего конкретного не знаю и перед судом не смогу давать показаний. А если мне велят опознать, ни в жизнь не опознаю!
Пан майор как-то легко воспринял отречение свидетельницы, вроде бы даже не слышал его. Сидел, опустив голову, и, похоже, о чем-то раздумывал.
Я не выдержала:
– А как насчет Грохольского? Ведь пожар вы получили от нас, могли бы из элементарной признательности хоть что-то и нам сообщить. Там в самом деле подложили взрывчатку или бомбу? Люди говорили…
– В самом деле, – к нашему удивлению, подтвердил полицейский. – И вы обе наверняка знаете, что поджог устроили для того, чтобы уничтожить хранящиеся в доме документы. К тому же момент доставки бомбы пани наблюдала лично, – повернулся ко мне майор. – Да-да, тот самый пикапчик. Бомба была заложена в новый принтер, и часовой механизм привел ее в действие.
– И что?
– Да ничего.
– Это почему же ничего? Неужели невозможно разыскать этот пикап? А еще те машины, номера которых я вам сообщила? Ну, в гараже отеля "Мариотт"?
– Номера только одной из них оказались настоящими, – насмешливо пояснил следователь. – Это номера машины постоянного поставщика "Мариотта", привозит в отель спаржу и ранние овощи и забирает на переработку кости. Ни в чем не повинен, уж мы досконально это проверили.
– И на кой мне было торопиться их записывать? – с горечью произнесла Мартуся.
Цезарь Прекрасный, судя по всему, чего-то еще хотел от нас добиться, но все не решался спросить. Или сам толком не знал, чего именно, или опасался, что вопрос поможет нам разгадать что-то важное для них, о чем нам знать не следовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Цезарь Прекрасный принял к сведению наши показания и спросил, кто еще мог бы помнить то сборище.
– Да мало ли кто. В тот день было подписано какое-то предварительное соглашение. С датой, так что можете проверить по своей линии. Подписывал же его мой агент и этот, как его…
– Тарнович! – подсказала Мартуся.
Младший инспектор счел допрос законченным и поднялся.
– Чрезвычайно обязан вам обеим, – начал он прощаться, но не тут-то было. Я бесцеремонно перебила полицейского:
– Минутку! Скажите нам хотя бы, кто же из этой кучи вами подозревается и в чем? Ведь все они с телевидения. И не пытайтесь убедить меня, что Красавчик Котя или этот ваш Трупский-Липчак как-то связаны с телевидением. Не имеют права, ведь связь я выдумала сама!
Должно быть, младший инспектор полиции уже немного привык к нам, не исключено также, что в глубине души был признателен за мои показания о смерти Красавчика Коти, ведь я тогда сделала это добровольно, без меня они бы до сих пор пребывали в тупике, считая его душителем второго трупа. Именно я столкнула их расследование с мертвой точки. Так что нечего…
И полицейский не стал упорствовать. Впрочем, вовсе не обязательно в нем заговорило элементарное чувство благодарности, может, peшил расколоться, чтобы тем самым создать непринужденную обстановку в расчете на ответную нашу любезность. Во всяком случае, вздохнул и ответил как-то даже неофициально:
– Напротив, телевидение нам только мешает, и мы хотели бы исключить его представителей из… Впрочем, об остальном умолчу, скажу лишь, что именно шестого ноября произошло событие, в котором был замешан убийца Пташинского. Это нам точно известно. И коль скоро в тот момент подозреваемый находился в другом месте, значит, не он…
– Доминик! – обрадовалась Марта. – Так ведь мы обе с самого начала твердили пану, что он на убийцу никак не тянет!
– Вот и требовалось это проверить.
– Проверили, теперь можете и успокоиться. И Марта тоже, перестанут мучить угрызения совести за казино.
– Да они давно перестали меня мучить, – обиделась Марта. – Я же тебе сколько раз говорила.
Слово "казино" напомнило полицейскому, что у него еще имеются вопросы. И снова к Марте. И он, по своему обыкновению, не стал темнить, задал их прямо:
– Нам известно, что в день убийства пани была в казино отеля "Мариотт". Что-нибудь привлекло там ваше внимание? Возможно, кто-то вел себя необычно, странно, нетипично?
Марта растерянно поглядела на полицейского, а потом бросила на меня всполошенный взгляд. Ведь любому азартному игроку известно: когда ты весь в игре, обратить внимание можешь лишь на явление из ряда вон выходящее, скажем, на внезапный пожар у тебя под носом или сраженного вдруг чьей-то пулей крупье. Всего остального, что рангом пониже этих стихийных бедствий, игрок просто не заметит, так на кой задавать глупые вопросы? Если уж такая нужда, пусть спрашивает тех, кто пришел только посмотреть, а сам не играл, вот они, возможно, что и вспомнят.
Оказалось, однако же, что и Мартуся кое-что заметила.
– Разве вот это, – не очень уверенно сказала она. – Один из тех, кто сидел рядом со мной и ставил по пять злотых, приложил вдруг к уху сотовый, соскочил с табурета и выбежал из зала. И больше не вернулся, а у него на счету оставалось больше тысячи пунктов, и в казино потом не знали, что с ними делать. И меня тоже о нем расспрашивали…
– Кто расспрашивал?
– Служащие казино.
– О чем они спрашивали?
– Так я же говорю – кто тут сидел, знаю ли я его. А я не знала. К тому же расспрашивать стали не сразу, прошло довольно много времени, как он выбежал. Запомнилось, как бежал, прижав мобильник к уху, и что-то говорил. Да я ведь не присматривалась. И не прислушивалась. У меня как раз наладилась игра, не до него было. К тому же совсем незнакомый человек.
– А как он выглядел?
– Понятия не имею. Уверена только, что не лысый и без бороды, эти детали мне бы запомнились.
– А больше ничего не запомнилось? – настаивал младший инспектор. – Старый, молодой, толстый, тощий…
Марта даже наморщила лоб, честно пытаясь вспомнить и хоть в чем-то помочь красавцу Чареку, да только у нее ничего не получалось.
– Не толстый, но и не тощий. Большой! Такое сложилось впечатление. Когда слезал с табурета и потом бежал к выходу, осталось в памяти – что-то такое большое промелькнуло. Пожалуй, молодой, но не уверена. И наверняка не было в нем ничего запоминающегося, никаких особых примет. Ни сверкающей лысины или яркого платка на шее, ни золотых колец или чего еще такого же заметного.
Жаль мне стало их обоих, что так мучаются, и я от чистого сердца предложила полицейскому:
– Да вы бы спросили о нем пана Стася, или пана Збышека, или самого пана Мечислава, ведь служащие казино знают прорву своих завсегдатаев.
Цезарь Прекрасный был шокирован.
– И это предлагаете вы, пани Иоанна? Словно не знаете, что именно услышу от служащих казино в ответ на свои расспросы. Да ведь они в таких случаях всегда оказываются спиной к клиенту, никого не запоминают, вообще не видят, а по фамилиям их никогда не знают.
Марта спохватилась:
– Я тоже насчет этого типа ничего конкретного не знаю и перед судом не смогу давать показаний. А если мне велят опознать, ни в жизнь не опознаю!
Пан майор как-то легко воспринял отречение свидетельницы, вроде бы даже не слышал его. Сидел, опустив голову, и, похоже, о чем-то раздумывал.
Я не выдержала:
– А как насчет Грохольского? Ведь пожар вы получили от нас, могли бы из элементарной признательности хоть что-то и нам сообщить. Там в самом деле подложили взрывчатку или бомбу? Люди говорили…
– В самом деле, – к нашему удивлению, подтвердил полицейский. – И вы обе наверняка знаете, что поджог устроили для того, чтобы уничтожить хранящиеся в доме документы. К тому же момент доставки бомбы пани наблюдала лично, – повернулся ко мне майор. – Да-да, тот самый пикапчик. Бомба была заложена в новый принтер, и часовой механизм привел ее в действие.
– И что?
– Да ничего.
– Это почему же ничего? Неужели невозможно разыскать этот пикап? А еще те машины, номера которых я вам сообщила? Ну, в гараже отеля "Мариотт"?
– Номера только одной из них оказались настоящими, – насмешливо пояснил следователь. – Это номера машины постоянного поставщика "Мариотта", привозит в отель спаржу и ранние овощи и забирает на переработку кости. Ни в чем не повинен, уж мы досконально это проверили.
– И на кой мне было торопиться их записывать? – с горечью произнесла Мартуся.
Цезарь Прекрасный, судя по всему, чего-то еще хотел от нас добиться, но все не решался спросить. Или сам толком не знал, чего именно, или опасался, что вопрос поможет нам разгадать что-то важное для них, о чем нам знать не следовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82