Седой опустил свою короткоствольную пушку на бедро и свободной левой рукой тщательно ощупал мои карманы. Удовлетворенный, он откинулся на спинку сиденья.
– А теперь выезжай на главную магистраль и поддай газу, – велел он.Только если попадется патрульная машина, не пытайся ее прижать. А попробуешь – увидишь, что будет.
Сделав два поворота, я прибавил скорость до шестидесяти. Мы проехали жилые районы и очутились на шоссе. Тут серая машина сбросила скорость, развернулась и умчалась в сторону города.
– Зачем вы меня зацапали? – спросил я.
Седой засмеялся и потер широкий красный подбородок.
– Дело есть. С тобой главный хочет говорить.
– Каналес?
– При чем тут Каналес? Я сказал – главный.
Несколько минут я молча следил за дорогой. Потом спросил:
– Почему вы это не провернули там в квартире или в переулке?
– Хотели проверить, не прикрыт ли ты.
– Кто такой главный?
– Приедешь – узнаешь. Еще что?
– Курить можно?
Он придержал руль, пока я закуривал. Человек на заднем сиденье не произнес за все время ни слова. Вскоре седой велел мне остановиться и поменяться с ним местами.
– Была у меня такая повозка лет шесть назад, когда я был бедный,весело сообщил он, устраиваясь за рулем.
Хорошего ответа я придумать не смог, поэтому затянулся сигаретой и стал размышлять. Если Лу убили в Уэст-Симарроне, почему убийцы не взяли денег? А если его действительно прикончили в квартире мисс Гленн, зачем было трудиться и отвозить его обратно в Уэст-Симаррон?
Минут через двадцать начались горы. Мы взобрались на крутой перевал, спустились по длинной ленте белого бетона, переехали через мост. Потом шоссе опять пошло в гору. Наконец мы свернули на гравиевую дорогу, которая заворачивала за дубовую рощу. По сторонам, словно маленькие фонтанчики, подымались и полоскались на ветру пучки степной травы. Колеса хрустели по гравию, на обочинах нас заносило.
Мы подъехали к дому на каменных бетонированных опорах. В тридцати метрах за ним, на гребне холма, медленно вращалась ветряная мельница электрогенератора. Синяя горная сойка метнулась через дорогу, взмыла вверх, сделала резкий вираж и исчезла с глаз, словно падающий камень.
Седой остановил машину у широкого крыльца, рядом с бежевым «линкольном», выключил зажигание и вытянул ручной тормоз. Вынул ключи, аккуратно вложил их в кожаный футляр и сунул в карман.
Человек, который сидел сзади, вышел из машины и придержал переднюю дверцу. В руке у него был револьвер. Я выбрался из машины, Седой тоже. Мы вошли в дом.
Стены большой комнаты были облицованы прекрасно отполированной сосной.
Мы прошли по индейским коврикам, и Седой осторожно постучал в дверь.
– Кто там? – послышался приглушенный голос. Седой приблизил лицо к двери и сказал:
– Это Бизли... и тот парень, с которым вы хотели говорить.
Нам велели войти. Бизли открыл дверь, втолкнул меня внутрь и захлопнул ее за мной.
Точно такая же комната – большая, отделанная сосной, с индейскими ковриками на полу. В камине потрескивал огонь.
За плоским письменным столом сидел Фрэнк Дорр, всем известный политический босс.
Он был из тех, кому нравится, чтобы перед ним стоял стол, в который можно так уютно упереться толстым животом. У него было толстое, с нечистой кожей лицо, жидкая седая челка, из которой выбивались торчащие прядки, острые глазки, маленькие аккуратные руки.
Он был облачен в серый, не слишком опрятный костюм, перед ним на столе развалилась большая черная персидская кошка. Маленькой ручкой он почесывал ей за ухом, и та прижималась к руке, свесив хвост через край стола.
– Садитесь, – сказал он, не отрывая глаз от кошки. Я сел в очень низкое кожаное кресло. Дорр сказал:
– Как вам здесь нравится? Славно, правда? Это Тоби, моя подружка.
Единственная. Верно, Тоби?
– Мне здесь нравится, но не нравится, как я сюда попал.
Дорр приподнял голову и взглянул на меня, полуоткрыв рот. Зубы у него были прекрасные, только уж больно хороши, чтобы быть настоящими.
– Я человек занятой, братец. Так было проще и быстрее. Выпьете что-нибудь?
– Конечно, выпью.
Он нежно сжал ладонями голову кошки, потом оттолкнул ее и положил руки на подлокотники кресла. Он сдавил их так, что лицо у него слегка покраснело, и с усилием поднялся на ноги. Вперевалку Дорр подошел к встроенному бару и извлек приземистый графин и два стакана с золотыми прожилками.
– Льда сегодня нет, – объявил он, возвращаясь к столу. – Придется пить так.
Он налил, жестом пригласил меня взять стакан, взял свой и сел. Сел со стаканом и я. Дорр зажег длинную коричневую сигару, подвинул сигарную коробку на пару дюймов в мою сторону, откинулся и уставился на меня в полном блаженстве.
– Вы тот самый парень, который показал против Мэнни Тиннена, – сказал он. – Это не дело. Я пригубил виски. Он был достаточно хорош, чтобы пить маленькими глотками.
– Жизнь иногда сложная штука, – продолжал Дорр тем же ровным, расслабленным голосом. – Политика – занятие интересное, но сильно действует на нервы. Вы же меня знаете. Я человек крутой и добиваюсь, чего мне нужно.
Теперь у меня не так уж много желаний, но если я чего-нибудь хочу, то всерьез. И не слишком при этом миндальничаю.
– Репутация у вас известная, – вежливо согласился я.
Глаза Дорра блеснули. Он огляделся в поисках кошки, притянул ее к себе за хвост, перевалил на бок и стал гладить ей живот. Кошке это как будто нравилось.
Дорр посмотрел на меня и довольно мягко сказал:
– Вы прикончили Лу Харджера.
– Почему вы так решили? – спросил я без особых эмоций.
– Вы прикончили Лу Харджера. Может, он этого заслуживал – но сделали это вы. У него дырка в сердце тридцать восьмого калибра. А у вас того же калибра пушка, и стреляете вы, как известно, без промаха. Вчера вечером вы были с Харджером в Лас Олиндасе и видели, как он выиграл кучу денег.
Предполагалось, что вы будете его охранять, но вам пришла мысль получше. Вы догнали его и эту девушку в Уэст-Симарроне, влепили в Харджера пулю и забрали деньги.
Я допил виски, встал и налил себе еще.
– С девушкой вы договорились, – продолжал Дорр. – Но что-то у вас не сладилось, и она решила вас перехитрить. Впрочем, это не так важно, потому что полиция нашла около Харджера ваш пистолет. А деньги у вас.
– И уже подписан ордер на арест?
– Нет, я пока не велел... И пистолет ваш еще не приобщили к делу... Вы же знаете – у меня много друзей.
– Возле заведения Каналеса меня оглушили, – начал я медленно. – Так мне и надо. Забрали пушку. Я не догнал Харджера и больше вообще его не видел.
Сегодня утром Девушка явилась ко мне с деньгами в конверте и рассказала, что Харджера застрелили у нее на квартире. Деньги она оставила мне на хранение.
Я не совсем поверил в ее рассказ, но то, что она принесла деньги, о многом говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– А теперь выезжай на главную магистраль и поддай газу, – велел он.Только если попадется патрульная машина, не пытайся ее прижать. А попробуешь – увидишь, что будет.
Сделав два поворота, я прибавил скорость до шестидесяти. Мы проехали жилые районы и очутились на шоссе. Тут серая машина сбросила скорость, развернулась и умчалась в сторону города.
– Зачем вы меня зацапали? – спросил я.
Седой засмеялся и потер широкий красный подбородок.
– Дело есть. С тобой главный хочет говорить.
– Каналес?
– При чем тут Каналес? Я сказал – главный.
Несколько минут я молча следил за дорогой. Потом спросил:
– Почему вы это не провернули там в квартире или в переулке?
– Хотели проверить, не прикрыт ли ты.
– Кто такой главный?
– Приедешь – узнаешь. Еще что?
– Курить можно?
Он придержал руль, пока я закуривал. Человек на заднем сиденье не произнес за все время ни слова. Вскоре седой велел мне остановиться и поменяться с ним местами.
– Была у меня такая повозка лет шесть назад, когда я был бедный,весело сообщил он, устраиваясь за рулем.
Хорошего ответа я придумать не смог, поэтому затянулся сигаретой и стал размышлять. Если Лу убили в Уэст-Симарроне, почему убийцы не взяли денег? А если его действительно прикончили в квартире мисс Гленн, зачем было трудиться и отвозить его обратно в Уэст-Симаррон?
Минут через двадцать начались горы. Мы взобрались на крутой перевал, спустились по длинной ленте белого бетона, переехали через мост. Потом шоссе опять пошло в гору. Наконец мы свернули на гравиевую дорогу, которая заворачивала за дубовую рощу. По сторонам, словно маленькие фонтанчики, подымались и полоскались на ветру пучки степной травы. Колеса хрустели по гравию, на обочинах нас заносило.
Мы подъехали к дому на каменных бетонированных опорах. В тридцати метрах за ним, на гребне холма, медленно вращалась ветряная мельница электрогенератора. Синяя горная сойка метнулась через дорогу, взмыла вверх, сделала резкий вираж и исчезла с глаз, словно падающий камень.
Седой остановил машину у широкого крыльца, рядом с бежевым «линкольном», выключил зажигание и вытянул ручной тормоз. Вынул ключи, аккуратно вложил их в кожаный футляр и сунул в карман.
Человек, который сидел сзади, вышел из машины и придержал переднюю дверцу. В руке у него был револьвер. Я выбрался из машины, Седой тоже. Мы вошли в дом.
Стены большой комнаты были облицованы прекрасно отполированной сосной.
Мы прошли по индейским коврикам, и Седой осторожно постучал в дверь.
– Кто там? – послышался приглушенный голос. Седой приблизил лицо к двери и сказал:
– Это Бизли... и тот парень, с которым вы хотели говорить.
Нам велели войти. Бизли открыл дверь, втолкнул меня внутрь и захлопнул ее за мной.
Точно такая же комната – большая, отделанная сосной, с индейскими ковриками на полу. В камине потрескивал огонь.
За плоским письменным столом сидел Фрэнк Дорр, всем известный политический босс.
Он был из тех, кому нравится, чтобы перед ним стоял стол, в который можно так уютно упереться толстым животом. У него было толстое, с нечистой кожей лицо, жидкая седая челка, из которой выбивались торчащие прядки, острые глазки, маленькие аккуратные руки.
Он был облачен в серый, не слишком опрятный костюм, перед ним на столе развалилась большая черная персидская кошка. Маленькой ручкой он почесывал ей за ухом, и та прижималась к руке, свесив хвост через край стола.
– Садитесь, – сказал он, не отрывая глаз от кошки. Я сел в очень низкое кожаное кресло. Дорр сказал:
– Как вам здесь нравится? Славно, правда? Это Тоби, моя подружка.
Единственная. Верно, Тоби?
– Мне здесь нравится, но не нравится, как я сюда попал.
Дорр приподнял голову и взглянул на меня, полуоткрыв рот. Зубы у него были прекрасные, только уж больно хороши, чтобы быть настоящими.
– Я человек занятой, братец. Так было проще и быстрее. Выпьете что-нибудь?
– Конечно, выпью.
Он нежно сжал ладонями голову кошки, потом оттолкнул ее и положил руки на подлокотники кресла. Он сдавил их так, что лицо у него слегка покраснело, и с усилием поднялся на ноги. Вперевалку Дорр подошел к встроенному бару и извлек приземистый графин и два стакана с золотыми прожилками.
– Льда сегодня нет, – объявил он, возвращаясь к столу. – Придется пить так.
Он налил, жестом пригласил меня взять стакан, взял свой и сел. Сел со стаканом и я. Дорр зажег длинную коричневую сигару, подвинул сигарную коробку на пару дюймов в мою сторону, откинулся и уставился на меня в полном блаженстве.
– Вы тот самый парень, который показал против Мэнни Тиннена, – сказал он. – Это не дело. Я пригубил виски. Он был достаточно хорош, чтобы пить маленькими глотками.
– Жизнь иногда сложная штука, – продолжал Дорр тем же ровным, расслабленным голосом. – Политика – занятие интересное, но сильно действует на нервы. Вы же меня знаете. Я человек крутой и добиваюсь, чего мне нужно.
Теперь у меня не так уж много желаний, но если я чего-нибудь хочу, то всерьез. И не слишком при этом миндальничаю.
– Репутация у вас известная, – вежливо согласился я.
Глаза Дорра блеснули. Он огляделся в поисках кошки, притянул ее к себе за хвост, перевалил на бок и стал гладить ей живот. Кошке это как будто нравилось.
Дорр посмотрел на меня и довольно мягко сказал:
– Вы прикончили Лу Харджера.
– Почему вы так решили? – спросил я без особых эмоций.
– Вы прикончили Лу Харджера. Может, он этого заслуживал – но сделали это вы. У него дырка в сердце тридцать восьмого калибра. А у вас того же калибра пушка, и стреляете вы, как известно, без промаха. Вчера вечером вы были с Харджером в Лас Олиндасе и видели, как он выиграл кучу денег.
Предполагалось, что вы будете его охранять, но вам пришла мысль получше. Вы догнали его и эту девушку в Уэст-Симарроне, влепили в Харджера пулю и забрали деньги.
Я допил виски, встал и налил себе еще.
– С девушкой вы договорились, – продолжал Дорр. – Но что-то у вас не сладилось, и она решила вас перехитрить. Впрочем, это не так важно, потому что полиция нашла около Харджера ваш пистолет. А деньги у вас.
– И уже подписан ордер на арест?
– Нет, я пока не велел... И пистолет ваш еще не приобщили к делу... Вы же знаете – у меня много друзей.
– Возле заведения Каналеса меня оглушили, – начал я медленно. – Так мне и надо. Забрали пушку. Я не догнал Харджера и больше вообще его не видел.
Сегодня утром Девушка явилась ко мне с деньгами в конверте и рассказала, что Харджера застрелили у нее на квартире. Деньги она оставила мне на хранение.
Я не совсем поверил в ее рассказ, но то, что она принесла деньги, о многом говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14