– возмутилась дочка. – Меня интересуют мужчины.
– Что-о-о-о-о-о? – возмутилась я. – Тебя уже интересуют мужчины?!
– Анжел, что ты раскипятилась? – миролюбиво спросил Петя. – Ты бы хотела, чтобы ее интересовали женщины?
– Я уже запуталась тут с вами, – призналась я. – Надо заказать еще один коктейль и успокоиться.
– Правильно, – сказал Петя. – Мы же гуляем. Можно сказать – прощальный вечер. Почему бы и не выпить?
– Да у тебя тут с самого первого дня прощальные вечера, – поддела я его.
– Понятное дело, – согласился Петя. – Ведь если подумать – нам отсюда все равно уезжать. Значит каждый вечер можно считать прощальным.
На сцене между тем танцовщица почти совсем разделась и осталась в одних кружевных трусиках.
– Она же замерзнет, бедняжка, – пожалела я девушку. – На улице ночью довольно прохладно.
– Не замерзнет, – бессердечно сказал Петя, которому доставили его коктейль «Морской», представляющий собой жидкость пронзительно голубого цвета. – Ее танец согревает. А вот мы без дозаправки замерзнем. Череп, – обратился он к байкеру, – ты чего пьешь?
– Коктейль, – ответил Череп, продолжая внимательно смотреть на сцену. – Я после этого ацетонового вискаря интерес к серьезному алкоголю полностью потерял.
– Ну и зря, – сказал Петя, отхлебывая сразу полстакана. – Это согревает.
В этот момент девушка в трусиках сошла со сцены и начала ходить по залу.
– Ой, – сказала я. – Чего это она в зал пошла?
– Так полагается, – объяснил Череп. – Заводит публику. Кроме того, ей в этот момент в трусики купюры будут класть. Нечто вроде чаевых.
– Как, прямо в трусики? – удивилась я. – Да там этих трусиков почти и нету.
– А кому сейчас легко? – невозмутимо ответил Череп.
Между тем девушка подошла прямо к нашему столику.
– Ой, – сказала я. – А у меня и купюры под рукой нету.
– Малыш, – скомандовал Череп, – доставай кошелек.
В этот момент девушка под музыку стала обходить наш стол, томно проводя рукой мужикам по шее. Череп, когда его коснулась рука стриптизерши, снова завыл как волк. Петя покраснел как маков цвет и уткнулся в стакан. Однако девушка, подошла прямо к нему и стала извиваться у Пети за спиной. Петя заполыхал, как знамя на первомайской демонстрации, и попытался засунуть голову в стакан.
– Петь, – зашептала я, – надо ей купюру в трусики сунуть. Так полагается.
– Не дам я никакую купюру, – прошипел Петя. – И так денег нету.
– Неудобно, – прошептала я.
– Неудобно штукатурить на морозе, – ответил сквозь зубы Петя.
Однако танцовщица не унималась. Она уже не просто танцевала у Петя за спиной, а стала нагибаться и касаться его шеи своей голой грудью. Честно говоря, у меня в тот момент это никаких эмоций не вызвало, потому что я была возмущена поведением Пети, который жмотился в такой ситуации! Девушка ведь старалась!
Но тут положение спас Череп. Он достал из кошелька какую-то купюру и сунул ее Пете, многозначительно показывая бровями в сторону танцовщицы. Петя тяжело вздохнул, отставил бокал в сторону и повернулся к танцовщице, чтобы засунуть ей купюру за трусики. Но та неверно истолковала его жест, поэтому сразу плюхнулась к Пете на колени и обняла его за шею. В зале зааплодировали. Байкеры были просто в диком восторге.
Я же с волнением следила за тем, сможет он справиться с ее трусиками или нет. Как и ожидалось, у него ничего не получалось. Трусики были маленькие, а попка у танцовщицы действительно была вполне аппетитная. Поэтому резинка у Пети никак не отгибалась, и он только напрасно шарил руками по ее бедру. А танцовщица никак не могла понять, что он делает, и все извивалась, извивалась, как змея, затрудняя и без того нелегкую задачу.
Наконец мне все это надоело, я встала, выхватила у Петю купюру, оттянула у девчонки резинку на трусах и аккуратно засунула туда денежку, придавив ее резинкой. Байкеры разразились бурными аплодисментами. Зал просто ревел от восторга.
– Мама, ты – супер! – сказала Светка. Я поклонилась.
Танцовщица вскочила с Петиных коленок, схватила меня за руки и потащила на сцену. Нет, ну ничего себе! Мало того, что я ей денег дала, так теперь еще должна за нее ее работу делать? Нет уж, дудки! Я стала вырываться, но девчушка плотно в меня вцепилась и тащила к сцене. К счастью, Малыш вовремя все понял, вскочил, подбежал к нам, схватил танцовщицу за руки и пошел вместе с ней на сцену.
– Ужас какой, – сказала я, возвращаясь за столик. – Посидеть спокойно не дадут. Сразу на сцену утаскивают.
– А что, Анжел, – хихикнул Петя. – Показала бы класс.
– А вы, Петр Алексеевич, – холодно сказала я, – по-моему, лишний коктейль выпили. Что это за шутки такие?
– Что? Что я такого сказал? – обозлился Петя. – Я просто пошутил.
– Папа, ты бы уж вообще молчал, – сказала Светка. – Не мог танцовщице купюру в трусы сунуть. Позор какой. Хорошо еще, что мама помогла.
– Что? – совсем разобиделся Петя. – Я не мог сунуть? Да она мне сама мешала! Специально на колени села, чтобы подольше со мной побыть.
– Ври, ври, да не завирайся, – презрительно сказала я.
– Во-во, – подхватила Светка. – Мы-то все видели как ты не смог купюру засунуть.
Этого издевательства Петя стерпеть уже не мог.
– Череп! – диким голосом сказал он.
Череп даже вздрогнул от неожиданности и повернулся к нему.
– Дай купюру! – истово попросил Петя.
Череп молча протянул ему бумажку.
Петя вскочил с места и побежал к сцене, на которой находилась танцовщица с Малышом. Бежал он туда с намерением лихо засунуть девушке купюру в трусики и таким образом восстановить свое попранное мужское достоинство, однако когда Петя добежал до сцены, он остановился в большой растерянности: трусиков на девушке уже не было. За спорами мы этот момент как-то упустили. Правда, она при этом куталась в прозрачную накидку, но я бы и сама не сообразила, каким образом туда засунуть купюру. Петя так и встал столб-столбом рядом со сценой, держа в вытянутой руке купюру, однако девушка деньги заметила и быстрым движением выхватила их из Петиной руки. Накидка при этом упала. Зал разразился восторженными аплодисментами. Петя почему-то принял их на свой счет и стал раскланиваться.
Несчастная девушка оказалась на сцене совершенно голая, с одной только купюрой в правой руке, но тут Малыш проявил себя джентльменом: он сорвал с головы бандану и шикарным жестом предложил ее танцовщице, чтобы она прикрыла наготу. Но та отказалась, быстро собрала все валяющиеся предметы своего туалета и убежала со сцены. Музыка стихла и включился верхний свет.
– Танцуй, Малыш! – заорали байкеры и стали громко хлопать.
Череп показал официанту, чтобы тот притушил свет и включил музыку.
Музыка снова заиграла. Малыш медленным движением поднял бандану и снова повязал ее на голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Что-о-о-о-о-о? – возмутилась я. – Тебя уже интересуют мужчины?!
– Анжел, что ты раскипятилась? – миролюбиво спросил Петя. – Ты бы хотела, чтобы ее интересовали женщины?
– Я уже запуталась тут с вами, – призналась я. – Надо заказать еще один коктейль и успокоиться.
– Правильно, – сказал Петя. – Мы же гуляем. Можно сказать – прощальный вечер. Почему бы и не выпить?
– Да у тебя тут с самого первого дня прощальные вечера, – поддела я его.
– Понятное дело, – согласился Петя. – Ведь если подумать – нам отсюда все равно уезжать. Значит каждый вечер можно считать прощальным.
На сцене между тем танцовщица почти совсем разделась и осталась в одних кружевных трусиках.
– Она же замерзнет, бедняжка, – пожалела я девушку. – На улице ночью довольно прохладно.
– Не замерзнет, – бессердечно сказал Петя, которому доставили его коктейль «Морской», представляющий собой жидкость пронзительно голубого цвета. – Ее танец согревает. А вот мы без дозаправки замерзнем. Череп, – обратился он к байкеру, – ты чего пьешь?
– Коктейль, – ответил Череп, продолжая внимательно смотреть на сцену. – Я после этого ацетонового вискаря интерес к серьезному алкоголю полностью потерял.
– Ну и зря, – сказал Петя, отхлебывая сразу полстакана. – Это согревает.
В этот момент девушка в трусиках сошла со сцены и начала ходить по залу.
– Ой, – сказала я. – Чего это она в зал пошла?
– Так полагается, – объяснил Череп. – Заводит публику. Кроме того, ей в этот момент в трусики купюры будут класть. Нечто вроде чаевых.
– Как, прямо в трусики? – удивилась я. – Да там этих трусиков почти и нету.
– А кому сейчас легко? – невозмутимо ответил Череп.
Между тем девушка подошла прямо к нашему столику.
– Ой, – сказала я. – А у меня и купюры под рукой нету.
– Малыш, – скомандовал Череп, – доставай кошелек.
В этот момент девушка под музыку стала обходить наш стол, томно проводя рукой мужикам по шее. Череп, когда его коснулась рука стриптизерши, снова завыл как волк. Петя покраснел как маков цвет и уткнулся в стакан. Однако девушка, подошла прямо к нему и стала извиваться у Пети за спиной. Петя заполыхал, как знамя на первомайской демонстрации, и попытался засунуть голову в стакан.
– Петь, – зашептала я, – надо ей купюру в трусики сунуть. Так полагается.
– Не дам я никакую купюру, – прошипел Петя. – И так денег нету.
– Неудобно, – прошептала я.
– Неудобно штукатурить на морозе, – ответил сквозь зубы Петя.
Однако танцовщица не унималась. Она уже не просто танцевала у Петя за спиной, а стала нагибаться и касаться его шеи своей голой грудью. Честно говоря, у меня в тот момент это никаких эмоций не вызвало, потому что я была возмущена поведением Пети, который жмотился в такой ситуации! Девушка ведь старалась!
Но тут положение спас Череп. Он достал из кошелька какую-то купюру и сунул ее Пете, многозначительно показывая бровями в сторону танцовщицы. Петя тяжело вздохнул, отставил бокал в сторону и повернулся к танцовщице, чтобы засунуть ей купюру за трусики. Но та неверно истолковала его жест, поэтому сразу плюхнулась к Пете на колени и обняла его за шею. В зале зааплодировали. Байкеры были просто в диком восторге.
Я же с волнением следила за тем, сможет он справиться с ее трусиками или нет. Как и ожидалось, у него ничего не получалось. Трусики были маленькие, а попка у танцовщицы действительно была вполне аппетитная. Поэтому резинка у Пети никак не отгибалась, и он только напрасно шарил руками по ее бедру. А танцовщица никак не могла понять, что он делает, и все извивалась, извивалась, как змея, затрудняя и без того нелегкую задачу.
Наконец мне все это надоело, я встала, выхватила у Петю купюру, оттянула у девчонки резинку на трусах и аккуратно засунула туда денежку, придавив ее резинкой. Байкеры разразились бурными аплодисментами. Зал просто ревел от восторга.
– Мама, ты – супер! – сказала Светка. Я поклонилась.
Танцовщица вскочила с Петиных коленок, схватила меня за руки и потащила на сцену. Нет, ну ничего себе! Мало того, что я ей денег дала, так теперь еще должна за нее ее работу делать? Нет уж, дудки! Я стала вырываться, но девчушка плотно в меня вцепилась и тащила к сцене. К счастью, Малыш вовремя все понял, вскочил, подбежал к нам, схватил танцовщицу за руки и пошел вместе с ней на сцену.
– Ужас какой, – сказала я, возвращаясь за столик. – Посидеть спокойно не дадут. Сразу на сцену утаскивают.
– А что, Анжел, – хихикнул Петя. – Показала бы класс.
– А вы, Петр Алексеевич, – холодно сказала я, – по-моему, лишний коктейль выпили. Что это за шутки такие?
– Что? Что я такого сказал? – обозлился Петя. – Я просто пошутил.
– Папа, ты бы уж вообще молчал, – сказала Светка. – Не мог танцовщице купюру в трусы сунуть. Позор какой. Хорошо еще, что мама помогла.
– Что? – совсем разобиделся Петя. – Я не мог сунуть? Да она мне сама мешала! Специально на колени села, чтобы подольше со мной побыть.
– Ври, ври, да не завирайся, – презрительно сказала я.
– Во-во, – подхватила Светка. – Мы-то все видели как ты не смог купюру засунуть.
Этого издевательства Петя стерпеть уже не мог.
– Череп! – диким голосом сказал он.
Череп даже вздрогнул от неожиданности и повернулся к нему.
– Дай купюру! – истово попросил Петя.
Череп молча протянул ему бумажку.
Петя вскочил с места и побежал к сцене, на которой находилась танцовщица с Малышом. Бежал он туда с намерением лихо засунуть девушке купюру в трусики и таким образом восстановить свое попранное мужское достоинство, однако когда Петя добежал до сцены, он остановился в большой растерянности: трусиков на девушке уже не было. За спорами мы этот момент как-то упустили. Правда, она при этом куталась в прозрачную накидку, но я бы и сама не сообразила, каким образом туда засунуть купюру. Петя так и встал столб-столбом рядом со сценой, держа в вытянутой руке купюру, однако девушка деньги заметила и быстрым движением выхватила их из Петиной руки. Накидка при этом упала. Зал разразился восторженными аплодисментами. Петя почему-то принял их на свой счет и стал раскланиваться.
Несчастная девушка оказалась на сцене совершенно голая, с одной только купюрой в правой руке, но тут Малыш проявил себя джентльменом: он сорвал с головы бандану и шикарным жестом предложил ее танцовщице, чтобы она прикрыла наготу. Но та отказалась, быстро собрала все валяющиеся предметы своего туалета и убежала со сцены. Музыка стихла и включился верхний свет.
– Танцуй, Малыш! – заорали байкеры и стали громко хлопать.
Череп показал официанту, чтобы тот притушил свет и включил музыку.
Музыка снова заиграла. Малыш медленным движением поднял бандану и снова повязал ее на голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41