Туман скрыл солнце, превратив его свет в серое колышащееся
сияние, в котором видно что-либо было едва ли на пару шагов в
любом направлении. Марш стал похожим на метание вслепую. Валериус
сыпал проклятиями. Он уже не видел ничего, что могло бы для него
послужить ориентиром, и ему приходилось теперь надеяться только
на своего проводника. Штандарт с золотым змеем беспомощно повис в
неподвижном воздухе.
В конце концов стало заметно, что и сам Тибериас начал плутать.
Он остановился и стал оглядываться вокруг.
- Ты что: погубить нас решил, подонок? - резко процедил Валериус.
- Слушайте! - неожиданно отозвался тот.
Откуда-то спереди до них донесся слабый гремящий звук - ритмичный
бой бубнов и барабанов.
- Барабаны Конана! - закричал Тибериас.
- Но если мы от него так близко, чтобы слышать барабаны, - с
подозрением спросил Валериус, - то почему не слышим криков и
звона оружия? Ведь бой уже должен был начаться?
- Ветер и эхо в горах играют порой невероятные шутки, -
отозвался, стуча зубами, проводник. - Слушайте!
До слуха их долетел далекий глухой рев.
- Бой в долине уже начался! - закричал Тибериас. - А бубны и
барабаны Конан, видимо, расположил на склонах гор. Быстрее!
И он уверенно двинулся прямо на звук, словно определив, где
находится конечная цель. Проклиная туман, Валериус двинулся за
ним, про себя решив, что нет худа без добра - пелена тумана
скроет его передвижение и сыграет ему на руку. Конан не заметит
его. Он нападет на ненавистного циммерийца со спины, как только
солнце рассеет этот туман.
Он уже не мог определить, что сейчас находится вокруг: обрывы,
лес или пропасти. Громыхание приближалось, и за этим гулом
совершенно невозможно было услышать шум битвы.
Неожиданно по обеим сторонам от всадников из тумана вынырнули
высокие скальные колонны, и Валериус вздрогнул, поняв, что они
минуют какую-то узкую расщелину. Но их проводник не показывал
никакого замешательства, а скалы расступились и вновь исчезли в
тумане. Узкое место осталось позади, и, если бы кто-нибудь
замышлял устроить ловушку, лучше всего это было бы сделать
именно там. Валериус перевел дух.
Но Тибериус вдруг остановился. Ритмичный гул оглушал, а Валериус
никак не мог понять, откуда он раздается. То казалось, что
справа, то слева, то спереди, и даже сзади. Он нетерпеливо
оглядывался вокруг, но не мог разглядеть ничего, кроме
клубящегося тумана да оседающей на стали доспехов влаги. Длинная
колонна закованных в сталь рыцарей за его спиной казалась ему в
туманном мареве процессией ведьм.
- Чего ты ждешь, мерзавец? - сурово взглянул он на проводника.
Тибериас не ответил, продолжая вслушиваться в устрашающий гул. А
потом он резко обернулся и с презрительной усмешкой посмотрел в
глаза Валериусу.
- Туман расходится, мой король, - процедил он враз изменившимся
злым голосом. - Смотри!
Грохот замолк. Мгла начала рассеиваться. И сражу же, высокие и
величественные, вверху показались вершины гор. Туман опускался
все ниже, редел и бледнел. Валериус поднялся в стременах... и с
губ его слетел крик, многократно повторенный эхом и всеми его
солдатами. Вокруг всюду громоздились скалы. Они стояли не посреди
широкой долины, как предполагал еще несколько мгновений назад, а
в слепом котле, окруженном вертикальными скалами высотой в
несколько сотен футов, единственный вход в который они только что
прошли.
- Подонок! - Валериус что было сил ударил Тибериуса по лицу своим
закованным в сталь кулаком. - Что это за дьявольская шутка!?
Оборванец сплюнул кровь и зашелся зловещим смехом.
- Шутка, что избавит свет от одной отвратительной твари!
- Смотри, грязная обезьяна!
И вновь Валериус вскрикнул, как громом пораженный. Вход в
котловину преградила огромная людская толпа, молчаливая и
неподвижная, как скульптурная группа - сотни заросших оборванцев
с пиками и копьями в руках. А сверху, со скал, выглядывали другие
лица - тысячи! - дикие, изможденные, страшные. Глаза их горели от
ненависти.
- Хитрость Конана! - зарычал Валериус.
- Нет, Конан об этом ничего не знает! - рассмеялся Тибериас. -
Это хитрость людей, доведенных тобою до нужды, тех, кого ты
разорил и превратил в зверей. Амальрик был прав: Конан не стал
делить свою армию. Мы же - свора, за кусок хлеба бегущая за ним,
волки этих гор, люди без дома и без надежды. Это был наш план, и
жрецы Ассуры послали нам в помощь туман. Посмотри на них, мой
король! Каждый из них носит на себе знак твоей власти - на теле
или в душе!
А теперь посмотри на меня! Ты не узнаешь меня, правда? Но это
клеймо на моем лице выжег твой палач! Когда-то ты знал меня - мое
имя было Анилис. Моих сыновей ты приказал повесить, а жену мою
твои наемники изнасиловали и зарубили. Ты говорил, что я
расстанусь с жизнью, если заманю тебя в ловушку? Боги всемогущие!
Да мы отдали бы тысячи жизней, все отдали бы, лишь бы купить за
это твою голову!
И теперь она наша! Посмотри на людей, доведенных тобою до нищеты,
на тени людей, что когда-то жили и радовались жизни! Пришел их
час! Эта каменная котловина станет твоей могилой. Попробуй-ка
влезть на скалы: они высоки и обрывисты. Попробуй-ка вырваться:
эти люди встанут на твоем пути и выцарапают тебе глаза! Собака!
Встретимся в аду!
И, откинувшись назад, он громко рассмеялся, а эхо его зловещего
смеха многократно отразилось от скал. Валериус выскочил из седла
и с размаху ударил его своим длинным мечом, рассекая плечо и
грудь. Тибериас упал навзничь, но не перестал смеяться, хотя
хлынувшая из его рта кровь превратила смех в хрипение.
Вновь загрохотали бубны и барабаны, охватывая котловину кольцом
низкого гула, а сверху, со скал, полетели первые камни и хлынул
свистящий ливень стрел, заглушая крики и стоны умирающих...










ДОРОГА В АРХЕРОН
Небо на востоке уже заалело, когда Амальрик во главе своей армии
подошел ко входу в Долину Львов. Долину эту окружали крутые
горные склоны, а дно было иссечено нагромождениями скал различной
высоты и вида. Армия Конана стояла на самом большом возвышении,
ожидая нападения противника. Корпус из Гундерляндии,
присоединившийся к ней незадолго до этого, состоял примерно из
семи тысяч боссонских лучников и четырех тысяч всадников -
баронов с севера и запада со своими дружинами.
Воины, вооруженные пиками, общим числом около двенадцати тысяч -
в основном, гундерийцы и, кроме того, четыре тысячи акулонцев из
других областей, - стояли в дальнем, узком конце долины,
выстроившись наподобие огромного клина. По обоим флангам
располагались по пять тысяч боссонских лучников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64