Вечером собрались у меня в коттедже. Яна приготовила ужин. Валентин шутил, каламбурил. Анекдоты сыпались из него, как из рога изобилия. В сравнении с Георгием он показался мне решительным мужчиной. Засиделись за полночь. Когда опустела вторая бутылка коньяка, Яна ушла к себе в спальню. После гибели Игоря она мужиков в упор не видит. А Валентин, сославшись на то, что под градусом опасается попасть в лапы гаишников, заночевал со мной. С той поры я стала с ним встречаться по два раза в месяц. Звонила ему всегда Яна.
– Золовкина сегодня не сказала вам, что Сапунцов объявлен в розыск?
– Говорила. Странно, что Валентин уехал из дома именно в тот день, когда погиб Георгий. Неужели он после убийства где-то скрывается?
– Пока трудно делать выводы, – ответил Бирюков. – Сапунцов не набивался к вам в мужья?
– Не было такого разговора. Да я на это и не согласилась бы.
– Почему?
– Не могла предать Георгия, и Яна мне все уши прожужжала: «Ну, что хорошего ты нашла в Вальке? Он же пустой, как турецкий барабан».
– Может, Золовкина сама на него планы строила?
– Да что вы! Она, правда, не может забыть погибшего мужа. Валентин постоянно ее раздражал. Особенно взбесило Яну, когда после круиза по Оби, Сапунцов предложил ей стать любовницей какого-то богатого армянина. Мне она тогда прямо заявила: «Не обижайся, Соня, но если этот кобель еще появится здесь, я без жалости прострелю ему мужские причиндалы». – Царькова смущенно опустила глаза. – Извините, за вульгарность. Это было сказано именно так. Золовкина, когда рассердится, щепетильностью в выражениях не блещет. С той поры я перестала с Валентином встречаться. И не жалею. Кроме постели, Сапунцова ничто другое не интересовало.
– Отправляя мужа с обаятельной подругой в круиз, не опасались, что он увлечется ею?
– Какие там опасения… У меня была одна забота: вернуть Георгия к нормальной жизни.
– В розыскной ориентировке написано, что на теле Сапунцова множество послеоперационных рубцов. Что это за рубцы?
– Шрамы от заживших ножевых ран. Валентин говорил, будто получил их при задержании бандитов, когда работал в милиции.
По мере разговора пунцовость с лица Царьковой стала сходить. Продолжали алеть лишь щеки да мочки ушей, под которыми белели серьги-подвески. Печальные глаза стыдливо ускользали от взгляда Бирюкова. Чувствовалось, что признание в «греховной» связи стоило Софии Михайловне больших моральных сил и отважилась она на искренность ради установления истины. Сделав такой вывод Бирюков спросил:
– Вы не жаловались Сапунцову на сложные отношения с Георгием Васильевичем?
– У меня нет привычки плакаться в жилетку мужчинам.
– И он не интересовался этим?
– Спрашивал, мол, почему с мужем живу врознь. Я сказала: «Потому, что нам так нравится». Словом, дала понять, что не собираюсь перед ним изливать душу и выворачиваться наизнанку. – Царькова наконец-то встретилась взглядом с Бирюковым. – Сегодня, когда ехали из аэропорта, Яна высказала предположение, что сыр-бор разгорелся по ее вине.
– Вот это интересно, – с легким удивлением сказал Антон. – Чем Золовкина провинилась?
– Тем, что отказалась стать любовницей армянина. Обозлившись, «денежный мешок» нанял Сапунцова, чтобы тот ликвидировал Георгия. Ловелас ведь считал, что Георгий муж Яны.
– Зато Сапунцов прекрасно знал, что это не так, – возразил Антон.
– По мнению Яны, в криминальных кругах не всякое знание доводится до сведения заказчика. Там деньги все решают. Если заказчик предлагает крупную сумму, исполнитель не станет его отговаривать. Не моргнув глазом, он убьет и невиновного человека. На ваш взгляд, такое возможно?
Бирюков улыбнулся:
– В России ничего невозможного нет.
– Вы, пожалуйста, проверьте это предположение.
– Обязательно проверим, – Антон недолго помолчал. – Значит, при знакомстве с вами в прошлом году Сапунцов говорил, будто приехал в райцентр распространять герболайф?
– Так он сказал.
– Насколько знаю, герболайфная лавочка у нас давно прикрылась. Теперь народу упорно навязывают пищевые добавки.
– Правильно. Наверное, Валентин брякнул первое пришедшее в голову, чтобы отговориться. А мы с Яной тогда не придали этому значения.
– Выходит, какая-то другая причина привела его сюда.
– Да, другая, но что именно, не знаю… – Царькова, словно избавляясь от неприятных воспоминаний, болезненно поморщилась. – Посоветуйте, что делать с Георгием. Можно ли его похоронить по-человечески?
– Можно, – ответил Бирюков. – Только открывать гроб, который приготовят в морге, не советую. Кроме обугленных костей, ничего там не увидите.
София Михайловна хотела что-то сказать, однако вместо этого прижала ладони к лицу и заплакала.
Разговор с Царьковой продолжался ровно час. Об этом известил щелчок автоматически выключившегося магнитофона, когда в кассете кончилась пленка. Проводив удрученную горем Софию Михайловну из кабинета, Бирюков сел на свое место за столом и задумался. Проанализировав от начала до конца всю беседу, он пришел к выводу, что Царькова давала показания чистосердечно. После откровенности Софии Михайловны стали понятны увертки Яны Золовкиной, пытавшейся в ущерб собственной репутации спасти подругу от разоблачения в интимной связи. Многолетний опыт и природная интуиция подсказывали Антону, что предстоит напряженная следственная работа. В ней наверняка возникнут непредвиденные сложности. Но о том, что головоломки, одна сложнее другой, начнутся уже со следующего дня Бирюков не предполагал.
Глава XIV
После утреннего оперативного совещания при начальнике РОВД всем участковым инспекторам вручили размноженную на ксероксе розыскную ориентировку Сапунцова Валентина Павловича и предупредили, что при проверке документов разыскиваемый может оказать вооруженное сопротивление. Получил такую ориентировку и участковый Кухнин. Из текста и по фотографии он сразу узнал мужчину, который периодически наведывался к Яне Золовкиной, и после совещания направился на улицу Гражданскую. У калитки коттеджа Царьковой Кухнина встретила знакомая сторожиха с овчаркой. По словам бдительной Галины Григорьевны, София Михайловна и Яна рано утром «уехали в мушкетеры», а Валентин давно к Яне не приезжает.
В этот день других срочных дел у Кухнина не было. Придя домой, он снял форменный мундир, оделся в рабочую спецовку и занялся собственным хозяйством. Особенно досаждали участковому беспрестанно жующие кролики. Аппетит у длинноухих серых зверьков был таким, что привезенную в кузове мотороллера копну травы они уминали за сутки.
– Что, проглоты, вчерашнюю травку уже сожрали, теперь клетки грызть принялись? – сердито спросил Кухнин, обращаясь к засуетившимся при виде его зверькам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Золовкина сегодня не сказала вам, что Сапунцов объявлен в розыск?
– Говорила. Странно, что Валентин уехал из дома именно в тот день, когда погиб Георгий. Неужели он после убийства где-то скрывается?
– Пока трудно делать выводы, – ответил Бирюков. – Сапунцов не набивался к вам в мужья?
– Не было такого разговора. Да я на это и не согласилась бы.
– Почему?
– Не могла предать Георгия, и Яна мне все уши прожужжала: «Ну, что хорошего ты нашла в Вальке? Он же пустой, как турецкий барабан».
– Может, Золовкина сама на него планы строила?
– Да что вы! Она, правда, не может забыть погибшего мужа. Валентин постоянно ее раздражал. Особенно взбесило Яну, когда после круиза по Оби, Сапунцов предложил ей стать любовницей какого-то богатого армянина. Мне она тогда прямо заявила: «Не обижайся, Соня, но если этот кобель еще появится здесь, я без жалости прострелю ему мужские причиндалы». – Царькова смущенно опустила глаза. – Извините, за вульгарность. Это было сказано именно так. Золовкина, когда рассердится, щепетильностью в выражениях не блещет. С той поры я перестала с Валентином встречаться. И не жалею. Кроме постели, Сапунцова ничто другое не интересовало.
– Отправляя мужа с обаятельной подругой в круиз, не опасались, что он увлечется ею?
– Какие там опасения… У меня была одна забота: вернуть Георгия к нормальной жизни.
– В розыскной ориентировке написано, что на теле Сапунцова множество послеоперационных рубцов. Что это за рубцы?
– Шрамы от заживших ножевых ран. Валентин говорил, будто получил их при задержании бандитов, когда работал в милиции.
По мере разговора пунцовость с лица Царьковой стала сходить. Продолжали алеть лишь щеки да мочки ушей, под которыми белели серьги-подвески. Печальные глаза стыдливо ускользали от взгляда Бирюкова. Чувствовалось, что признание в «греховной» связи стоило Софии Михайловне больших моральных сил и отважилась она на искренность ради установления истины. Сделав такой вывод Бирюков спросил:
– Вы не жаловались Сапунцову на сложные отношения с Георгием Васильевичем?
– У меня нет привычки плакаться в жилетку мужчинам.
– И он не интересовался этим?
– Спрашивал, мол, почему с мужем живу врознь. Я сказала: «Потому, что нам так нравится». Словом, дала понять, что не собираюсь перед ним изливать душу и выворачиваться наизнанку. – Царькова наконец-то встретилась взглядом с Бирюковым. – Сегодня, когда ехали из аэропорта, Яна высказала предположение, что сыр-бор разгорелся по ее вине.
– Вот это интересно, – с легким удивлением сказал Антон. – Чем Золовкина провинилась?
– Тем, что отказалась стать любовницей армянина. Обозлившись, «денежный мешок» нанял Сапунцова, чтобы тот ликвидировал Георгия. Ловелас ведь считал, что Георгий муж Яны.
– Зато Сапунцов прекрасно знал, что это не так, – возразил Антон.
– По мнению Яны, в криминальных кругах не всякое знание доводится до сведения заказчика. Там деньги все решают. Если заказчик предлагает крупную сумму, исполнитель не станет его отговаривать. Не моргнув глазом, он убьет и невиновного человека. На ваш взгляд, такое возможно?
Бирюков улыбнулся:
– В России ничего невозможного нет.
– Вы, пожалуйста, проверьте это предположение.
– Обязательно проверим, – Антон недолго помолчал. – Значит, при знакомстве с вами в прошлом году Сапунцов говорил, будто приехал в райцентр распространять герболайф?
– Так он сказал.
– Насколько знаю, герболайфная лавочка у нас давно прикрылась. Теперь народу упорно навязывают пищевые добавки.
– Правильно. Наверное, Валентин брякнул первое пришедшее в голову, чтобы отговориться. А мы с Яной тогда не придали этому значения.
– Выходит, какая-то другая причина привела его сюда.
– Да, другая, но что именно, не знаю… – Царькова, словно избавляясь от неприятных воспоминаний, болезненно поморщилась. – Посоветуйте, что делать с Георгием. Можно ли его похоронить по-человечески?
– Можно, – ответил Бирюков. – Только открывать гроб, который приготовят в морге, не советую. Кроме обугленных костей, ничего там не увидите.
София Михайловна хотела что-то сказать, однако вместо этого прижала ладони к лицу и заплакала.
Разговор с Царьковой продолжался ровно час. Об этом известил щелчок автоматически выключившегося магнитофона, когда в кассете кончилась пленка. Проводив удрученную горем Софию Михайловну из кабинета, Бирюков сел на свое место за столом и задумался. Проанализировав от начала до конца всю беседу, он пришел к выводу, что Царькова давала показания чистосердечно. После откровенности Софии Михайловны стали понятны увертки Яны Золовкиной, пытавшейся в ущерб собственной репутации спасти подругу от разоблачения в интимной связи. Многолетний опыт и природная интуиция подсказывали Антону, что предстоит напряженная следственная работа. В ней наверняка возникнут непредвиденные сложности. Но о том, что головоломки, одна сложнее другой, начнутся уже со следующего дня Бирюков не предполагал.
Глава XIV
После утреннего оперативного совещания при начальнике РОВД всем участковым инспекторам вручили размноженную на ксероксе розыскную ориентировку Сапунцова Валентина Павловича и предупредили, что при проверке документов разыскиваемый может оказать вооруженное сопротивление. Получил такую ориентировку и участковый Кухнин. Из текста и по фотографии он сразу узнал мужчину, который периодически наведывался к Яне Золовкиной, и после совещания направился на улицу Гражданскую. У калитки коттеджа Царьковой Кухнина встретила знакомая сторожиха с овчаркой. По словам бдительной Галины Григорьевны, София Михайловна и Яна рано утром «уехали в мушкетеры», а Валентин давно к Яне не приезжает.
В этот день других срочных дел у Кухнина не было. Придя домой, он снял форменный мундир, оделся в рабочую спецовку и занялся собственным хозяйством. Особенно досаждали участковому беспрестанно жующие кролики. Аппетит у длинноухих серых зверьков был таким, что привезенную в кузове мотороллера копну травы они уминали за сутки.
– Что, проглоты, вчерашнюю травку уже сожрали, теперь клетки грызть принялись? – сердито спросил Кухнин, обращаясь к засуетившимся при виде его зверькам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53