Но он говорил, что видел почти всю. А в девять часов, самое позднее, в четверть десятого, он уже сидел рядом со мной. Так что у него просто не было времени слетать в Верхний Манхэттен, убить человека и спокойно вернуться назад. Или я не права?
— Я ничего не говорю.
— И вообще Картер не знал о Фрэне. Фрэн еще не был у него, это абсолютно точно. Он дал мне срок — до конца недели... Кроме того, Картер не стал бы колотить по голове чем попало. Он наверняка стрелял бы из револьвера.
— Она все еще у него, эта пушка?
— Да. Ужасная штука, правда?
— Вам она кажется ужасной. А каково человеку, на которого наставлен такой ствол?.. Ну, хорошо. Допустим, что Картер не планировал убийство заранее. Допустим, они встретились в городе. Флэксфорд показал ему фотографии, и Картер действовал под влиянием минуты. Револьвера у него с собой не было...
Я умолк, ибо это выходило за границы вероятного. Мало того, что такое поведение совсем не в духе Сандоваля. По такой абсурдной логике Флэксфорду зачем-то понадобилось настаивать на встрече в поздний час и надеть для этой цели халат. И еще. Если уж такой человек, как Картер Сандоваль, и совершит убийство в приступе слепого гнева, во что почти невозможно поверить, то, опомнившись, он незамедлительно сдастся в руки полиции, чтобы понести заслуженное наказание.
— Бред собачий, Картер никого не убивал.
— Я тоже так думаю. Это совершенно невероятно.
— Хорошо, вернемся к шкатулке, — сказал я. — Мы должны ее разыскать. Вам нужно заполучить фотографии и пленки. А я хочу узнать, что еще спрятано в шкатулке, помимо фотографий и пленок.
— Вы думаете, там еще что-нибудь есть?
— Должно быть. Кроме вас и вашего мужа, карточки и записи никому больше не нужны. Вы оба не причастны ни к убийству, ни к налету на мое жилище. Следовательно, в шкатулке находится что-то такое, чем интересуется третье лицо. Мы скорее выйдем на охотника, если узнаем, за чем он охотится.
Она начала было что-то говорить, но я остановил ее. В голове у меня начала наклевываться новая идея. Я взял бокал с виски, но не стал пить и поставил его обратно. На сегодня хватит, Бернард. Впереди у тебя работа.
— Деньги, — сказал я.
— В шкатулке?
— В шкатулке тоже могут быть деньги. Но я не о том. Вы хотели заплатить мне четыре тысячи долларов. Они у вас есть?
— Есть.
— Дома?
— Представьте себе, здесь. А что?
— Еще можете достать?
— Могла бы. Две-три тысячи через несколько дней.
— Нет, откладывать нельзя. Ваши четыре и мои пять — получается девять. Вас не удивляет, как я оперирую в уме такими суммами? Девять тысяч долларов — это неплохо. Десять тысяч еще лучше. Не могли бы вы раздобыть в ближайшие два часа еще тысчонку? Если хорошенько подумать?
— Кажется, могла бы. Дайте сообразить, к кому обратиться... Да, могу занять тысячу. Но зачем?
Я достал из своего матерчатого чемоданчика книги. Гиббона отдал Дарле Сандоваль, а Барбару Тахман и пособие по пчеловодству оставил себе.
— Примерно через каждые тридцать страниц, — говорил я, перелистывая боевик, — вы находите две склеенные страницы, разъединяете их... — я сопроводил слова делом, — ...и обнаруживаете сотенную бумажку.
— Где вы достали такие книги?
— На Четвертой авеню. Только «Выстрелы в августе» присланы клубом «Лучшая книга месяца». А вы думали, я их украл? Нет, это моя заначка на черный день. Деньги, может, и краденые, зато книги на кровные куплены. Их и драли, и трясли, но секрета они не выдали. Беритесь за работу. Вдвоем мы быстрее вытащим деньги.
— И что мы с ними будем делать?
— Объясняю. Мы складываем ваши пять тысяч с моими пятью тысячами и получаем десять тысяч. Потом мы платим эти десять тысяч, чтобы попасть в квартиру покойного Дж. Фрэнсиса Флэксфорда. Попасть, несмотря на привратника, несмотря на опечатанную дверь, несмотря ни на что. И мы сделаем это в наилучшем виде — с полицейским эскортом.
Глава 14
Я сидел в кресле, откинувшись на спинку, и смотрел, как Рэй Киршман пересчитывает сотенные. Операцию эту он проделывал молча, но шевелил при этом губами, так что я мог следить за счетом.
— Десять тысяч, — сказал он в конце концов. — Все верно. Как в аптеке.
— Ты ошибся, Рэй, там десять двести, — возразил я. — Видно, слиплись бумажки. Недопустимая небрежность с моей стороны. Отложи две сотни, ладно?
— Господи Иисусе!.. — пробурчал он, но выложил две банкноты на кофейный столик, а остальные десять кусков свернул в аккуратную, тугую трубку. — Это же дикость — согласиться на такую хреноту. Дикость и паскудство!..
— И самые легкие деньги в твоей жизни, Рэй.
— Рисковое это для меня дельце, Берни, очень рисковое.
— Чего в нем рискового? Тебе понадобилось еще разок осмотреть квартиру потерпевшего, вот и все. Тебе и Лорену. У вас на это все права есть. Разве не вы первыми отреагировали на сигнал? Разве не вы застукали преступника?
— Хватит, слышишь?
— У тебя появилось ощущение, что ты чего-то недоглядел. Ты получаешь у начальства ордер или разрешение — не знаю, как это у вас там делается, берешь у смотрителя ключи, и все — вы с Лореном в квартире Флэксфорда.
— Так ведь не с Лореном...
— Какая разница? Вместо одного сухощавого малого в синей форме с тобой будет другой сухощавый малый в такой же форме. Полицейские, они все на одно лицо, верно я говорю?
— Господи Иисусе!..
— Если сомневаешься, выкладывай деньги...
Рэй окинул меня хмурым взглядом. Мы сидели в квартире, снимаемой Дарлой Сандоваль; только сейчас я пил не виски, а растворимый кофе, а сама Дарла была на кухне. Нас разделяли две закрытые двери, но обе — с открытыми вентиляционными отверстиями. Поскольку половина из десяти тысяч принадлежала ей, я подумал, что она имеет полное право слышать о ходе наших с Рэем переговоров. Я также счел, что им лучше не встречаться. Не знаю, интересовало его, в чью квартиру я его затащил, или не интересовало, в любом случае он держал свое любопытство при себе. Если не считать расхожей реплики: «А у тебя тут ничего, Роденбарр», — можно было бы подумать, что мы с ним в одной из многих закусочных «Недика» — за порцией горячих сосисок.
— Не знаю, не знаю... — тянул он. — Преступник, находящийся в розыске, бежавший убийца...
— Сколько раз тебе говорить: не убивал я никого! Разве только время.
— Говорить-то говорил...
— Неужели ты думаешь, что это я — Флэксфорда? Скажи честно.
— Нет у меня определенного мнения, Берни. Убитый он или помер от насморка — все равно тебя ищут как лицо, которое обвиняется в убийстве. — Рэй нахмурился, вспомнив злополучный эпизод. — Если ты этого не делал, на кой хрен кинулся на меня, как помешанный?
— Это я сдуру, Рэй. Сдрейфил.
— Понятное дело, сдрейфил.
— Если бы я раньше знал, что Флэксфорд лежит мертвый в спальне, я бы так не струхнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49