Все те, которых я поимел раньше, были просто потасканными шлюхами. Блад их вынюхивал для меня, и они годились лишь для разового употребления. Эта же оказалась другой, нежной и гладкой, даже несмотря на «гусиную кожу». Я мог бы простоять так всю ночь.
Она отложила расческу, взяла трусики и натянула их на себя. Затем выбрала лифчик и надела его. Я никогда раньше не видел, как девушки его надевают. Она обернула лифчик вокруг талии задом наперед, застегнула крючок и начала поворачивать, пока чашечки не оказались спереди. Подтянув их кверху, девушка вложила сперва одну грудь, потом другую, а затем перебросила лямки на плечи. Цыпочка потянулась к платью, а я осторожно убрал с дороги крупный кусок штукатурки и взялся за край двери.
Она держала платье над головой с вложенными в него руками и собиралась просунуть голову, запутавшись в нем на секунду, когда я дернул дверь, с шумом отбрасывая с дороги куски дерева и штукатурки. И прежде, чем девушка успела выбраться из платья, я схватил ее.
Она начала было кричать, но сразу же умолкла. Ее лицо было бешеным. Просто бешеным. Огромные глаза, отличные черты лица, высокие щеки с ямочками, маленький нос. Цыпочка уставилась на меня в полном ужасе, еще не до конца понимая из-за чего весь этот шум. И тогда... и вот что действительно странно... я почувствовал, что должен ей что-то сказать. Не знаю, что именно. Просто что-нибудь. Мне стало как-то неуютно видеть ее такой напуганной, но с этим я ничего не мог поделать. То есть, конечно, я собирался изнасиловать ее и не мог достаточно убедительно объяснить ей, чтобы она не слишком-то из-за этого расстраивалась. В конце концов, она сама сюда явилась. Но даже в этом случае мне хотелось сказать ей: «Не надо так пугаться, я просто хочу тебя уложить». Такого со мной раньше не случалось. Мне никогда не хотелось что-либо говорить девкам, просто трахнуть, и все дела.
Это странное желание внезапно прошло. Я подставил цыпочке ногу, толкнул, и она упала, глухо ударившись об пол. Я направил на нее 45-й кольт, и рот ее приоткрылся в испуге.
– Теперь я хочу пойти вон туда и взять один из борцовских матов, чтобы нам было поудобнее, понимаешь? Только попробуй шевельнуться, и я отстрелю тебе ногу. Но в любом случае ты будешь изнасилована. Разница только в том, что останешься без ноги.
Я подождал, пока до курочки дойдут мои слова. Наконец, она медленно кивнула, и я, продолжая держать ее на мушке, подошел к пыльной груде матов и вытянул оттуда один. Подтащив мат к ней, я перевернул его чистой стороной вверх и при помощи дула 45-го помог красотке перебраться на него. Она села, согнув ноги в коленях и обхватив их руками, и уставилась на меня, как кролик на удава.
Я расстегнул «молнию» джинсов и начал их стаскивать, когда заметил, что она как-то странно разглядывает меня. Я бросил копаться со штанами.
– Что ты на меня уставилась? – прорычал я.
Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
– Как тебя зовут? – тихо спросила она.
У девушки оказался нежный голос и какой-то пушистый, словно горло изнутри было выложено мехом или еще чем-то в этом роде. Она смотрела на меня, ожидая ответа.
– Вик, – сказал я.
Она продолжала смотреть, будто ей этого было мало, и она ждала продолжения.
– Вик. А как дальше?
Я сначала не понял, что она имеет в виду, а потом сообразил.
– Вик. Просто Вик. Это все.
– Ну, а как звали твоих родителей?
Тогда я засмеялся и продолжал стягивать джинсы.
– Ну и дура же ты, – проговорил я, все еще смеясь.
Она обиделась, а я снова взбесился.
– Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу! – заорал я.
Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколоток, но дальше они не снимались. Им мешали тапочки. Мне пришлось балансировать на одной ноге, стаскивая тапочек с другой. Это был хитрый трюк – держать ее под прицелом 45-го и в то же время снимать обувь – но он мне удался. Я стянул с себя плавки, а курочка все так же сидела, держа руки на коленях.
– Скинь с себя тряпки, – приказал я.
Несколько секунд она не двигалась, и я уже решил, что предстоят хлопоты... Но тут она потянулась рукой за спину и расстегнула лифчик, затем откинулась назад и стащила трусики. Девушка больше не казалась напуганной. Она внимательно наблюдала за мной. И вот тут случилось что-то по-настоящему странное: я не мог изнасиловать ее! Ну, не совсем уж не мог... просто что-то противилось этому внутри меня. Цыпочка была такая нежная и красивая и продолжала так странно смотреть на меня... Ни один соло не поверил бы мне, но я вдруг услышал, как заговорил с ней, словно у меня произошло разжижение мозгов.
– Как твое имя?
– Квилла Джун Холмс.
– Что за дурацкое имя?
– Моя мама говорит, что оно не такое уж необычное в Оклахоме.
– Это где родились твои старики?
Она кивнула:
– До Третьей Войны.
Мы, словно завороженные, разговаривали и разглядывали друг друга.
– Ну ладно, – решительно сказал я, собираясь пристроиться рядом с ней. – Нам лучше будет...
Черт его побери! Этого чертова Блада! В самый неподходящий момент он ворвался с улицы, спотыкаясь о куски штукатурки, поднимая пыль и тормозя задницей по полу.
– Ну чего тебе? Что стряслось? – прорычал я.
– С кем ты говоришь? – спросила девушка.
– С ним. С Бладом, моим псом.
– С собакой?
Блад уставился на нее, затем отвернулся. Он собрался было что-то сказать, но девушка перебила его:
– Значит, это правда, что они говорили... что вы можете разговаривать с животными...
– Ты будешь с ней беседовать всю ночь или захочешь узнать, почему я явился? – ехидно поинтересовался пес.
– Ладно. Что там у тебя?
– Неприятности, Альберт.
– Давай короче. Что именно?
Блад повернул голову к входной двери.
– Стая. Окружила здание. По моим расчетам человек 15-20, может, чуть больше.
– Как они узнали, что мы здесь?
Этот сукин сын выглядел раздосадованным. Он прятал глаза.
– Ну?
– Должно быть, еще какой-нибудь пес учуял ее в театре, – промямлил он.
– Великолепно.
– Что теперь?
– Отбиваться, вот что. У тебя имеются какие-нибудь лучшие соображения?
– Только одно.
Я ждал. Он ухмыльнулся.
– Подтяни свои штаны!
Глава 4
Квилла Джун устроилась довольно безопасно. Я соорудил ей укрытие из борцовских матов. Ее не заденет случайная пуля, и, если она по глупости не выдаст себя, – не начнет орать или еще что-нибудь в том же роде – то ее и не обнаружат.
Я вскарабкался по одному из канатов, свисающих с балки, и обосновался там наверху с браунингом и парой горстей патронов. Конечно, я предпочел бы автомат «Брен» или «Томсон», но увы! Перепроверив кольт и убедившись, что он полон, я разложил запасные обоймы на балке. Передо мной, как на ладони, лежал весь гимнастический зал. Прекрасный обзор!
Блад залег в тени возле входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12