Усевшись на решетку пролета моста и скрестив ноги, Клия постаралась совладать с бушующими в душе чувствами. Ей нужно найти хоть какой-то кров. Здесь было слишком сыро, холодно и шумно. Еще нужно найти еду. Разжиться пищей в этом подземелье также непросто. Для этого нужно дождаться, когда мимо будет проезжать товарный состав, вспрыгнуть на него, стащить коробки с продуктами и заставить служащих забыть о том, что они видели… Клия горько улыбнулась. Она станет призраком, фантомом, обитающим у слияния рек.
Кое-кто в Дали верил, будто бы люди, прожившие праведную жизнь, становятся каплями речной воды и стекают в закрытые моря, где затем безбедно живут вдали от Империи. Те же, что жили грешно, попадают вроде бы в термарии, где трудятся до седьмого пота до скончания веков. Клия в такую чепуху, конечно, не верила, но думать об этом было довольно забавно, покуда ее подсознание решало насущные проблемы и предлагало ответы.
В ее мыслях возник поезд. Она представила его себе — огромный, похожий на гигантского червя со множеством колес, с удобными, хорошо освещенными вагонами. Она могла бы подружиться с рабочими, занятыми на таком поезде. Быть может, один из них оказался бы совершенно особенным — коренным далити с густыми усами, настоящим мужчиной — не то что ее отец или дохляки с черного рынка. Сначала он бы нежно ласкал ее, не принуждая ни к чему, пока бы она сама не поняла, чего хочется ей, чего так жаждет ее тело…
От этих романтических видений Клие только стало еще более одиноко.
Она была так беззащитна! В сердцах Клия стукнула кулаком по поручню. Гулкий звон металла быстро стих, заглушенный плеском волн. Не время сейчас предаваться таким мечтаниям! Она должна стать сверхчеловеком, подняться над всеми страстями и нуждами, она должна научиться быстро и жестоко мстить и вызывать у других страх и уважение. Ее именем будут пугать детей, чтобы те хорошо себя вели!
Но вдруг ее заплаканные глаза высохли, и она рассмеялась над своими глупыми фантазиями. Смех ее стал веселым и легким, и что удивительно — его не заглушил яростный шум волн. Наоборот — эхо ее смеха разнеслось под сводами подземелья над слиянием рек и вернулось к ней, словно смех сотен людей.
Она понимала, что сейчас положение у нее незавидное — по крайней мере пока. Вскоре ей придется вернуться в Дали, где надо найти укрытие.
Если и вправду кто-то собирает людей с такими способностями, как у нее, она разыщет самую лучшую группу и присоединится к ней — на время.
Клия вздохнула. Ее вовсе не радовала такая перспектива, но она не считала себя законченной идиоткой. Она не станет тешить себя бесплодными мечтами, сидя здесь в темноте и сырости, где нет никого и ничего, кроме двух могучих рек.
Глава 22
Морс Планш, лежа в противоперегрузочном кресле в грузовом отсеке, прислушивался к негромким звукам, свидетельствовавшим, что звездолет идет на посадку. Рядом с ним сидел, закрыв глаза, Лодовик Трема. Лицо его было безмятежно спокойным.
Планш знал о Мэддер Лоссе нечто такое, что не было известно ни Тритч, ни кому-либо из ее команды. Мэддер Лосе пятьдесят лет назад был многообещающей жемчужиной на черной космической мантии Императора, планетой Ренессанса, где расцветали наука, искусство и философия. Огромные города-континенты Мэддер Лосса во многом затмевали Трентор и тем самым прозрачно намекали на преклонный возраст столичной планеты Империи.
Некоторое время Трентор мирился с существованием Мэддер Лосса, как мирилась бы гранд-дама преклонных лет с появлением при дворе молодой красавицы фрейлины, наблюдая за тем, как та хорошеет день ото дня, и проявляя при этом не зависть, а скорее любопытство.
Но потом эта прекрасная молодая женщина, сама не слишком отчетливо понимая, какое впечатление она производит на окружающих, вдруг стала привлекать внимание фаворитов гранд-дамы — и настроение у той сразу переменилось, превратилось в добродушную пренебрежительность, а в конце концов выразилось в необъяснимом лишении красавицы всех милостей. В один прекрасный день та обнаружила, что отвергнута двором, что никто не желает даже произносить ее имя.
Планш посетил Мэддер Лосе тридцать лет назад, чтобы собрать здесь кое-какие сведения для Линь Чена. В то время Чен служил администратором первой ступени в управлении по делам торговли Второго Октанта. То, что увидел тогда Планш, могло бы вызвать у него разрыв сердца, если бы его заранее не подготовил и не предупредил Линь Чен. Прекрасные, оснащенные по последнему слову техники космопорты пустовали. От новеньких куполов и переходов уже веяло упадком. Апатичные чиновники в устаревших имперских мундирах исполняли свои обязанности равнодушно и вяло. Прямо за забором космопорта раскинулся громадный черный рынок, кишащий толпами голодных женщин и детей. Мэддер Лосе откатился на задворки экономики и истории, тут уже проросли всходы бунтарства. Именно после этого визита на планету Планш впервые задумался о том, как противостоять холодному, бездушному рационализму Линь Чена и его приспешников, командующих бесчисленными ордами «Серых», которые только тем и занимались, что дергали за ниточки власти да терзали прекрасную юную плоть Империи во имя извращенного чувства превосходства Трентора… Во имя так называемой политической целесообразности.
Тритч вошла в отсек и протянула Планшу листок с договором, чтобы он проставил на нем свой личный код.
— Все, как договорились, — пробормотала она, не глядя на него и стараясь держаться подальше от Лодовика.
Лодовик поднялся и встал возле большого люка. Еле слышное шипение и изменение давления говорили о том, что вскоре крышка люка откроется.
— Как договорились, — кивнул Морс и подписал бумаги.
— Надеюсь, наши маршруты больше никогда не пересекутся, — негромко проговорила Тритч и протянула Планшу указательный палец. Он пожал ее палец своим — так здоровались и прощались их древние предки. Затем они с Тритч коротко обнялись. — Теперь выходите, — приказала она.
Планш и Лодовик повиновались. Выйдя, они вдохнули спертый воздух посадочного ангара, где не было ни единого корабля, кроме того, что принадлежал Тритч.
— Я должен отвезти вас на дом к врачу, который живет за городом, — сказал Планш Лодовику, когда они подошли к стоянке транспорта возле здания пассажирского терминала.
Здесь, в огромном зале, рассчитанном на десятки тысяч людей, были только они, вдвоем. Освещенные фрагменты купола чередовались с темными, образуя нечто вроде замысловатой головоломки. Состояние освещения было еще хуже, чем где-либо на Тренторе. В зале царил унылый полумрак, а воздух был настолько застоявшийся, что Морс боялся раскашляться.
За пропыленной таможенной стойкой они нашли одного-единственного служащего, который пропустил их, махнув рукой и изобразив подобие усмешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123