Она даже не успела придать физиономии обычное радушное выражение.
— Вы, дон Хосе?
— Я, донья Хосефа.
— Э-э-э… уж простите нас… но, видите ли… мы с мужем сейчас ужасно заняты… Отправка товара… да и счета надо проверить… куча всяких бумажек… тем более на Святой неделе помощи ни от кого не дождешься…
— Но я вполне готов помочь, донья Хосефа, и окажу вам услугу с неимоверным удовольствием!
И я вошел в квартиру, прежде чем она успела опомниться от удивления. Минуя холл, я вошел в гостиную. Дон Альфонсо сидел за столом без пиджака. При виде меня он тут же вскочил.
— Сеньор Моралес!..
Он живо натянул пиджак.
— В чем дело? Что случилось?
— А что, у вас есть основания беспокоиться, дон Альфонсо?
Но донья Хосефа, невежливо вмешавшись в разговор, опередила мужа:
— Помолчи, Альфонсо! Ничего особенного не произошло — просто дон Хосе пришел нас навестить… Я сказала, что мы заняты, но…
— Да, очень заняты… — послушно повторил супруг.
Никто не предлагал мне сесть, но я спокойно опустился на стул. Муж и жена переглянулись, и я почувствовал, что мое поведение начинает их пугать. И снова донья Хосефа попыталась меня выпроводить:
— В любое другое время мы были бы счастливы вас видеть…
— Успокойтесь, сеньора, как только вы ответите на один вопрос, я немедленно уйду.
Я не сомневался, что из этих двоих первым не выдержит дон Альфонсо. Так оно и случилось.
— Во… прос? Ка… кой вопрос? Почему? — дрожащим голосом пробормотал он.
Но его супруга уже изготовилась к сражению. Собственно говоря, она сразу приняла решение не уступать, едва почувствовав, что я пришел к ним с определенной целью.
— Я же велела тебе молчать, Альфонсо! — снова перебила она мужа. — Так что за вопрос вас интересует, сеньор Моралес?
— Куда вы дели Марию?
Наступила долгая тишина. Мы с доньей Хосефой, не скрывая ненависти, сверлили друг друга глазами. Персель плюхнулся в кресло и, сжавшись в комочек, ждал продолжения.
— А почему вы спрашиваете об этом меня? — вкрадчиво осведомилась его супруга.
— К примеру, хотелось взглянуть на вашу реакцию… Очень ли вы удивитесь, узнав об исчезновении Марии…
С досады толстуха прикусила губу.
— Но… ваше сообщение меня более чем удивило!
— Нет, донья Хосефа, нисколько.
— А вы почем знаете?
— Сегодня утром Мария не пришла на работу… Увидев меня, вы бы сразу заговорили на эту тему…
— Совсем вылетело из головы… все эти заботы…
— Нет, донья Хосефа, даже если вы отправляете очень ценный груз, это не могло помешать вам тревожиться о судьбе девушки, которую, по вашему же собственному признанию, вы всегда считали чуть ли не родной дочерью. Вы не спросили меня о Марии лишь потому, что отлично знаете — в данный момент с ней все более или менее в порядке.
— А откуда у меня может быть такая уверенность?
— Да просто вы же ее и спрятали!
Снова наступила гнетущая тишина, лишь дон Альфонсо чуть слышно застонал у себя в уголке. Этот уже сдался без боя. Но его жена продолжала упорствовать.
— Вы, наверное, пьяны, сеньор Моралес?
— А ну, ведите меня к Марии, да поживее!
Она приблизилась ко мне, сопя, как разъяренный бык. И куда вдруг подевалась медоточивая сеньора Персель? Теперь грубые, словно окаменевшие черты лица и холодный блеск глаз изобличали лишь жестокость и злобу.
— Убирайтесь! — процедила она сквозь зубы. — Сейчас же убирайтесь отсюда! Так будет для вас же лучше!
— Я уйду только вместе с Марией!
Донья Хосефа всей тушей обрушилась на меня. У нас, в ФБР, не принято деликатничать, а потому я хорошенько съездил ей по физиономии. Слегка оглушенная толстуха отпрянула. Дон Альфонсо, в свою очередь, ринулся ей на выручку. Я встретил его прямым коротким ударом в переносицу, и хозяин дома, обливаясь кровью, снова отлетел в угол.
— Вы его убили! — взвыла донья Хосефа.
— Пока нет, но, возможно, придется… Он-то ведь прикончил Эстебана, верно?
Донья Хосефа смертельно побледнела.
— Так вы знаете… и это? — как зачарованная проговорила она.
— Да, и еще много чего другого.
— Ну, тем хуже для вас, господин агент ФБР!
Я настолько не ожидал стремительной атаки, что чуть не угодил впросак — во всяком случае, когти сеньоры Персель прошли лишь в нескольких миллиметрах от моего лица. Дралась она по-мужски, да и силой обладала соответствующей. Добрых десять минут мы боролись, как два бандита, решивших во что бы то ни стало уничтожить друг друга. Дон Альфонсо уцепился за мои ноги. В конце концов мы все трое полетели на пол, и на мгновение я испугался, что не смогу одолеть обоих противников сразу. Жир защищал донью Хосефу от моих ударов, но ее супругу мне удалось хорошенько врезать в солнечное сплетение, и он без чувств вытянулся на ковре. С доньей Хосефой пришлось-таки повозиться. Когда она налетела на меня в очередной раз, я с размаху ударил ее по трахее ребром ладони. Толстуха побагровела и рухнула, судорожно хватая ртом воздух. По иронии судьбы именно в этот момент грянули первые звуки торжественного псалма, исполняемого оркестром, который возглавлял процессию братства «Кристо де ла Салюд и Буэн Вьяхе». Донья Хосефа, сидя на пятой точке, по-прежнему задыхалась. Я с огромным трудом отволок ее в кресло. И в обычное время сеньора Персель отнюдь не блистала красотой, но сейчас производила просто жуткое впечатление. Ничего не скажешь, поработал я на совесть! Покопавшись в буфете, я обнаружил едва початую бутылку коньяка, сунул горлышко в рот донье Хосефе и заставил отхлебнуть изрядную порцию. Толстуха вздрогнула, отпихнула бутылку, долго сипела и откашливалась и наконец, вновь придя в себя, холодно спросила:
— Ну и что дальше?
— А то, донья Хосефа, что вы сейчас же быстренько скажете мне, где Мария!
— Нет!
— Тем хуже для бедняжки дона Альфонсо…
Я подошел к все еще бесчувственному Перселю и поднял ногу над его физиономией.
— Что вы собираетесь сделать? — прохрипела донья Хосефа.
— Расплющить ему лицо.
Хозяйка дома издала весьма неприятный звук — полустон-полукарканье.
— Нет… оставьте его… — вздохнула она.
Видать, это чудовище женского пола испытывало сильную привязанность к спутнику жизни.
— Мария на складе.
— Живая?
Донья Хосефа кивнула.
— Вы не причинили ей никакого вреда?
— Нет.
— А зачем спрятали?
— Мы просто подчинялись приказу.
— Лажолета?
Толстуха содрогнулась и поникла.
— Ну, уж коли вы все равно в курсе…
Я подошел поближе и склонился над сеньорой Персель.
— Послушайте, донья Хосефа, вам с Альфонсо так и этак крышка… Но мне нужен Лажолет… и мы до него доберемся… Для вас последний шанс — перейти на нашу сторону.
Она, понимая, что спорить бесполезно, пожала плечами.
— А что я, по-вашему, могу сделать? Если я заговорю — он нас прикончит… а если нет, тогда вы…
Я не дал ей договорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Вы, дон Хосе?
— Я, донья Хосефа.
— Э-э-э… уж простите нас… но, видите ли… мы с мужем сейчас ужасно заняты… Отправка товара… да и счета надо проверить… куча всяких бумажек… тем более на Святой неделе помощи ни от кого не дождешься…
— Но я вполне готов помочь, донья Хосефа, и окажу вам услугу с неимоверным удовольствием!
И я вошел в квартиру, прежде чем она успела опомниться от удивления. Минуя холл, я вошел в гостиную. Дон Альфонсо сидел за столом без пиджака. При виде меня он тут же вскочил.
— Сеньор Моралес!..
Он живо натянул пиджак.
— В чем дело? Что случилось?
— А что, у вас есть основания беспокоиться, дон Альфонсо?
Но донья Хосефа, невежливо вмешавшись в разговор, опередила мужа:
— Помолчи, Альфонсо! Ничего особенного не произошло — просто дон Хосе пришел нас навестить… Я сказала, что мы заняты, но…
— Да, очень заняты… — послушно повторил супруг.
Никто не предлагал мне сесть, но я спокойно опустился на стул. Муж и жена переглянулись, и я почувствовал, что мое поведение начинает их пугать. И снова донья Хосефа попыталась меня выпроводить:
— В любое другое время мы были бы счастливы вас видеть…
— Успокойтесь, сеньора, как только вы ответите на один вопрос, я немедленно уйду.
Я не сомневался, что из этих двоих первым не выдержит дон Альфонсо. Так оно и случилось.
— Во… прос? Ка… кой вопрос? Почему? — дрожащим голосом пробормотал он.
Но его супруга уже изготовилась к сражению. Собственно говоря, она сразу приняла решение не уступать, едва почувствовав, что я пришел к ним с определенной целью.
— Я же велела тебе молчать, Альфонсо! — снова перебила она мужа. — Так что за вопрос вас интересует, сеньор Моралес?
— Куда вы дели Марию?
Наступила долгая тишина. Мы с доньей Хосефой, не скрывая ненависти, сверлили друг друга глазами. Персель плюхнулся в кресло и, сжавшись в комочек, ждал продолжения.
— А почему вы спрашиваете об этом меня? — вкрадчиво осведомилась его супруга.
— К примеру, хотелось взглянуть на вашу реакцию… Очень ли вы удивитесь, узнав об исчезновении Марии…
С досады толстуха прикусила губу.
— Но… ваше сообщение меня более чем удивило!
— Нет, донья Хосефа, нисколько.
— А вы почем знаете?
— Сегодня утром Мария не пришла на работу… Увидев меня, вы бы сразу заговорили на эту тему…
— Совсем вылетело из головы… все эти заботы…
— Нет, донья Хосефа, даже если вы отправляете очень ценный груз, это не могло помешать вам тревожиться о судьбе девушки, которую, по вашему же собственному признанию, вы всегда считали чуть ли не родной дочерью. Вы не спросили меня о Марии лишь потому, что отлично знаете — в данный момент с ней все более или менее в порядке.
— А откуда у меня может быть такая уверенность?
— Да просто вы же ее и спрятали!
Снова наступила гнетущая тишина, лишь дон Альфонсо чуть слышно застонал у себя в уголке. Этот уже сдался без боя. Но его жена продолжала упорствовать.
— Вы, наверное, пьяны, сеньор Моралес?
— А ну, ведите меня к Марии, да поживее!
Она приблизилась ко мне, сопя, как разъяренный бык. И куда вдруг подевалась медоточивая сеньора Персель? Теперь грубые, словно окаменевшие черты лица и холодный блеск глаз изобличали лишь жестокость и злобу.
— Убирайтесь! — процедила она сквозь зубы. — Сейчас же убирайтесь отсюда! Так будет для вас же лучше!
— Я уйду только вместе с Марией!
Донья Хосефа всей тушей обрушилась на меня. У нас, в ФБР, не принято деликатничать, а потому я хорошенько съездил ей по физиономии. Слегка оглушенная толстуха отпрянула. Дон Альфонсо, в свою очередь, ринулся ей на выручку. Я встретил его прямым коротким ударом в переносицу, и хозяин дома, обливаясь кровью, снова отлетел в угол.
— Вы его убили! — взвыла донья Хосефа.
— Пока нет, но, возможно, придется… Он-то ведь прикончил Эстебана, верно?
Донья Хосефа смертельно побледнела.
— Так вы знаете… и это? — как зачарованная проговорила она.
— Да, и еще много чего другого.
— Ну, тем хуже для вас, господин агент ФБР!
Я настолько не ожидал стремительной атаки, что чуть не угодил впросак — во всяком случае, когти сеньоры Персель прошли лишь в нескольких миллиметрах от моего лица. Дралась она по-мужски, да и силой обладала соответствующей. Добрых десять минут мы боролись, как два бандита, решивших во что бы то ни стало уничтожить друг друга. Дон Альфонсо уцепился за мои ноги. В конце концов мы все трое полетели на пол, и на мгновение я испугался, что не смогу одолеть обоих противников сразу. Жир защищал донью Хосефу от моих ударов, но ее супругу мне удалось хорошенько врезать в солнечное сплетение, и он без чувств вытянулся на ковре. С доньей Хосефой пришлось-таки повозиться. Когда она налетела на меня в очередной раз, я с размаху ударил ее по трахее ребром ладони. Толстуха побагровела и рухнула, судорожно хватая ртом воздух. По иронии судьбы именно в этот момент грянули первые звуки торжественного псалма, исполняемого оркестром, который возглавлял процессию братства «Кристо де ла Салюд и Буэн Вьяхе». Донья Хосефа, сидя на пятой точке, по-прежнему задыхалась. Я с огромным трудом отволок ее в кресло. И в обычное время сеньора Персель отнюдь не блистала красотой, но сейчас производила просто жуткое впечатление. Ничего не скажешь, поработал я на совесть! Покопавшись в буфете, я обнаружил едва початую бутылку коньяка, сунул горлышко в рот донье Хосефе и заставил отхлебнуть изрядную порцию. Толстуха вздрогнула, отпихнула бутылку, долго сипела и откашливалась и наконец, вновь придя в себя, холодно спросила:
— Ну и что дальше?
— А то, донья Хосефа, что вы сейчас же быстренько скажете мне, где Мария!
— Нет!
— Тем хуже для бедняжки дона Альфонсо…
Я подошел к все еще бесчувственному Перселю и поднял ногу над его физиономией.
— Что вы собираетесь сделать? — прохрипела донья Хосефа.
— Расплющить ему лицо.
Хозяйка дома издала весьма неприятный звук — полустон-полукарканье.
— Нет… оставьте его… — вздохнула она.
Видать, это чудовище женского пола испытывало сильную привязанность к спутнику жизни.
— Мария на складе.
— Живая?
Донья Хосефа кивнула.
— Вы не причинили ей никакого вреда?
— Нет.
— А зачем спрятали?
— Мы просто подчинялись приказу.
— Лажолета?
Толстуха содрогнулась и поникла.
— Ну, уж коли вы все равно в курсе…
Я подошел поближе и склонился над сеньорой Персель.
— Послушайте, донья Хосефа, вам с Альфонсо так и этак крышка… Но мне нужен Лажолет… и мы до него доберемся… Для вас последний шанс — перейти на нашу сторону.
Она, понимая, что спорить бесполезно, пожала плечами.
— А что я, по-вашему, могу сделать? Если я заговорю — он нас прикончит… а если нет, тогда вы…
Я не дал ей договорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53