Из зеркала на него глянуло совершенно белое, незнакомое ему лицо. С минуту он неподвижно смотрел на своё отражение. Потом набрал в пригоршню воды, смочил лоб, виски, причесался, поправил галстук. Простые будничные движения успокоили его.
Он стал соображать, можно ли ждать спасения с Земли. Пока там ещё никто не подозревает о катастрофе. Так… Станции слежения потеряли радиоимпульс “Антиноя”. Бывает. Операторы, попыхивая сигаретами и рассказывая анекдоты, ждут, когда он снова появится. А он не появится. В космос полетят запросы, но космос будет молчать. Тогда начнётся паника.
Нет, не тогда. Компания будет медлить с сообщением в надежде, что тревога напрасна… Ведь на карту поставлены престиж, доходы: как это так, у нас — и вдруг авария! Мир узнает о таинственном исчезновении “Антиноя” с огромным запозданием. Вот тогда к предполагаемому месту гибели устремятся разведчики. Но будет поздно.
Но и тогда тревожное известие не смахнёт с экранов телевизоров улыбающиеся личики. Об исчезновении корабля будет сказано в лучших традициях казённого оптимизма. Сразу после передачи красивые девушки споют красивую песенку. Для успокоения. Господа зрители, не волнуйтесь, в мире по-прежнему все прекрасно, отгоните дурные мысли, оптимизм продлевает жизнь, меры приняты, ничего подобного впредь не повторится, катастрофа вас не касается, не вы погибли, не ваши родственники: конечно, авария — это ужасно, но вспомните, сколько радостного в окружающей жизни…
И никому в голову не придёт мысль о злом умысле. Пираты? В космосе? Ха-ха, не смешите…
Вот ещё на что рассчитывают бандиты.
Спасение с Земли не придёт.
И тут Полынов услышал лязг ключа. Он поспешно прикрутил воду, мельком взглянул на себя в зеркале — ничего, можно.
Гюисманса он успел встретить на пороге резким, как удар, вопросом:
— Завидуете лаврам Флинта?
Гюисманс поморщился от громкого голоса и плотно притворил за собой дверь. Мгновение они разглядывали друг Друга.
— Рад, что к вам вернулось чувство юмора, — наконец сказал Гюисманс, присаживаясь на край постели.
— Просто я вспомнил, что пираты кончали жизнь на рее. Жаль, космический корабль не оборудован этой полезной снастью.
— Не все, дорогой Полынов, не все. — Гюисманс покачал головой. — Некоторые становились губернаторами.
— Сейчас не семнадцатый век.
— Верно, масштабы теперь другие. А сущность человека все та же, увы. Но вас как будто не волнует ваша судьба?
— Уж не хотите ли вы дать мне отпущение грехов? Не приму, учтите.
Гюисманс кротко вздохнул.
— Ну к чему эта бравада? Знаю, что угроза смерти для вас не внове. Но согласитесь, принять смерть из рук вашего Большеголового друга, которому вы неловко сломали челюсть, не слишком приятно.
“Осторожно, — подумал Полынов, — не горячись”.
— Вы забыли, Гюисманс, что я могу уйти из ваших лап, когда захочу. Остановить дыхание не так уж трудно.
Гюисманс задумался, полуприкрыв морщинистые веки.
— Мы серьёзные люди, — он выпрямился. — Предлагаю вам деловой, взаимовыгодный контракт.
— Сначала ответьте на мои вопросы.
— Я не мелочен. Спрашивайте.
— Во-первых: что будет с пассажирами? Во-вторых: куда мы летим? В-третьих: ваша цель?
Гюисманс достал сигару, не торопясь закурил (“Совсем как Большеголовый”, — мелькнула мысль), выпустил сразу штук пять колец и пронизал их струйкой дыма.
— Удивительно, — сказал он. — Удивительно, как благородные чувства мешают людям жить. Вам не кажется, что добро не может победить зло, потому что его способы борьбы бессильны, а бороться со злом оружием зла значит превратить само добро во зло? И что поэтому добро заведомо обречено на поражение? Подумайте. Вспомните историю, она подтверждает мой вывод.
— Это не ответ.
— Ответ разочарует вас. Кто мы? Вы уже сказали: пираты. Зачем нам все это нужно? Второй ответ вытекает из первого. Что будет с пассажирами? Все зависит от их благоразумия, можете убедиться в этом на собственном опыте. Куда мы летим? В пояс астероидов.
— Зачем?
— Не разочаровывайте меня в ваших аналитических способностях. Вы же психолог.
Полынов выругался про себя.
— Хорошо, так что вам от меня нужно?
Он встал с видом хозяина, дающего гостю понять, что его дальнейшее пребывание нежелательно.
— Гордыни в вас много, Полынов, гордыни. — Гюисманс сокрушённо вздохнул, любуясь, как медленно расплываются в воздухе кольца дыма. — Вы с детства убеждены, что истина с вами.
— Да, убеждён и горжусь этим! — с вызовом сказал Полынов.
Гюисманс зло рассмеялся.
— Лишний раз убеждаюсь, как прав был ваш учитель Энгельс, когда писал, что всякий прогресс есть одновременно регресс.
“К чему эта лиса клонит? — недоумевал Полынов. — Что означают эти душеспасительные разговоры?”
— У нас ещё будет время пофилософствовать, — словно отвечая на его мысли, сказал Гюисманс. — Если вы примете моё предложение, конечно. Мы недавно лишились врача, а его помощник — олух. Вы были врачом много лет. Вот и все.
— Та-ак… Вы предлагаете мне участие в ваших грязных делишках?
— Человек всюду человек, а помощь страждущим — моральный долг врача. Делишки, говорите? Я не чувствителен к оскорблениям. Не судите, да не судимы будете, ведь пути человека, как и пути Господни, неисповедимы. Если мы договоримся, я надеюсь убедить вас, что наши помыслы направлены в конечном счёте к благу.
Полынова передёрнуло.
— Нет!
— Подумайте как следует, подумайте. Нам не к спеху. Договоримся, что я не слышал сейчас вашего ответа. Подумайте и, если угодно, попробуйте, насколько приятна… остановка дыхания.
Гюисманс встал, не выпуская сигары, поклонился.
— Приятных размышлений.
Он вышел, оставив Полынова в замешательстве ещё большем, чем прежде.
Но на этот раз психолог быстро собрался с мыслями.
Со стороны могло показаться, что его больше всего занимают маникюрные ножницы, которые он вертел в руках. Но это была манера Полынова сосредоточиваться: большинству для размышлений помогает сигарета, Полынову — любая безделушка.
Пираты…
Он щёлкнул ножницами.
Ладно, пираты. Глупо, дико, но факт. Он им нужен. Значит, есть шанс сохранить жизнь. Будет время, следовательно, возможность вступить с ними в борьбу.
Полынов удовлетворённо кивнул. Это умозаключение сомнений не вызывало.
Хорошо, но лечить бандитов? Видеть все мерзости и — молчать? Ведь не удержишься…
А если надо? Простая логическая задача. Вариант первый: снова выкрикнуть “нет!”. Как просто, картинно, гордо… И совершенно бесполезно.
Вариант второй: “да”. Без эмоций. “Да” — чтобы начать схватку. А если проигрыш? Жалкий конец. Но кто от этого в накладе? Никто.
Есть и третий вариант: все то же, но в конце — победа. Тогда поступок оправдан.
Если будет победа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Он стал соображать, можно ли ждать спасения с Земли. Пока там ещё никто не подозревает о катастрофе. Так… Станции слежения потеряли радиоимпульс “Антиноя”. Бывает. Операторы, попыхивая сигаретами и рассказывая анекдоты, ждут, когда он снова появится. А он не появится. В космос полетят запросы, но космос будет молчать. Тогда начнётся паника.
Нет, не тогда. Компания будет медлить с сообщением в надежде, что тревога напрасна… Ведь на карту поставлены престиж, доходы: как это так, у нас — и вдруг авария! Мир узнает о таинственном исчезновении “Антиноя” с огромным запозданием. Вот тогда к предполагаемому месту гибели устремятся разведчики. Но будет поздно.
Но и тогда тревожное известие не смахнёт с экранов телевизоров улыбающиеся личики. Об исчезновении корабля будет сказано в лучших традициях казённого оптимизма. Сразу после передачи красивые девушки споют красивую песенку. Для успокоения. Господа зрители, не волнуйтесь, в мире по-прежнему все прекрасно, отгоните дурные мысли, оптимизм продлевает жизнь, меры приняты, ничего подобного впредь не повторится, катастрофа вас не касается, не вы погибли, не ваши родственники: конечно, авария — это ужасно, но вспомните, сколько радостного в окружающей жизни…
И никому в голову не придёт мысль о злом умысле. Пираты? В космосе? Ха-ха, не смешите…
Вот ещё на что рассчитывают бандиты.
Спасение с Земли не придёт.
И тут Полынов услышал лязг ключа. Он поспешно прикрутил воду, мельком взглянул на себя в зеркале — ничего, можно.
Гюисманса он успел встретить на пороге резким, как удар, вопросом:
— Завидуете лаврам Флинта?
Гюисманс поморщился от громкого голоса и плотно притворил за собой дверь. Мгновение они разглядывали друг Друга.
— Рад, что к вам вернулось чувство юмора, — наконец сказал Гюисманс, присаживаясь на край постели.
— Просто я вспомнил, что пираты кончали жизнь на рее. Жаль, космический корабль не оборудован этой полезной снастью.
— Не все, дорогой Полынов, не все. — Гюисманс покачал головой. — Некоторые становились губернаторами.
— Сейчас не семнадцатый век.
— Верно, масштабы теперь другие. А сущность человека все та же, увы. Но вас как будто не волнует ваша судьба?
— Уж не хотите ли вы дать мне отпущение грехов? Не приму, учтите.
Гюисманс кротко вздохнул.
— Ну к чему эта бравада? Знаю, что угроза смерти для вас не внове. Но согласитесь, принять смерть из рук вашего Большеголового друга, которому вы неловко сломали челюсть, не слишком приятно.
“Осторожно, — подумал Полынов, — не горячись”.
— Вы забыли, Гюисманс, что я могу уйти из ваших лап, когда захочу. Остановить дыхание не так уж трудно.
Гюисманс задумался, полуприкрыв морщинистые веки.
— Мы серьёзные люди, — он выпрямился. — Предлагаю вам деловой, взаимовыгодный контракт.
— Сначала ответьте на мои вопросы.
— Я не мелочен. Спрашивайте.
— Во-первых: что будет с пассажирами? Во-вторых: куда мы летим? В-третьих: ваша цель?
Гюисманс достал сигару, не торопясь закурил (“Совсем как Большеголовый”, — мелькнула мысль), выпустил сразу штук пять колец и пронизал их струйкой дыма.
— Удивительно, — сказал он. — Удивительно, как благородные чувства мешают людям жить. Вам не кажется, что добро не может победить зло, потому что его способы борьбы бессильны, а бороться со злом оружием зла значит превратить само добро во зло? И что поэтому добро заведомо обречено на поражение? Подумайте. Вспомните историю, она подтверждает мой вывод.
— Это не ответ.
— Ответ разочарует вас. Кто мы? Вы уже сказали: пираты. Зачем нам все это нужно? Второй ответ вытекает из первого. Что будет с пассажирами? Все зависит от их благоразумия, можете убедиться в этом на собственном опыте. Куда мы летим? В пояс астероидов.
— Зачем?
— Не разочаровывайте меня в ваших аналитических способностях. Вы же психолог.
Полынов выругался про себя.
— Хорошо, так что вам от меня нужно?
Он встал с видом хозяина, дающего гостю понять, что его дальнейшее пребывание нежелательно.
— Гордыни в вас много, Полынов, гордыни. — Гюисманс сокрушённо вздохнул, любуясь, как медленно расплываются в воздухе кольца дыма. — Вы с детства убеждены, что истина с вами.
— Да, убеждён и горжусь этим! — с вызовом сказал Полынов.
Гюисманс зло рассмеялся.
— Лишний раз убеждаюсь, как прав был ваш учитель Энгельс, когда писал, что всякий прогресс есть одновременно регресс.
“К чему эта лиса клонит? — недоумевал Полынов. — Что означают эти душеспасительные разговоры?”
— У нас ещё будет время пофилософствовать, — словно отвечая на его мысли, сказал Гюисманс. — Если вы примете моё предложение, конечно. Мы недавно лишились врача, а его помощник — олух. Вы были врачом много лет. Вот и все.
— Та-ак… Вы предлагаете мне участие в ваших грязных делишках?
— Человек всюду человек, а помощь страждущим — моральный долг врача. Делишки, говорите? Я не чувствителен к оскорблениям. Не судите, да не судимы будете, ведь пути человека, как и пути Господни, неисповедимы. Если мы договоримся, я надеюсь убедить вас, что наши помыслы направлены в конечном счёте к благу.
Полынова передёрнуло.
— Нет!
— Подумайте как следует, подумайте. Нам не к спеху. Договоримся, что я не слышал сейчас вашего ответа. Подумайте и, если угодно, попробуйте, насколько приятна… остановка дыхания.
Гюисманс встал, не выпуская сигары, поклонился.
— Приятных размышлений.
Он вышел, оставив Полынова в замешательстве ещё большем, чем прежде.
Но на этот раз психолог быстро собрался с мыслями.
Со стороны могло показаться, что его больше всего занимают маникюрные ножницы, которые он вертел в руках. Но это была манера Полынова сосредоточиваться: большинству для размышлений помогает сигарета, Полынову — любая безделушка.
Пираты…
Он щёлкнул ножницами.
Ладно, пираты. Глупо, дико, но факт. Он им нужен. Значит, есть шанс сохранить жизнь. Будет время, следовательно, возможность вступить с ними в борьбу.
Полынов удовлетворённо кивнул. Это умозаключение сомнений не вызывало.
Хорошо, но лечить бандитов? Видеть все мерзости и — молчать? Ведь не удержишься…
А если надо? Простая логическая задача. Вариант первый: снова выкрикнуть “нет!”. Как просто, картинно, гордо… И совершенно бесполезно.
Вариант второй: “да”. Без эмоций. “Да” — чтобы начать схватку. А если проигрыш? Жалкий конец. Но кто от этого в накладе? Никто.
Есть и третий вариант: все то же, но в конце — победа. Тогда поступок оправдан.
Если будет победа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23