Стремления высокого значенья,
При встрече с ним, сбиваются с дороги,
И мысли не становятся делами, –
А, это вы, Офелия. О нимфа.
Воспомяни грехи мои в молитвах.

А. Соколовский

Жить иль не жить – вот в чем вопрос.
Честнее ль
Безропотно сносить удары стрел
Враждебной нам судьбы, иль кончить разом
С безбрежным морем горестей и бед,
Восстав на все. Окончить жизнь – уснуть,
Не более, – когда при этом вспомнить,
Что с этим сном навеки отлетят
И сердца боль, и горькие обиды –
Наследье нашей плоти, – то не вправе ль
Мы все желать подобного конца.
Окончить жизнь – уснуть… уснуть, а если
При этом видеть сны… Вот остановка.
Какого рода сны тревожить будут
Нас в смертном сне, когда мы совлечем
С себя покрышку плоти. Вот что может
Связать решимость в нас, заставя вечно
Терпеть и зло, и бедственную жизнь…
Кто стал бы, в самом деле, выносить
Безропотно обиды, притесненья,
Ряд горьких мук обманутой любви,
Стыд бедности, неправду власти, чванство
И гордость знатных родом – словом, все,
Что суждено достоинству терпеть
От низости, – когда бы каждый мог
Найти покой при помощи удара
Короткого ножа. Кто стал влачить бы
В поту лица томительную жизнь,
Когда бы страх пред тою непонятной,
Неведомой страной, откуда нет
И не было возврата, не держал
В оковах нашей воли и не делал
Того, что мы скорей сносить готовы
Позор и зло, в которых родились,
Чем ринуться в погоню за безвестным…
Всех трусами нас сделала боязнь.
Решимости роскошный цвет бледнеет
Под гнетом размышленья. Наши все
Прекраснейшие замыслы, встречаясь
С ужасной этой мыслью, отступают,
Теряя имя дел. – Но тише, вот
Офелия. О нимфа, помяни
Меня, прошу, в святых своих молитвах.

А. Московский

Жизнь или смерть, вот дело в чем:
Достойней ли претерпевать
Мятежного удары рока
Иль отразить их и покончить
Со всею бездною терзаний.
Ведь смерть есть только сон – не боле,
И если знать, что с этим сном
Придет конец врожденным мукам,
Как не стремиться нам к нему,
Покончить с жизнью… и заснуть…
Заснуть и сны, быть может, видеть,
Вот преткновенье… Сны какие
Нас в вечном сне тревожить будут,
Когда с себя мы свергнем это
Ярмо житейской суеты.
Да, вот что понуждает нас
Терпеть до старости невзгоды.
Иначе кто переносить
Решился бы все то, что стало
Посмешищем, бичом веков:
Тиранов дерзкий произвол,
Людей заносчивых нахальство,
Отвергнутой любви мученья,
Судилищ наших проволочки,
Надменность властью облеченных,
Пренебрежение к заслугам, –
Когда один укол иглы
Нас в состоянье успокоить.
Кто помирился бы иначе
Со всеми тягостями жизни –
Лишь страх пред чем-то после смерти
Пред той неведомой страной,
Отколь никто не возвращался,
Смущает нас, и мы скорее
Из двух зол выбираем то,
Что нам известно. Совесть наша
Быть трусами нас побуждает,
Под гнетом мысли блекнет смелость,
И замыслы с огнем и силой,
Невольно сбившись с колеи,
Делами названы не будут.
(Замечает Офелию.)
Прелестная Офелия, тише…
Ах, нимфа, помяни мои
В своих молитвах прегрешенья…

К. Р.

Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Что выше:
Сносить в душе с терпением удары
Пращей и стрел судьбы жестокой или,
Вооружившись против моря бедствий,
Борьбой покончить с ним? Умереть, уснуть –
Не более; и знать, что этим сном покончишь
С сердечной мукою и с тысячью терзаний,
Которым плоть обречена, – о, вот исход
Многожеланный! Умереть, уснуть;
Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно!
Какие сны в дремоте смертной снятся,
Лишь тленную стряхнем мы оболочку, – вот что
Удерживает нас. И этот довод –
Причина долговечности страданья.
Кто б стал терпеть судьбы насмешки и обиды,
Гнет притеснителей, кичливость гордецов,
Любви отвергнутой терзание, законов
Медлительность, властей бесстыдство и презренье
Ничтожества к заслуге терпеливой,
Когда бы сам все счеты мог покончить
Каким-нибудь ножом? Кто б нес такое бремя,
Стеная, весь в поту под тяготою жизни,
Когда бы страх чего-то после смерти,
В неведомой стране, откуда ни единый
Не возвращался путник, воли не смущал,
Внушая нам скорей испытанные беды
Сносить, чем к неизведанным бежать? И вот
Как совесть делает из всех нас трусов;
Вот как решимости природный цвет
Под краской мысли чахнет и бледнеет,
И предприятья важности великой,
От этих дум теченье изменив,
Теряют и названье дел. – Но тише!
Прелестная Офелия! – О нимфа!
Грехи мои в молитвах помяни!

П. Гнедич

Быть иль не быть – вот в чем вопрос.
Что благороднее: сносить удары
Неистовой судьбы – иль против моря
Невзгод вооружиться, в бой вступить
И все покончить разом… Умереть…
Уснуть – не больше, – и сознать – что сном
Мы заглушим все эти муки сердца,
Которые в наследье бедной плоти
Достались: о, да это столь желанный
Конец… Да, умереть – уснуть… Уснуть.
Жить в мире грез, быть может, вот преграда. –
Какие грезы в этом мертвом сне
Пред духом бестелесным реять будут…
Вот в чем препятствие – и вот причина,
Что скорби долговечны на земле…
А то кому снести бы поношенье,
Насмешки ближних, дерзкие обиды
Тиранов, наглость пошлых гордецов,
Мучения отвергнутой любви,
Медлительность законов, своевольство
Властей… пинки, которые дают
Страдальцам заслуженным негодяи, –
Когда бы можно было вековечный
Покой и мир найти – одним ударом
Простого шила. Кто бы на земле
Нес этот жизни груз, изнемогая
Под тяжким гнетом, – если б страх невольный
Чего-то после смерти, та страна
Безвестная, откуда никогда
Никто не возвращался, не смущали
Решенья нашего… О, мы скорее
Перенесем все скорби тех мучений,
Что возле нас, чем, бросив все, навстречу
Пойдем другим, неведомым бедам…
И эта мысль нас в трусов обращает…
Могучая решимость остывает
При размышленье, и деянья наши
Становятся ничтожеством… Но тише, тише.
Прелестная Офелия, о нимфа –
В своих святых молитвах помяни
Мои грехи…

П. Каншин
Жить иль не жить – вот в чем вопрос. Что честнее, что благороднее: сносить ли злобные удары обидчицы-судьбы или вооружиться против моря бед, восстать против них и тем покончить с ними… Умереть – уснуть – и только… Между тем, таким сном мы можем положить конец и болям сердца, и тысячам мучительных недугов, составляющих наследие нашей плоти, – такой конец, к которому невольно порывается душа… Умереть, уснуть. Быть может, видеть сны. – Вот в чем затруднение. Ибо какие же сны могут нам грезиться во время этого мертвого сна, когда мы уже сбросили с себя все земные тревоги? Тут есть перед чем остановиться, над чем задуматься. Из-за такого вопроса мы обрекаем себя на долгие-долгие годы земного существования… Кто, в самом деле, захотел бы переносить бичевания и презрение времени, гнет притеснителей, оскорбления гордецов, страдания отвергнутой любви, медленность в исполнении законов, наглость власти и все пинки, получаемые терпеливым достоинством от недостойных, когда он сам мог бы избавиться от всего этого одним ударом короткого кинжала.
1 2 3 4