Так что я очень обрадовалась, что мы в театр идем.
– Кого, – спрашиваю Петю, – с собой возьмем?
– Светку, конечно, – бурчит он.
– А еще кого? Билетов же четыре…
– Ну пускай хахаля своего пригласит, – нехотя говорит Петя. – Не пропадать же билету. Кто у нее там сейчас? Этот трекнутый программист Вася?
– Вадик, – поправляю я. – Совсем личной жизнью дочери не интересуешься.
– А, – говорит Петя и машет рукой, мол, отстань, дай в спокойствии насладиться похмельным синдромом.
Я отправляюсь в комнату к Светке, а она, видите ли, еще дрыхнет. Я ее ласково потрепала по щеке, чтобы разбудить, а она во сне говорит:
– Чего, милый, уже вечер, и мне пора отправляться домой?
– Что-о-о-о-о-о?!?!? – так и заорала я.
– Ой, мам, – говорит Светка, проснувшись. – Это мне сон какой-то приснился. Насмотрелась вчера кино на ночь…
Я на нее смотрю очень нехорошим взглядом и молчу. Светка краснеет и начинает быстро-быстро тараторить.
– Мам, да ты что? Ты что, мам? Говорю же – кино вчера смотрела…
– Ага, – отвечаю я, раздувая ноздри, прям, как Петя. – Кино ты смотрела. Про молоденьких девушек, которые врут своей престарелой матери и сводят ее в могилу… Где вчера вечером была? – заорала я жутким голосом.
– Я же говорила, – защищается Светка. – К лабораторке готовилась!
– Ага-а-а-а-а, к лабораторке она готовилась! Ты, случаем, не в биологический институт перевелась, что так к лабораторке готовишься?
– Мам, ну ты что? У меня же лабораторка на носу по сопротивлению материалов!
– Материалов у тебя сопротивление, – возмущаюсь я. – Что-то не видно, чтобы эти материалы чему-либо сопротивлялись.
– Мам, ну зачем ты так? – укоризненно говорит Светка. – Я же сказала, что кино вчера смотрела.
– Ага. Во время подготовки к лабораторке.
– Дома я смотрела! – в свою очередь начинает орать Светка. – Ты что – уже не помнишь? Хотя, чего тебе помнить, когда ты в этот момент с папой воевала на трех фронтах: кухня, ванная, коридор.
При упоминании о папе я неожиданно вспомнила цель своего визита.
– Ладно, – говорю я, немного успокоившись. – О сопротивлениях и о материале мы с тобой позже поговорим. Есть две новости: одна хорошая, другая – еще лучше. Какую говорить первой?
– Мне все равно, – отвечает Светка, дуясь.
– Ты на мать не дуйся, – строго говорю я. – А то все щеки продуешь. Мать за тебя же беспокоится.
– Ладно, – отвечает Светка. – Проехали. Давай свои новости. Сначала просто хорошую.
– Сегодня вечером, – говорю я, делая радостное выражение на лице, – мы вместе идем в театр.
– Браво, браво, – отвечает Светка, никакой, впрочем, особенной радости не выказывая.
– Тебе чего – не нравится? – удивляюсь я такому равнодушию.
– Не люблю эти театры, – отвечает Светка, сморщив лобик. – Тоска смертная. Гамлет полюбил Джульетту, орет под балконом, как стадо бурундуков, охи-вздохи, драки-мраки, а потом все умерли, но сначала долго стоят над могилой и орут, какие они несчастные-разнесчастные.
– Во-первых, – строго говорю я, – у тебя что-то с образование не то. Гамлет любил не Джульетту, а Дездемону.
– И пиво, – добавляет Светка.
– Не перебивай мать! Во-вторых – мы идем на спектакль «Черный квадрат» в новый экспериментальный театр.
– По Малевичу, что ли? – проявляет Светка некоторые зачатки образованности.
– Ага, – радуюсь я. – По нему, родимому. Ну как, нравится?
– Это уже лучше, – удовлетворенно говорит Светка. – Я люблю эксперименты. А какая вторая новость? Которая совсем хорошая.
– Вторая новость, – торжественно говорю я, – заключается в том, что Петя выиграл в лотерею четыре билета. Так что ты можешь пригласить с собой своего ненаглядного программиста. Не могу сказать, что нам с папой он очень нравится, но мы готовы на любые жертвы, лишь бы тебе было хорошо.
Светка о чем-то напряженно думает…
– Вадик сдох, – наконец произносит она.
– Что? – меня чуть инфаркт не схватил. – Несчастный мальчик умер?
– Да не умер, – с досадой говорит Светка. – Это выражение такое: бобик сдох. Не слышала, что ли? В том смысле, что ему больше нет места в моем сердце. Замучил меня этот Вадик. Не хочу за него замуж, а то всю жизнь придется мучиться так же, как тогда на даче.
– Вот это дело, – радуюсь я. – Отец всегда говорил, что он тебе не пара… Постой, а кого же ты с собой возьмешь на спектакль?
– А кого тебе бы хотелось? – великодушно спрашивает Светка.
– Ну, – я делаю вид, что надолго задумываюсь, – возьми, к примеру, Черепа. Хороший парень, и Пете он очень даже нравится. А ты знаешь Петю. Ему даже начальник его не нравится.
– Да знаю я, мам, что вы к Черепу неровно дышите, – говорит Светка. – Ну, да ладно. Приглашу его, чтобы родителей порадовать.
– Нам одолжения не нужны, – гордо говорю я и тут же добавляю: – Сбор у нас дома ровно в 18 ноль-ноль. Смотрите, не опаздывайте, а то без вас уедем.
– Сами не опаздывайте, – отвечает Светка, снова закипая, но я ее не слушаю и убегаю на кухню, чтобы Петю накормить завтраком.
Сборы в театр начались часа за полтора до намеченного выхода. Основная борьба развернулась на линии «я – Петя». Он ни в какую не соглашался надеть галстук, собираясь отправиться в театр в том же самом свитере, в котором ходит в гараж. Обычно я его слушаюсь и не спорю, но тут твердо решила настоять на своем, потому что если уж раз в сто лет собрались пойти в театр, значит вся семья должна выглядеть так, как полагается. Так что бой шел не ради славы, а ради галстука на шее Петюнчика.
Поначалу он категорически отвергал любые мои доводы и с гневом запихивал пиджак с галстуком обратно в шкаф, но я провела ловкий обманный маневр, заявив, что пиво в театре без галстука не отпускают. Он на меня посмотрел недоверчиво, но спорить не стал, потому что сам в театре последний раз был в третьем классе и уже не помнил ситуацию с пивом.
После блестящей победы, одержанной над Петей, пошла проведать Светку, которая уже два часа наводила марафет, сидя у себя в комнате. Зашла к ней и… я так и знала! Две тонны штукатурки на лице, глаза накрашены так, что носа на лице вообще не видно, зато снизу кроваво-красным пятном встает заря в виде губ, которые еще по новой моде обведены черным, как бы в знак траура.
– Господи! – говорю я. – Неужели с Андрюшей Губиным что-то случилось?
– Ой! – пугается Светка. – Это с чего ты так подумала?
– По траурной рамке на твоих губах, – язвительно говорю я.
– Да ну тебя, мам, – злится Светка. – Знаешь же, что сейчас такая мода.
– Знаю, – с достоинством говорю я. – Но не всегда нужно слепо следовать моде. А если завтра будет модно с голым задом ходить?
– Значит будем ходить с голым задом, – гордо заявляет Светка. – У кого, конечно, есть что показывать.
Я начинаю медленно вскипать, как всякий раз, когда у нас с ней начинается разговор о молодежной моде, но тут раздается звонок в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41