В то время как сознание его было затуманено буйной игрой воображения, он позволил деве уложить его в постель и освободить от стесняющей одежды, после чего она каким-то образом оказалась под простыней рядом с ним. При этом ее собственная одежда тоже куда-то подевалась. Дева принялась окружать старого короля заботой с такой силой, что проигнорировать подобный сигнал аист никоим образом не мог.
Поутру устыдившийся проявленной слабости король торопливо оделся и, покинув спящую красавицу, вернулся в замок Ругна. За делами он старался позабыть всю эту историю, но впечатление оказалось неизгладимым, так что в конце концов король не выдержал и отправился на пустующий пост под предлогом узнать, как у красавицы дела.
Пост, однако, оказался совершенно пуст, словно никакой девы там и не было. Огорченный король вернулся в замок, но на протяжении целого месяца ежедневно наведывался туда, где провел столь счастливую ночь. Увы, дева не объявилась. В конце концов Громден смирился с тем, что она исчезла навсегда, и вернулся к скучной, обыденной, королевской жизни.
Между тем менее чем через год к таинственной деве, хоть она и пряталась как могла, заявился аист и вручил ей сверток.
Вскоре после этого, когда король ужинал в обществе королевы и почтенных гостей, в пиршественном зале невесть откуда появилась женщина.
— Возьми свое незаконное дитя, неверный король Громден, — заявила она. — И узри, с кем ты нарушил супружеский обет.
Она взлетела в воздух и, обратившись в хохочущее облако (не иначе как из веселящего газа), растворилась. Лишь отзвуки смеха еще долго доносились до слуха потрясенных гостей.
Так коварная демонесса соблазнила, опозорила и унизила доброго короля. Власть его пришла в окончательный упадок, и замок Ругна уподобился пустой раковине. Королева, разумеется, не захотела иметь с ним ничего общего, и он сделался посмешищем всего Ксанфа.
Однако, будучи человеком совестливым, Громден вовсе не искал оправданий, а дочку, принесенную демонессой, признал своей и решил воспитать как принцессу. По правде сказать, это позднее дитя стало зеницей его ока: король любил дочку больше всего на свете, и она отвечала ему столь же искренней любовью. Королеву, однако, это до крайности возмущало, и она, будучи мастерицей по этой части, наложила проклятие: если девочка останется в замке Ругна, замок рухнет. В результате десятилетней девочке, обещавшей вскоре стать столь же ослепительной красавицей, как и ее мать, пришлось покинуть и замок, и горячо любимого отца.
Это разбило сердце короля Громдена. Он отослал королеву и с тех пор жил в замке один, не считая присматривавшей за хозяйством служанки. Он не прекращал поиски дочери, надеясь каким-то образом обойти проклятие, но та, будучи наполовину демонессой, упорно скрывалась, хотя и очень его любила. Спустя годы, и это уже совсем другая история, она встретила свою любовь, умерла, стала привидением, а спустя примерно четыре века была оживлена и воссоединилась со своим возлюбленным. Задолго до этого король Громден медленно угас, а замок Ругна был надолго заброшен. И виной всему этому гадкая демонесса.
Инсценировка подошла к концу.
— Ну и что это тебе дало? — спросила Панихида. — Хоть ты мне и мать, я по-прежнему не желаю иметь с тобой ничего общего, потому что стыжусь тебя. В отличие от моего дорогого, незабвенного отца!
— Мать твоя? — пробормотал ошеломленный Джордан. — Выходит, Метрия твоя матушка. А я ничего и не знал — ты мне не рассказывала.
— Мне о ней говорить противно.
— Вот видишь, — подала голос Метрия, — это безнадежно. Она всегда будет меня ненавидеть.
— Теперь взглянем на это с другой точки зрения, — решительно потребовала Менция.
— А надо ли? — спросила сквозь сердитые слезы Панихида.
— Надо, Панихида, надо. Мы об этом условились, а уговор дороже магии.
Сцена повторилась снова, и диалог на дороге был воспроизведен тот же самый, с той лишь разницей, что на демонессу отзывчивость и доброта короля действительно произвели неизгладимое впечатление. Ни совести, ни души у нее в силу ее природы не было, однако она всегда проявляла интерес к такого рода недемоническим субстанциям, и в результате то, что было задумано как забава или даже каверза, неожиданно переросло в нечто совсем иное. Она почувствовала, что при всем своем видимом величии король отчаянно одинок, и решила вознаградить его за доброту так, как может только демонесса или действительно любящая прекрасная женщина. Подарить ему ночь блаженства. По ее разумению, он этого заслуживал.
На следующий день он посетил ее снова, и все повторилось. Некоторое время они продолжали тайно встречаться, и в жизни короля появились радость и счастье, неведомые ему прежде. Будучи волшебником и отнюдь не дураком, Громден со временем распознал, с кем имеет дело, но ему уже было все равно. Тайну свою они блюли строго: едва возникала угроза разоблачения, как демонесса попросту исчезала. О его семейном спокойствии она позаботилась, но допустила другую серьезную ошибку: напрочь позабыла об аисте. Обычно демонессы умеют оборачивать дело так, что отправляемые послания до аиста не доходят, но она так увлеклась своим романом, что это просто вылетело у нее из головы, а когда она спохватилась, было уже поздно. Ей пришлось задуматься о том, куда пристроить малютку, ибо демонесса не годится в матери для человеческого дитя. У младенца наверняка будет душа, которой у нее нет.
Когда аист принес ей очаровательную малютку, демонесса так увлеклась крошкой, что едва не оставила девочку себе, но вовремя поняла, что это было бы безумием: общество демонов мало подходит для воспитания девочек. Поэтому она, разумеется тайно, чтобы не ставить никого в неловкое положение, доставила дитя ее отцу-королю и сообщила, что это его дочь, которую она хотела бы оставить у себя, но в силу невозможности сделать это препоручает его заботам.
Громден был поражен: как и многие мужчины, он почему-то полагал, что на все его действия аист не обратит ни малейшего внимания.
Но девочку король полюбил с первого взгляда, а поскольку других детей у него не было, заявил, что сделает ее своей наследницей. Разумеется, это заявление являлось не более чем свидетельством любви, ибо королем Ксанфа может быть только волшебник. И хотя ее магический талант еще не был известен и оставалась надежда, что она проявит себя как волшебница, существовали и другие препятствия. В те времена обычай отдавал мужчинам преимущество перед женщинами, а то, что принцесса являлась наполовину демонессой, осложняло ее положение, как будущей претендентки на трон. Но Громден решил отложить решение этих проблем на потом: девочку ведь еще следовало вырастить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Поутру устыдившийся проявленной слабости король торопливо оделся и, покинув спящую красавицу, вернулся в замок Ругна. За делами он старался позабыть всю эту историю, но впечатление оказалось неизгладимым, так что в конце концов король не выдержал и отправился на пустующий пост под предлогом узнать, как у красавицы дела.
Пост, однако, оказался совершенно пуст, словно никакой девы там и не было. Огорченный король вернулся в замок, но на протяжении целого месяца ежедневно наведывался туда, где провел столь счастливую ночь. Увы, дева не объявилась. В конце концов Громден смирился с тем, что она исчезла навсегда, и вернулся к скучной, обыденной, королевской жизни.
Между тем менее чем через год к таинственной деве, хоть она и пряталась как могла, заявился аист и вручил ей сверток.
Вскоре после этого, когда король ужинал в обществе королевы и почтенных гостей, в пиршественном зале невесть откуда появилась женщина.
— Возьми свое незаконное дитя, неверный король Громден, — заявила она. — И узри, с кем ты нарушил супружеский обет.
Она взлетела в воздух и, обратившись в хохочущее облако (не иначе как из веселящего газа), растворилась. Лишь отзвуки смеха еще долго доносились до слуха потрясенных гостей.
Так коварная демонесса соблазнила, опозорила и унизила доброго короля. Власть его пришла в окончательный упадок, и замок Ругна уподобился пустой раковине. Королева, разумеется, не захотела иметь с ним ничего общего, и он сделался посмешищем всего Ксанфа.
Однако, будучи человеком совестливым, Громден вовсе не искал оправданий, а дочку, принесенную демонессой, признал своей и решил воспитать как принцессу. По правде сказать, это позднее дитя стало зеницей его ока: король любил дочку больше всего на свете, и она отвечала ему столь же искренней любовью. Королеву, однако, это до крайности возмущало, и она, будучи мастерицей по этой части, наложила проклятие: если девочка останется в замке Ругна, замок рухнет. В результате десятилетней девочке, обещавшей вскоре стать столь же ослепительной красавицей, как и ее мать, пришлось покинуть и замок, и горячо любимого отца.
Это разбило сердце короля Громдена. Он отослал королеву и с тех пор жил в замке один, не считая присматривавшей за хозяйством служанки. Он не прекращал поиски дочери, надеясь каким-то образом обойти проклятие, но та, будучи наполовину демонессой, упорно скрывалась, хотя и очень его любила. Спустя годы, и это уже совсем другая история, она встретила свою любовь, умерла, стала привидением, а спустя примерно четыре века была оживлена и воссоединилась со своим возлюбленным. Задолго до этого король Громден медленно угас, а замок Ругна был надолго заброшен. И виной всему этому гадкая демонесса.
Инсценировка подошла к концу.
— Ну и что это тебе дало? — спросила Панихида. — Хоть ты мне и мать, я по-прежнему не желаю иметь с тобой ничего общего, потому что стыжусь тебя. В отличие от моего дорогого, незабвенного отца!
— Мать твоя? — пробормотал ошеломленный Джордан. — Выходит, Метрия твоя матушка. А я ничего и не знал — ты мне не рассказывала.
— Мне о ней говорить противно.
— Вот видишь, — подала голос Метрия, — это безнадежно. Она всегда будет меня ненавидеть.
— Теперь взглянем на это с другой точки зрения, — решительно потребовала Менция.
— А надо ли? — спросила сквозь сердитые слезы Панихида.
— Надо, Панихида, надо. Мы об этом условились, а уговор дороже магии.
Сцена повторилась снова, и диалог на дороге был воспроизведен тот же самый, с той лишь разницей, что на демонессу отзывчивость и доброта короля действительно произвели неизгладимое впечатление. Ни совести, ни души у нее в силу ее природы не было, однако она всегда проявляла интерес к такого рода недемоническим субстанциям, и в результате то, что было задумано как забава или даже каверза, неожиданно переросло в нечто совсем иное. Она почувствовала, что при всем своем видимом величии король отчаянно одинок, и решила вознаградить его за доброту так, как может только демонесса или действительно любящая прекрасная женщина. Подарить ему ночь блаженства. По ее разумению, он этого заслуживал.
На следующий день он посетил ее снова, и все повторилось. Некоторое время они продолжали тайно встречаться, и в жизни короля появились радость и счастье, неведомые ему прежде. Будучи волшебником и отнюдь не дураком, Громден со временем распознал, с кем имеет дело, но ему уже было все равно. Тайну свою они блюли строго: едва возникала угроза разоблачения, как демонесса попросту исчезала. О его семейном спокойствии она позаботилась, но допустила другую серьезную ошибку: напрочь позабыла об аисте. Обычно демонессы умеют оборачивать дело так, что отправляемые послания до аиста не доходят, но она так увлеклась своим романом, что это просто вылетело у нее из головы, а когда она спохватилась, было уже поздно. Ей пришлось задуматься о том, куда пристроить малютку, ибо демонесса не годится в матери для человеческого дитя. У младенца наверняка будет душа, которой у нее нет.
Когда аист принес ей очаровательную малютку, демонесса так увлеклась крошкой, что едва не оставила девочку себе, но вовремя поняла, что это было бы безумием: общество демонов мало подходит для воспитания девочек. Поэтому она, разумеется тайно, чтобы не ставить никого в неловкое положение, доставила дитя ее отцу-королю и сообщила, что это его дочь, которую она хотела бы оставить у себя, но в силу невозможности сделать это препоручает его заботам.
Громден был поражен: как и многие мужчины, он почему-то полагал, что на все его действия аист не обратит ни малейшего внимания.
Но девочку король полюбил с первого взгляда, а поскольку других детей у него не было, заявил, что сделает ее своей наследницей. Разумеется, это заявление являлось не более чем свидетельством любви, ибо королем Ксанфа может быть только волшебник. И хотя ее магический талант еще не был известен и оставалась надежда, что она проявит себя как волшебница, существовали и другие препятствия. В те времена обычай отдавал мужчинам преимущество перед женщинами, а то, что принцесса являлась наполовину демонессой, осложняло ее положение, как будущей претендентки на трон. Но Громден решил отложить решение этих проблем на потом: девочку ведь еще следовало вырастить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91